Постучав, слышу одобрительное: «Входите», и тут же открываю дверь. Если соединить все комнаты в моем доме в одну, размер совпадет с размером кабинета директора библиотеки. Здесь все очень строго. Вся мебель и стены имеют черный оттенок, подчеркивая роскошь дневным светом из большого прямоугольного окна. Здесь нет ни стеллажей с книгами, ни каких-либо растений, которые могли бы добавить этому месту уюта. Кожаный диван и два кресла стоят «лицом» к столу, за которым сидит мужчина средних лет; на нем не менее строгий черный костюм и черный галстук. На вид ему около сорока, но я могу и ошибаться. Темные волосы уложены назад, взгляд под густыми черными бровями кажется радушным, пухлые губы сомкнуты. Честно, сейчас жалею о том, что решила обратиться за помощью именно к директору. Нужно было еще побродить по коридору.

– Простите, – с уверенностью произношу я, делая шаг вперед. – Я по поводу объявления насчет должности библиотекаря.

– Конечно, проходите, присаживайтесь, – отвечает он, не отрывая глаза от каких-то бумаг, которые никак не дают мужчине покоя.

Может, именно с ним я общалась по телефону?.. Знала, что стоит позвонить, а не писать сообщение.

Присев в ближайшее кресло, выпрямляюсь, ожидая чего-то. Как понять, кто должен говорить первым?..

– Итак, – наконец-то начинает говорить мужчина, подняв голову, – Мисс Гордон, вы студентка университета, который делает упор на психологию. В каком именно университете вы обучаетесь?

– Который на «Green frame», Мистер?..

– Боже, простите, – извиняется он и поднимается с места, заставляя меня сделать то же самое, – Мистер Осборн.

Глаза становятся больше, и я молю о том, чтобы этот мужчина и Хейл оказались однофамильцами, но…

– Возможно, вы знаете моего сына – Хейла.

Да как его не знать, он меня словно преследует!

Зато теперь понятно, откуда у парня столько старых книг. Если отец Хейла является владельцем этой библиотеки, тогда почему парень снимает жилье в районе вроде нашего?.. Библиотека под руководством индивидуального предпринимателя, так было сказано в объявлении. В любом случае я здесь только для того, чтобы устроиться на работу, но никак не загружать голову о Хейле и его жизни.

– Да, я знаю вашего сына, Мистер Осборн.

– Не хотелось бы вам докучать, но… как он поживает?

Отпустив его руку, начинаю накручивать себя догадками и вариантами, которые могут создать логическую цепочку. О Хейле я совсем ничего не знаю, да и не искала возможности узнать.

– Отлично… по виду его… активности.

Ваш сыночек переспал со всем университетом!!!

– Он с детства достаточно активный, – улыбается мужчина и присаживается на место. – Что же, Мисс Гордон, вы писали, что у вас нет опыта работы.

– К сожалению, это правда. Возможности работать не было, но теперь я готова к любой работе.

– Это замечательно.

Когда мужчина протягивает руку, отдаю ему личное дело, чтобы он смог взглянуть на оценки из старшей школы и рекомендации. Пока он смотрит данные, изо всех сил пытаюсь не размышлять, иначе все это не сулит ничему хорошему. Угораздило меня выбрать именно эту библиотеку! Что за злой рог?

Мистер Осборн с улыбкой протянул документы обратно и одобрительно кивнул. Завтра пятница, поэтому он предложил приступить к работе стажером с понедельника, чтобы у меня было время свыкнуться с мыслью о том, что теперь я работаю. В голове закралась мысль, что эту работу я получила по-случайности, которая вертится вокруг Хейла, ведь разговор перетек на дружескую ноту именно тогда, когда речь зашла о сыне директора. Мне не будет спокойствия.

Когда я вернулась домой, на улице уже начало темнеть и холодать. Если я хочу работать в том месте, придется вставать около пяти часов утра, чтобы собраться и доехать до центра с учетом всех пробок и моей медлительности на дороге.

Заметив джип Хейла, ноги так и просятся зайти к нему в дом и задать парочку вопросов, которые возникли во время собеседования. Мне действительно интересно, почему он перестал общаться со своим отцом, но могу предположить, что к этому причастна его сводная сестричка.

