– Ты умеешь не только драться, но и рассуждать. И даже читать, наверное, обучен. Это большая редкость среди уличных бойцов. Вот почему я тебя призвал. Желаю я послушать твоё мнение: насколько город готов к обороне?

– Он готов ровно настолько, насколько вы его к ней подготовили. Вам виднее, если стены недостаточно крепки. Это мне о состоянии стен никто не отчитывается.

Даже в полумраке освещённой двумя фонарями комнаты было заметно, как помрачнело крупное, мосластое лицо градоначальника.

– Стены крепки, а народ в них гнилой, вот в чём дело, – произнёс он. – Как только повстанцы подходят к городу – тут же начинаются брожения, перебежки, саботаж. Иногда кажется, что оборонять совершенно пустой город было бы проще. Даже грустно думать, что именно их мы и спасаем.

– Ну так призовите к дисциплине! Вы же тут главный.

– Солдат можно принудить к дисциплине. Но есть ещё и простое население. И каждый из них только и ждёт, чтобы воткнуть нам нож в спину. Их долг – защищать законную династию, а они вместо этого пытаются угадать, какая из династий сейчас самая сильная.

– Это не удивительно. Я слышал: не раз бывало и так, что династия утрачивала Благодарь, а значит, и теряла Небесный Мандат, сменялась другой династией. Вот люди и оценивают теперешнюю династию по её успехам: каких чиновников выдвигают, какие решения принимаются.

– Определить, кто лучше и сильнее, может только сражение. У простого человека кругозора не хватит. Я же не зову их в ополчение, не заставляю жизнь отдавать против таких же ополченцев. Им достаточно подождать.

– Ну, если бы вы играли в игру «Окружение», это бы было так. Но в стратегии действуют живые люди. Они – не камешки и не фасолинки. И каждый может начать свою игру. Вот и не хотят они ждать. Хотят сразу оказаться с той династией, которая сильнее.

– Эти подлецы просто не понимают, что война – это и правда честная игра. Сила каждого войска – это результат усилий всех, кто за ним стоит. Кто прилагает усилия, тот и побеждает. Но лентяи не хотят усилий. Они как полевые подруги – хотят сразу очутиться в лагере победителя.

– Хорошие советы. Но исполнить их получится только у того, кто уже угадал сторону, что достойна Небесного Мандата, – и перебежал вовремя. А вот если ты оказался на другой стороне, где одни ворьё и болваны, то, как ни старайся, получишь в лучшем случае героическую смерть в бою.

– Кто тот стратег, который так рассуждает?

Горностай прислушался к своей памяти – и смог вспомнить.

– Его звали Холден Колфилд.

– Судя по имени – варвар и чужеземец.

– Он искал способ жить хорошо и мирно, и не зависеть от того, какая династия победит. Но путь к рекам и озёрам так и не нашёл и умер довольно рано. Некоторые даже утверждают, что он вообще не существовал.

– Молодые люди легко видят проблемы. Но понятия не имеют, как их решить.

– Вы, взрослые, тоже обычно этого не знаете. Просто с возрастом достигаете виртуозности в том, чтобы проблем не замечать.

– А ты, получается, проблемы видишь и ловко убегаешь от них к рекам и озёрам.

– В этом отношении я скорее очень молод. Вижу боль, вижу много боли. Но не знаю, откуда она изливается. Стараюсь помогать людям как могу. Иногда у меня получается. Иногда всё идёт не так. Но я стараюсь. Стараюсь изо всех сил!

Губернатор поджал губы, его седые усы затрепетали.

– Вот именно потому, – изрёк он, – мне нужна как раз твоя помощь. Скажи, ты готов поступить на службу?

– На службу к вам… или к Вдовствующей Императрице?

– Я здесь её представляю.

– Согласно законам. А здесь, как мы уже говорили, они ослабевают. Поэтому я уточняю.

– Значит, ко мне. Можешь не беспокоиться, служба Вдовствующей тебя не запачкает.

– А что от меня будут требовать на вашей службе?

– Разве быть на службе недостаточно? Возможно, тебе вообще ничего поручать не будут. Ты просто станешь моим человеком.

