– Миссис Линч, – поприветствовал её высокий мужчина, встав из-за стола, – хорошо, что вы сами пришли, – улыбнулся он ещё шире, – за вашим адресом закреплён другой доктор.

– Я хотела именно к вам, – села она на предложенный стул, – мне вас очень хвалили.

– Спасибо, – тот довольно поправил галстук, – я попробую переписать вас на себя.

– Я пришла…

– Я знаю, – кивал он, вбивая что-то в компьютер.

– Знаете? – удивилась она.

– Конечно. Гораздо легче предотвратить срыв, чем позже лечить его. Поэтому все сведения о происшествиях в городе сразу приходят к нам.

Значит, все уже знают, что её дочь пропала, поняла Аманда, – и полиция, и этот врач, и даже мелкоголовый охранник на входе, наверное, тоже в курсе. Все всё знают и не делают ничего…

Слёзы подступили к горлу – она старалась не разрыдаться.

– Да, – вздохнула она, – моя дочь. Ей всего восемь… Она ещё малышка.

– Аманда, – положил он свою руку на её. – Аманда, послушайте меня, я думаю, сейчас очень рано для переживаний. Прошёл только день. Уверен, ваша дочь скоро найдётся.

А этот доктор знал обо всём.

– Уверен, полиция делает всё возможное. Но, так как вы всё же пришли, я могу выписать вам лёгкое успокоительное.

Аманда посмотрела на полки – у него было много полок и много папок на них. Такие же бывают в больницах – это личные карты пациентов. Сколько же в этом городе несчастных людей…

– Скажите, что вы чувствуете? – добавил он больше сочувствия взгляду. – Вину?

Аманда кивнула.

– Не стоит, Аманда. Невозможно за всем уследить. Ваша дочь пропала сутки назад, я думаю, всё ещё образуется. Обычно к нам приходят через неделю или две после подобных происшествий. Но, если вам нужна помощь сейчас, мы, конечно, сделаем всё, что от нас зависит.

Они знали, что она придёт. Значит, они про всех всё знают. Она вспомнила, что настойчивая социальная реклама Центра психологической помощи началась два года назад.

«Если вы чувствуете себя одиноко, не оставайтесь одни» – гласила одна из них.

Теперь Аманда не была одна, она была окружена кучей посторонних людей, делающих озабоченный вид, полный напускного сочувствия.

Да, они пытались предотвратить страшное. Но если они оказывают психологическую помощь всем потерявшим близких, значит…

– Мэм, – смотрел на неё доктор, – вы меня слышите?

– Да. – Аманда пришла в себя. – Моя знакомая тоже пережила горе, она и сейчас его переживает, я не знаю, приходила ли она к вам…

– Это врачебная тайна, мэм.

– Её сын, Дэнни Одли…

– Врачебная тайна, – повторил доктор, качая головой.

– Я понимаю, просто подумала, может, между этими происшествиями есть какая-то связь.

Доктор помолчал немного, обвёл Аманду взглядом и, подвинув очки на нос, спросил:

– Скажите, какие отношения у вас были с дочерью?

– Доверительные, – сказала Аманда, зная, к чему он клонит.

– Эбигейл показывала какую-то эмоциональную нестабильность?

Он уже и имя её знал.

– Никакой нестабильности не было, – сказала Аманда.

– Может быть, она отдалялась от вас, закрывалась в комнате, уходила надолго из дома? Говорила, что останется ночевать у подруги?

– Нет, мы всегда были близки.

Аманда врала. Не доктору, до него ей не было дела. Себе. Три года назад, после того как всё случилось, её дочь будто стала другой. Нет, у неё не испортилось поведение, наоборот. Она стала более послушной, исполнительной. Не такой, как раньше. Она стала отдаляться от неё. Любое объятие было холодным, любой взгляд немым, будто она уходила в себя, но всё так же играла роль ее милой малышки.

– Наказывали ли вы дочь? – продолжал доктор.

– Нет, – сказала Аманда.

– Применяли ли к ней физическую силу?

– Нет! – Она хотела придушить этого докторишку, она бы набросилась на него, если бы могла разглядеть, где он. Но из-за слёз, подступивших к глазам, ничего не было видно.

– Пожалуйста, успокойтесь, вы не должны испытывать чувство вины.