– Как свидание? – спрашивает голос сзади, и я вздрагиваю.

Помяни дьявола!

– Великолепно!

– Так… кто он? – спрашивает Хейл и становится напротив. – Какой-нибудь придурок с кучей денег или ты предпочитаешь убогих?

Хам ревнивый. Он ведь ревнует, но в своей привычной манере. Боится, что победа не достанется ни ему, ни другу?

– Какая самоотдача. Какое тебе вообще дело до моих романов? – интересуюсь я и разворачиваюсь, но Хейл хватает меня за запястье.

Точно сложно сказать, что он испытывает. Одновременно его лицо и суровое и спокойное в точности, как и у отца. Глаза мистера Осборна не удалось разглядеть в деталях, так как света в его кабинете было мало и в основном он освещал меня, из-за окна напротив.

– Я не хочу, чтобы какой-нибудь недоумок воспользовался тобой.

– А я так похожа на ту, кем можно воспользоваться?

– Можно и хочется – разные вещи. Я не готов наблюдать за тем, как ты падаешь в объятия другого.

– И после таких слов не думаешь, что ревнуешь? – щурюсь я и освобождаю руку резким рывком. – Я вправе быть с тем, с кем пожелаю. Ты вроде сам придерживаешься подобной практики.

– Не переводи тему.

– Думаешь, я не могу разделять те же взгляды, что и ты? Не хочешь принять в ваш с Одри кружок девушку? Будет весело отметить парочку парней ниткой и не обременять себя отношениями. Мужской гарем, только представь… Каждый вечер будешь слушать мои стоны под новыми телами.

Его желваки дернулись, я лишь отвесила поклон и направилась домой.

Когда в заднюю дверь постучали, я бегала по дому в полотенце, пытаясь угомонить панику о мысли, что это Одри. Сейчас в очередной раз на меня будут пялиться, забывая о сути встречи. Открыв дверь, вижу Редмонда в классическом костюме, от чего удивленно вскидываю брови. Осматривая парня с ног до головы, не сдерживаю улыбку, поэтому широко улыбаюсь, выражая открытое восхищение. Костюм словно сшит на нем.

– Потрясающе выглядишь! – говорю я, не переставая улыбаться.

– Твое полотенце тоже ничего, – слабо улыбается он.

Из-за того что окно открыто образовывается сквозняк, который заставляет свести плечи. Редмонд опускает глаза и убирает руку из-за спины. В глаза бросается черная тетрадь, но понять, что в ней такого, не получается. Вернув взгляд, Редмонд протягивает ее в мою сторону, на что я вопросительно смотрю то на парня, то на тетрадь.

– Что это?

– Твой отец, – говорит он, кивая на твердую обложку.

Часто моргая, хватаю тетрадь, открываю и вижу знакомый почерк. Это дневник папы! Спустя столько времени!

– Откуда это у тебя?

– Он дал мне ее когда-то, чтобы направить в нужное русло заблудшую душу, Рови.

– Господи, Редмонд! – широко улыбаюсь я и обнимаю парня, на что он не отвечает взаимностью. – Спасибо, – шепчу я, вдыхая его запах, а затем отстраняюсь, не чувствуя никакого дискомфорта за содеянное.

Сложно описать это чувство. Отец редко находился дома, поэтому открыто говорить с ним не получалось, что очень удручало. Я знала, что все свои наблюдения папа записывает в тетрадь, но никогда не могла найти ни одну. Мама говорила, что выкидывала вещи из его кабинета, поэтому могла по-случайности захватить и старые тетради. Честно, когда я услышала от нее такие слова, жутко разозлилась. Записи – это единственное, что оставил отец. Это не просто тетрадка с исписанными листами. Это его мысли, которые остались блуждать в этом мире.

– Спокойной ночи, Ровена.

– Стой, – приказываю я, схватив Редмонда за рукав пиджака, – Ровена? Неужели ты запомнил мое имя?.. Кто ты?

– О чем ты говоришь? Я всегда знал твое имя, Рови.

– Вот теперь узнаю Редмонда Одри, – улыбаюсь я, и парень, ухмыляясь, уходит, заставляя смотреть себе вслед.

