Может быть, Герби неправ? Что, если Гемелл все-таки настоящий пришелец? Невероятно, но сейчас мне хотелось, чтобы он был настоящим! Потому что с пришельцем в голове можно договориться, а вот с безумием – нет. Оно будет медленно и незаметно пожирать тебя.

Гемелл кажется таким реальным! Его воля определенно отличается от моей! Но ведь и для психов с раздвоением личности их воображаемые «соседи» по разуму тоже кажутся реальными. Как ученый я должен рассмотреть ситуацию беспристрастно. Психический диагноз гораздо более рациональное объяснение, чем гипотеза посмертного существования чужого сознания в моем мозгу. Это научное объяснение. Надо смотреть правде в глаза.

Впрочем, все не так плохо. Если мы имеем дело с болезнью, значит, возможно и исцеление!

– Есть ли какие-нибудь таблетки… – начал я.

– Медикаментозного лечения не существует, – ответил Герби. – Иногда помогает психотерапия, но вряд ли она будет эффективна в вашем случае.

– Почему?

– Необходимо устранить то, что породило расстройство.

– Воспоминания. Да, это устранить не получится.

Отчаяние снова захлестнуло меня.

– Вам следует проконсультироваться со специалистом, когда мы вернемся на территорию Федерации. Я не психотерапевт, мои ответы основаны на общих энциклопедических данных. Специалист должен знать больше.

– Спасибо, Герби, – упавшим голосом ответил я, уставившись на кружку с остывшим кофе. – Никому не рассказывай об этом. Пожалуйста.

– Принято к исполнению, капитан.

Я невесело усмехнулся:

– Теперь ты можешь не слушать моих приказов… раз я сумасшедший и больше не единственный человек в экипаже.

– Ваш диагноз пока не подтвержден официально. Так что я продолжу подчиняться вам. Тем более что даже в столь нетипичном состоянии вы являетесь более адекватным источником решений, чем ксенобиолог Недич.

– Ты слишком строг к ней.

– Это взаимно.

Мы помолчали. Потом робот спросил:

– Вероятно, вы нуждаетесь сейчас в психологической поддержке. Хотите обсудить свои чувства? Я готов слушать.

– Спасибо, но как-нибудь в другой раз. Можешь возобновить запись.

– Исполнено. Что ж, если я больше не нужен, то начну готовить дрон к запуску.

Герби вышел, и я оказался один. Холодная кружка с кофе осталась на столе. Достав с полки бутылку глизейского коньяка, я пошел к себе в каюту и напился.

Об остатке того дня у меня сохранились очень смутные воспоминания.

Помню, как заходила Лира и что-то рассказывала про местные растения, а я из последних сил сдерживал внезапные позывы сгрести ее в охапку и целовать, целовать, целовать… Она быстро ушла, почувствовав перегар. И это хорошо, потому что долго сдерживаться у меня бы не получилось.

Помню, как лежал на полу и ощущал жгучее презрение Гемелла. Говорил ли он что-то? Не знаю.

Помню, как пытался читать на планшете статью про диссоциативное расстройство идентичности и громко сквернословил.

Помню, как плакал, и не горжусь этим.

Вот, собственно, и все.

День сто сорок первый

Утро началось с тяжелого похмелья, но дело было не только в нем. Откровение о моем безумии надолго выбило меня из колеи, и я утопал в жалости к себе.

«Какое убожество, – сказал Гемелл. – Поверил диагнозу недосущества, которое не является врачом и вообще не обладает разумом».

«Я поверил аргументам. Не имеет значения, от кого они исходят».

«Формальное сходство – это не аргумент. Наличие параноиков, воображающих преследование, не означает, что не бывает людей, которых на самом деле преследуют. Так и наличие сумасшедших, которые воображают у себя вторую личность, еще не означает, что я – лишь плод твоего воображения».

Мне пришло в голову, что продолжение бесед со «вторым я» только ускорит распад моего сознания. Вообще ничего не хотелось делать. Даже думать.

«А придется. Сегодня подписание договора, скоро прилетит генерал Иуэ. Но если ты не в состоянии функционировать, я могу порулить твоим телом и сделать все необходимое».