Она вдохнула резко и выдохнула протяжно – в её уставшем мозгу зародился неплохой план.

– Простите, можно мне выйти? Позвонить нужно, – посмотрела она на часы.

– Конечно-конечно, – кивнул доктор Фишер.

Аманда вышла из кабинета и пошла прямиком в туалет. Она уже давно не курила: последние пару лет все просто помешались на здоровье, и курить в общественных местах было запрещено, на сигареты повысили цены – в общем, делалось всё, чтобы их запретить. И они запретили, но ничем хорошим это не кончилось. Сигареты стали делать подпольно и ещё более вредные. В общем, всё вернули опять.

Вам нужно думать о своём здоровье, – вещали медики из телевизионных передач. – Здоровье матери – здоровье ребёнка. Не сокращайте себе жизнь.

В руки давали не больше пачки. Аманда тоже решила бросить, а вчера начала опять.

Туалет был, похоже, единственным местом, где ещё не было камер. Собрав весь мусор из каждой кабины в одно ведро и закурив последнюю сигарету, она бросила окурок в него.

– Как вы себя чувствуете? – спросил доктор, когда она вернулась к нему.

– Уже лучше, спасибо, – улыбнулась Аманда.

– Я выписал вам таблетки…

Сигнализация завопила на весь коридор.

– Это ещё что такое? – приподнялся со стула доктор. – Видимо, ложная тревога. Подождите, я сейчас приду. Главное, не волнуйтесь.

Аманда кивнула.

Когда доктор Фишер вышел за дверь, Аманда кинулась к папкам, что стояли в алфавитном порядке. Перебрав с два десятка, фамилии Одли она не нашла. Зачем ей нужен был этот мальчик, когда её дочь пропала? Затем, что она уже долгое время понимала, что с её милой Эбигейл тоже что-то не так. Она даже проверяла её телефон, но ни в какие подозрительные группы её дочь не вступала, никакие переписки не вела. Вот только закрывалась в ванной комнате во время мытья и не разрешала ей заходить. Аманда лишь слышала, как лилась вода. А однажды она простояла над кроватью ребёнка около часа, пока не увидела, что та, открыв глаза, так же пристально смотрит на неё. Спросив, всё ли в порядке и получив в ответ лишь сухое «да», Аманда тогда вышла за дверь и больше ничего не сказала.

Перебирая папку за папкой уже в соседнем шкафу, она опять ничего не нашла.

Может быть, миссис Одли и не приходила к нему?

За дверью пробежали чьи-то шаги, дым проходил через порог, наполняя своим едким запахом весь кабинет.

Аманда кинулась к двери и закрыла её на замок.

Если мама мальчика Дэнни не приходила сюда, это ещё не значит, что они не следили за ней. Она и сама могла сюда не прийти, но все данные о ней здесь уже были. Её знал охранник и доктор, значит, информация здесь была обо всех.

Аманда пошевелила мышкой компьютера.

Доктор не успел его отключить.

– Где же их база, где же она? – шептала она, бегая быстрыми пальцами по жёлтым папкам, открывая одну за другой, вбивая фамилию в поиск.

Твердые мужские шаги подходили к двери, быстрые пальцы бегали по клавиатуре, открывая очередной документ.

Дверь дёрнулась, ручка едва наклонилась.

– Аманда, – раздалось за ней.

– Мистер Фишер, – крикнула она, подбежав к двери, – вы меня почему-то закрыли…

– Не может такого быть, попробуйте покрутить замок!

Аманда потрясла ручку.

– Никак, – крикнула она в дверную щель.

– Мои ключи должны быть на столе, посмотрите.

Аманда подбежала к столу, схватила ключи и спрятала их под кипу бумаг.

– Не могу найти! – крикнула она.

– Так, не волнуйтесь, я сейчас возьму ключи у охраны. Вы в порядке?

– Да-да, все хорошо.

– Я скоро.

Доктор ушёл, а Аманда так и не нашла нужной папки.

Может быть, это и не папка вовсе, а список?

– Точно! – догадалась она. Значок Кронпуса был в самом низу рабочего стола. В той же программе она хранила базу своих клиентов.

Весь город работал на ней. Скорее всего, так было удобнее контролировать всех. Аманда запустила её, окно программы открылось, поставив курсор на поисковой строке, она набрала: «Нора Одли».