Интересно, где он был все это время? Костюм явно Редмонду к лицу, но вот непонятно, куда он собрался или откуда вернулся. Выглянув, наблюдаю, что он идет не домой, а к припаркованной на обочине синей машине.

Это действительно лучшее, что могло произойти со мной в этот день. Папа. Сейчас ощущаю его запах, который заставляет ностальгировать по тем временам, когда он возвращался домой уставшим, но счастливым. Редко можно встретить человека, которому нравится своя работа, но папа был исключением. Тем самым редким исключением, которое сложно забыть и, к счастью, невозможно.

Его мысли на первый взгляд заумные, но такие праведные, что хочется задуматься и проникнуться ими полностью, чтобы чувствовать то же самое, что чувствовал он, когда записывал их в тетрадь. В тетради есть воспоминание о моем рождении. «Когда я пришел, она сладко спала, – пишет отец. – Стоило приблизиться, а она, будто чувствуя мое присутствие, распахнула огромные глаза и начала пристально всматриваться в каждую черту лица. Ровена имеет дар. Дар, который может расположить абсолютно любого человека к ней, а ведь это всего лишь омут ее синих как океан глаз. Наверняка каждый родитель будет так отзываться о своем ребенке, но я вижу в ней целый мир». Он часто говорил об этом даре. По его словам мои глаза могут направить человека на правильный путь, хотя я знаю, что это был просто комплимент его единственной дочурке.

Не могу оторваться от этих записей, не уверена, что это вообще возможно. Весь день на учебе не выпускаю тетрадь из рук, хотя понимаю, что нужно это сделать, чтобы не пропускать мимо ушей лекции преподавателей. За обедом у меня все-таки получается убрать тетрадь в сумку и нормально поесть. Посмотрев на популярную компанию универа, замечаю, что Редмонда опять нет. Интересно, где он все время пропадает? Может, пытается избегать Агнесс?..

– Ты уже слышала о сегодняшней вечеринке? – спрашивает Зои у Клео, которая смотрит снимки на фотоаппарате. – Говорят, что перед игрой футболисты решили встретиться на нейтральной территории.

– Разборки? Опять? Зои нам нужно что-то новое! Зачем писать о том, что все и так видели собственными глазами?

– Футболисты часто дерутся? – интересуюсь я.

– Предматчевая стычка для нас не редкость, – раздается голос сзади, но я не реагирую, продолжая обедать. – Нужно поговорить, моя драгоценная.

Не смотрю на свою компанию, но уже чувствую, что взгляд каждого принадлежит мне и сзади стоящему Осборну. Смысл игнорирования заключается в том, что я прекрасно знаю о том, как именно Хейл разговаривает. Ничего познавательного он мне все равно не скажет, тогда и общаться не о чем.

– Ладно.

Резко развернув стул так, чтобы мы оказались лицом к лицу, парень подхватывает меня на руки и несет в сторону свободного столика. Не собираюсь даже комментировать его действия, хотя желание ударить нарастает. Студенты с интересом смотрят на происходящее: популярный парень тащит на руках незнакомку, которая никак не реагирует. Хейла знают все и каждый, а вот со мной вообще никто не знаком, да и это неважно. Присев на стул, парень усаживать меня на свои колени и пристально смотрит, вызывая негодование.

– Могу поцеловать, чтобы у нас была совместная фотография, – ухмыляется Хейл. – Повеселим других?

– Чего ты хочешь?

Не приходится показывать безразличие, потому что мне по-настоящему все равно. Люди вечно о чем-то говорят. Завтра у них появится новая тема для обсуждения, и они благополучно забудут про этот случай.

– Тебя, но сейчас не об этом. Хочу предложить тебе свою дружбу.

Посмотрев в зеленые глаза, понимаю, что он говорит серьезно. Отодвигаю ближайший стул за спинку и сползаю с колен парня.

– Друзья не целуются, Хейл, тем более я знаю, что ты расцениваешь меня далеко не как друга.

– Я больше не буду. Мы будем общаться, гулять и все в духе друзей. Такой расклад тебя устроит?

Не могу сдержать улыбки, поэтому открыто насмехаюсь. Кажется, что он совсем запутался и теперь не знает, как действовать дальше.

– Что ты задумал?

– Я чист.

– Сам посуди, какие из нас с тобой друзья?