Ну уж нет! Мое тело останется моим! Я заставил себя умыться, почистить зубы, побриться, причесаться и одеться.

Герби сообщил мне по связи, что таэды прибыли. У шлюза меня ждали андроид и Лира в скафандре.

– Мы пойдем с вами, – безапелляционно сообщила она.

В этот раз не спросила разрешения. Видимо, вчерашнее пьянство существенно понизило мой авторитет в ее глазах. Ну и ладно. Наплевать!

– Мы будем с вами, чтобы вам не пришлось нести все одному, – неожиданно по-доброму добавила Лира.

Я кивнул, и мы вышли. Апатия по-прежнему царила в моей душе, и я просто плыл по течению. Делал то, что требовалось.

Мы подписали договор с генералом. Это происходило внутри их летательного аппарата в присутствии нескольких таэдов, которых нам не представили. Один из них был в черном бронекостюме. Просто стоял и смотрел, как и остальные, кроме Иуэ. Никакой торжественности и больших церемоний, чему я был только рад. Затем генерал передал нам их записи Белого Объекта и устройство воспроизведения. Другой таэд – видимо, чином помладше – объяснил, как заставить это устройство работать.

После чего мы попрощались и пошли обратно на «Отчаянный». Собрались в кают-компании, Герби тут же начал воспроизводить записи. Я хотел уйти в свою каюту, но пришлось смотреть.

Это были записи попыток приблизиться к Белому Объекту. На самой первой ужасающий ковер из трупов отсутствовал, вокруг гексагона росла высокая трава, в которой виднелась всего пара тел в доспехах. Воин-таэд стоял спиной к камере. Затем он побежал вперед и рухнул, пронзенный ярким шаром, вылетевшим из стены здания.

– У них синяя кровь, – с интересом отметила Лира. – Как у некоторых земных организмов вроде скорпионов, каракатиц, мечехвостов…

Сменился угол освещения, сочетание облаков в небе и оттенок травы – началась вторая запись. Первый таэд лежал на том же месте, где упал, а спиной к камере теперь стоял второй. Он держал перед собой большой щит из металла. Медленно двинулся вперед, полностью скрываясь за щитом, но прошел не дальше первого – яркий белый шар пробил щит и таэда насквозь с первого раза.

– Значит, внутри скафандров они выглядят как скорпионы? – спросил я, всматриваясь в останки. Ничего толком разглядеть не получалось.

– Необязательно. Между скорпионом и каракатицей огромная разница, скорее всего и между таэдами и теми земными созданиями разница не меньше. Их костюмы гуманоидной формы, вряд ли они выбрали бы ее, не являясь гуманоидами. Просто у них в крови вместо железа медь и, соответственно, вместо гемоглобина гемоцианин…

Началась третья запись. В этот раз воин был в маскировочном костюме, весь покрытый травой. Когда он улегся на землю, я перестал его различать. Он двигался крайне медленно и перестал двигаться совсем, когда стремительный белый шар настиг его, вскрыв мощный доспех, как фольгу. Синяя кровь демаскировала его труп.

– Судя по всему, какое-то плазменное оружие, – заметил Герби.

– Не видно турелей, ствола и даже отверстий, – добавил я. – Снаряды вылетают прямо из стены, как будто сквозь нее. При этом каждый раз из нового места.

Четвертый воин был облачен в зеркальные доспехи. Не помогло – он остался в той же траве, что и предыдущие.

Мою апатию как рукой сняло. Пусть это были не люди и я уже знал, чем все кончится, но невозможно видеть столько смертей и оставаться спокойным.

– Можно я пойду? – попросила Лира. – Продолжу изучение местной флоры?

– Да, – разрешил я и подался вперед, глядя на очередную запись.

В этот раз таэды догадались пустить робота, судя по габаритам. Странно, что только после смерти четырех солдат. Первое попадание не остановило робота, и тогда из стены вылетела целая очередь белых сияющих шаров, которые разнесли его на ошметки.

– Я не смогу пройти, – спокойно прокомментировал Герби.