Выпало тридцать семь адресов с именем Нора и четыре с фамилией Одли, один был помечен красным.

– Нора Одли, – прочитала Аманда, записав себе адрес и телефон.

Шаги приближались к двери, остановились, ключ вошёл в замочную скважину и провернулся.

– Аманда, – в дверях стоял доктор, – вы в порядке?

– Конечно, – кивнула она.

– К сожалению, нам придётся прервать сегодняшний сеанс. Я запишу вас на другой день.

Глава 5

Нора Одли жила на другом конце города, в доме, огороженном длинным забором с калиткой, перекошенной набекрень. Неудивительно, что о ней не знал Виктор Флетчер – в этом районе было не больше десятка домов.

Не успела Аманда выйти из машины, как на неё уставилось двойное дуло старого охотничьего ружья.

– Если ты из службы психологической помощи, катись отсюда, поняла? – На крыльце дома стояла женщина с растрёпанной головой, шерстяная кофта, свисая с плеч, прикрывала потёртые шорты, до колен едва доходили охотничьи сапоги. Да и сама она походила на солдата, встретившего чужака на своей стороне.

– Проваливай! – подняла она ружьё ещё выше.

– Нет, я… Я просто живу неподалёку, – заикалась Аманда, но не отступила назад. Она шла на ружьё, не боясь ни смерти, ни выстрела – когда теряешь самое важное, не страшно потерять и себя.

– Какого чёрта тебя принесло? – крикнула женщина, не спуская пальца с крючка.

– У меня пропала дочь, – сказала Аманда.

– Я тебе не полицейский. – Женщина опустила ружьё, и Аманда впервые смогла рассмотреть её. Взгляд твёрдый, но полный горя, тело вытянуто, как струна, все мышцы на её руках и ногах были напряжены.

Сколько же в этих глазах было боли, казалось, этой болью можно было убить. Она тоже потеряла всё, поняла Аманда.

Женщина осмотрела её с головы до ног, потом взглянула на горизонт, будто ожидая кого-то, развернулась и солдатской походкой пошла в дом, оставив дверь распахнутой настежь.

Аманда пошла за ней.

– Я слышала, у вас что-то случилось с сыном, – торопливо сказала она.

Женщина не подняла головы, копошась в пустой пачке из-под сигарет.

– Закурить есть? – спросила она, выкинув пачку в пыльный угол.

– Нет, я…

– Так что случилось с твоей дочерью? – резко перебила она.

– Моя дочь, моя Эбигейл, она пропала…

– И всё? – удивлённо приподняла она бровь, будто ради такой ерунды не стоило и приходить.

– Когда я клеила объявления на остановке, – продолжала Аманда, – одна женщина рассказала мне о странностях, происходящих с детьми. Что, может, мою дочь не украли, а просто…

– Она сошла с ума? – совершенно холодно произнесла Нора Одли.

– Да…

– Как и наши дети, – кивнула она.

– Ваши?

– Их уже шесть на весь город, может, больше, кто его знает. Мой сын был пятым, – она нашла другую смятую пачку и, вытряхнув из него остатки табака, резко его вдохнула.

– Пятым в числе кого? – переспросила Аманда

– У нас есть форум, скрытый, о нём не знает никто. Мы списываемся по четвергам и разговариваем шифром. У нас всех забрали детей.

– Забрали?

– Да, сначала вроде как на лечение, потом в стационар, а после в учреждение закрытого типа, в которое ты даже не можешь прийти. Я писала письма, даже была в полиции. Но они лишь спросили, какие отношения были…

– У вас с сыном?

– И на тебя хотели спихнуть вину?

Аманда кивнула.

– Ублюдки. – Она плюнула на ковёр и стала расхаживать по гостиной. – Всё началось внезапно. Он стал другим, он будто меня не слышал. Да что там меня, никого. Повторял одни и те же фразы по несколько раз, будто пластинку заело. Опять и опять. Смотрел в стенку и повторял. Потом стал ходить по кругу. Или наливать чай.

– Чай? – не поняла Аманда.

– Да, как начнёт наливать в кружку и не остановится, пока не выльет весь чайник. Потом всё проходило, на день или на два, а после начиналось опять.