– Если бы вам просто был нужен человек, вы бы взяли себе бойца помладше. И не в вашем положении нанимать людей просто так. Слишком близко Красные Повязки подошли к городу.

– Если ты так хитёр, может, угадаешь, что же я хотел тебе поручить?

– Я полагаю, от меня потребуют что-то сделать с Разящим Ястребом. Это бывший придворный офицер, который примкнул к мятежникам. Он сейчас командует колонной Красных Повязок, которая движется сейчас к нашему городу. И он птица весьма высокого полёта. Настолько высокого, что ваш человек Цзе достать его не сможет. И между тем надо как-то устроить, чтобы он умер, желательно как можно непонятней. Это приведёт его армию в смятение и позволит уберечь город.

– Раз ты смог это разгадать, то наверняка знаешь, как это проделать.

– Думаю, вам будет лучше поручить это этому вашему Цзе.

– Нет, я собираюсь поручить это тебе.

– Но почему?

– Ты сам мне сказал почему. Мне много докладывают, я знаю подробности, которые тебе неизвестны. Поэтому мне очевидно, что удалец Цзе тут не справится, а у варвара Горностая есть немалый шанс.

– Вам докладывают многое. Но учитываете ли вы то, о чём вам не решаются доложить.

– Если я чего-то не учёл, то рано или поздно об этом узнаю.

– Вам следует учесть, что это знание нередко приходит вместе с катастрофой.

– С моими расчётами я разберусь сам. Лучше просчитай и спланируй, как добраться до этого Разящего Ястреба.

– Вы собираетесь одним удачным ударом подавить огромный мятеж?

– Мятежники слишком полагаются на его удачу. В этом и сила, и слабость их стратегии.

– Я был бы не против убить этого недостойного человека. Но, скорее всего, охраняют его превосходно. Мой опыт подсказывает, что я не смогу его убить, а, скорее всего, сам погибну.

– Тебе нужно всё хорошенько рассчитать и спланировать, чтобы Разящий Ястреб всё-таки умер.

– Мои подсчёты показывают, что я буду нужнее в другом месте.

– Пожалуй, мне надо помочь тебе с расчётами. Если ты отказываешься – ты получаешь смерть. Если соглашаешься – у тебя будет шанс выжить, при условии, что Разящий Ястреб умрёт.

Повисла тишина, и было даже слышно, как потрескивают фитили в фонарях на столе и как где-то далеко, уже за городской стеной, смачно заржала кобыла.

– Если говорить словами поэта ушедшей эпохи: «Видать, не уйти от судьбы. Простите, я только чирикаю!»

– Что это за вирши такие?

– Вы могли не знать этой цитаты. Её не сдают на государственном экзамене…

И прежде чем градоначальник успел сообразить, на что он намекает, Горностай схватил стол и перевернул его, прямо столешницей по лбу градоначальника. Посыпались на пол, мигая, фонари. Громко выругался Цзе – но ни он, ни двое других удальцов не успели ничего сделать. Горностай уже подскочил к окну. Окошко было узкое, но он ещё в детстве усвоил – где пролезет голова, пролезет и всё тело. Легко и ловко, словно зверь горностай, он прошмыгнул в окошко и прыгнул в заполненный мраком двор.

5. Отрубленная голова

Горностай выскользнул на заполненный чернотой двор. А в полёте он пытался сообразить, куда спасаться.

Возвращаться в «Уголок Спокойствия» было бы самоубийством. Искать в первую очередь его будут именно там.

Надо было бежать из города. Но он успел сообразить, что об этом тоже должны были позаботиться. Разумеется, все ворота заперты и приказано никого не впускать и не выпускать. Особенно долговязых светловолосых варваров. Градоначальник может сделать это простым приказом. Но он, конечно, добавил в приказ, что это делается из военных соображений, так что сторожить будут серьёзно.

Других мест в этом городе Горностай не знал. Город был не особенно велик, из тех, где неудобно жить, но легко обороняться. Тут вообще мало что могло поместиться.

Так что ему оставалось только одно: бежать на гостиный двор к мастеру Ша и надеяться, что его впустят. И ещё – что мастер Ша выдержит такую осаду.

Шансы на успех были невелики. Но по всем остальным направлениям поджидала смерть.