Все больше и больше неподвижных тел оставалось вокруг Белого Объекта как своеобразные памятники упорству и изобретательности таэдов. Один воин толкал перед собой огромную конструкцию – видимо, композитный щит из разных материалов. Белый шар не смог его пробить, но несколько мгновений спустя из крыши гексагона вылетел черный снаряд, который, описав дугу, поразил воина, скрывающегося за щитом.

– В номенклатуру вооружения входят «умные» снаряды, – заметил андроид.

– Да и сама система защиты довольно умная, – мрачно ответил я.

Таэды пытались десантировать воинов сверху – те приземлялись уже мертвыми. Рыли тоннели в земле, делая подкоп, но умирали даже без какого-либо внешнего воздействия. Пользовались быстроходными транспортными средствами, меняли защитные костюмы – все без толку. Особенно впечатлила запись, когда они пустили сразу несколько сотен воинов со всех сторон одновременно. Перегрузить систему не удалось – шары полились потоком по периметру здания, и их хватило на всех. Некоторым из таэдских «ксеноархеологов» удалось пробежать более половины пути, прежде чем их сразили, но ни один не дошел до входа. Сотни жизней разумных существ оборвались за несколько секунд!

Что было в голове у этих таэдов? Их заставили или они согласились добровольно? А их родные – гордились ли они ими или, наоборот, злились? Может быть, они вообще не испытывают таких чувств, как мы, и им все равно? Вспомнились муравьи, за которыми я наблюдал на даче капитана Новака, друга моего отца. Когда им нужно было пересечь липкое пятно, первые равнодушно завязли в нем цепочкой, чтобы по их спинам прошли следующие. Но это насекомые. А вот для разумного существа так бессмысленно оборвать свою жизнь…

«Не бессмысленно, – возразил Гемелл. – Их жертва способствует увеличению знаний о защитной системе узла связи Хозяев. Это аналогично твоей работе. Изучение ксеноархеологического объекта».

– Но не такой же ценой!

– Вы отвечаете Гемеллу? – спросил Герби, и только после этого я понял, что произнес последнюю фразу вслух.

Меня охватило одновременно смущение и раздражение. Не следует вступать в дискуссии с псевдоличностью! Я уже начал заговариваться, как безумный! Хорошо, что Лира ушла и не видела…

– Да. Ты видишь возможность подойти, какую не использовали таэды?

– Одну. – На записи упал очередной сраженный воин, и робот добавил: – Теперь ни одной. А что говорит Гемелл? Он видит?

– Не думаю, что мне стоит с этим разговаривать. А в памяти существа я, по идее, могу и сам покопаться.

– Согласно исследованиям, общение между личностями при вашем диагнозе гораздо более продуктивно, чем конфронтация. Если ваш мозг создал Гемелла как олицетворение его воспоминаний, прямой диалог может оказаться наиболее быстрым доступом к нужным данным.

– Сомневаюсь, что они у него есть. Ему не приходилось штурмовать такие объекты.

«Но приходилось защищать».

«Ладно, валяй. Если у тебя есть идеи, как обойти защиту, поделись!»

Ответа не последовало.

«Опять обиделся, что ли? Или набиваешь себе цену, хочешь, чтобы тебя упрашивали?»

«Нет. Мне нужно больше информации. Продолжай смотреть записи таэдов».

«Значит, сейчас ты не знаешь, как пройти защиту?»

«Сейчас не знаю».

Таэды на видеозаписи продолжали умирать один за другим, все больше заполняя пространство вокруг гексагона своими телами. Я постарался эмоционально абстрагироваться от их смертей. Как будто это просто фильм. Образовательный фильм, который я должен проанализировать на предмет полезной информации.

Записи длились долго, но никаких идей о том, как преодолеть защитный периметр, ни у кого из нас не возникло. У меня лично появилось только устойчивое нежелание преодолевать его.

– Обитатели данной планеты упорны и методичны, – похвалил Герби. – Их видеозаписи полезны, но недостаточны. Я пойду изучать данные нашего дрона, который сейчас работает над объектом.