Горностай звонко приземлился на глинистую землю, бросился к воротам – и на нём тут же повисли двое. Он попытался вырваться, направил энергию в руки, но те, кто его схватил, были ребята крепкие и натренированные. Быстрее, чем сделаешь один вдох, они скрутили его и поставили на колени. Именно в ту специфическую позу «поверженной ласточки», из которой не только боевого приёма, а вообще ничего толком не сделаешь.

Но его они убили не сразу. Так что Горностай решил ждать, что будет дальше.

Тем более что ничего другого ему не оставалось.

Закрытый мешковиной проём, который вел на ту самую лесенку, была у него прямо перед лицом. Оттуда доносились шаги, всё ближе и ближе. Наконец, занавеска из мешковины отдёрнулась и во двор вышли Цзе и градоначальник. Даже в ночном полумраке было заметно, что один рукав официального фиолетового халата обожжён упавшим фонарём – хотя пожара всё-таки не случилось.

Только сейчас светловолосого варвара осенило: городничий был в официальном халате, потому что пришёл вербовать Горностая прямо с официального совещания.

Они уже не скрывались. И в руке у Цзе был меч – причём Горностай узнал его сразу. Это была легендарная Голова Демона – тяжёлая изогнутая сабля с широким клинком и тяжёлым обухом. На рукоятке вырезана голова демона, а в клинке проделано круглое отверстие. Такой хорошо рубить – и исключительно удобно обезглавливать!

– Вот и всё, – произнёс градоначальник и посмотрел на поверженного Горностая с таким видом, как будто его поимка была его главным достижением на высоком посту. – Дело важное, поэтому я не могу положиться на кого попало.

– Решение вполне разумное, – заметил Цзе.

– А теперь – отрубить ему голову.

– Есть отрубить голову! – гаркнул Цзе. Поднял саблю, которую называли Голова Демона, приметился – и одним ударом снёс градоначальнику голову.

Это был превосходный удар. Цзе был явно в нём опытен и искусен. Он отрубил голову с одного удара, ловко и начисто – только хрустнуло и кровь полилась на халат, и прежде, чем тело успело осесть на землю, он уже шмыгнул в темноту, а вернулся оттуда уже с головой. Держать её за фирменный пучок на макушке было очень удобно.

Потом подошёл к Горностаю, который по-прежнему стоял на коленях, и ткнул в плечо кончиком грозного меча.

– Тебе есть что мне сказать? – осведомился Цзе. – Кроме моего имени, разумеется.

– Думаю, вы хотите предложить мне присоединиться к Красным Повязкам.

– Почему ты говоришь «Красные Повязки», а не «армия полководца Красная Панда»?

– Потому что едва ли вы известите Красную Панду о моей скромной персоне.

– Рассуждаешь точно. И что, ты согласен?

– Да, разумеется.

– Чем ты можешь доказать, что я могу тебе доверять? Ты перед лицом смерти, тут согласишься на что угодно.

– Градоначальник предлагал мне службу тоже перед лицом смерти. Но я отказал.

– А что ты скажешь о том, к чему призывают Красные Повязки? Тебе нравится их учение?

– Я не думаю, что оно нравится Разящему Ястребу или вам. Но вы всё равно на его стороне.

– Думаешь, Красные Повязки сами в это не верят?

– Уверен, они рады любым союзникам. Они уверены, что, когда победят, всё равно вас переделают.

– А если не получится?

– Значит, нас казнят. Красные Повязки вешать любят.

Цзе обдумал услышанное, а потом вдруг отсалютовал саблей и скомандовал:

– Освободите!

Железные тиски на руках разжались. Горностай поднялся и отряхнулся.

– Что-нибудь ещё сказать можешь? – поинтересовался Цзе.

– Думаю, вот это, – он указал на голову в левой руке, – даёт вам сейчас больше, чем это, – он указал на саблю, наточенную и отполированную с таким тщанием, что, забрызганная чёрной кровью, тускло отсвечивала даже в ночном полумраке.

– Верно думаешь, – ответил Цзе, вытирая меч о волосы отрубленной головы. – Но тебе я его не отдам. Он мне ещё много раз пригодится. Двигай!