Запретная девочка Тагира (страница 11)
Опять шаги и чьи-то теплые руки пытаются приподнять меня. Я не могу открыть глаза, лишь слышу разговор мужчин.
– А, может, в лесу вон оставить? Зачем она нам теперь? Дело сделано.
– Еще может пригодиться, – огрызается незнакомец. – Еще не все до конца решено.
– А что с Тагиром?
– Сидит.
– Ну и все тогда. Товар получен.
– Девчонка нужна. Слишком многим она интересна. Да и с Тагиром еще не понятно до конца.
– Да, жаль пацана, – вздыхает знакомый голос.
– Сам виноват, – грубо обрывает его второй. – Нечего было лезть. Сделал бы как договаривались и проблем не было бы. Ничего, посидит, подумает. Ладно, хорош. Готова?
– Да, она же не слышит нихера.
Меня подхватывают и куда-то несут.
Я не произношу ни слова, хотя все отлично слышу и понимаю. Никакая боль сейчас не затмит моего сознания.
Мы куда-то едем. У меня глаза закрыты, но я аккуратно приоткрываю один глаз и вижу, что за окнами машины темно, очень темно. Значит, ночь.
– Да не гони ты так! Еще тормознут! – слышу грубый голос рядом и опять зажмуриваюсь.
Вскоре мы останавливаемся. Меня опять берут на руки и куда-то несут.
– Нет-нет-нет, – это уже какой-то другой голос, более мягкий. – Я не могу. Вы что? Везите ее в областную. У нее пульс не прощупывается. Не могу я.
– Сможешь, – злой рык. – А ну! Давай! Живо!
– Вы что? – это почти шепотом.
Мне плохо, но я все слышу. Мне очень хочется еще и посмотреть, что там происходит, но я боюсь подать признаки жизни. Боюсь, что меня заберут отсюда и опять закроют в комнате без окон.
Потом чувствую, что стало прохладнее.
– Выйдите, – тот же мягкий голос, но говорит он уже строже. – В коридоре подождите.
Спиной чувствую, что меня кладут на что-то холодное.
– Похоже на отравление. Зови Ольгу. Да, больше никого не надо. Ты и Ольга. Давай.
Потом к лицу моему что-то прикладывают и дальше все. Темнота и тишина.
Прихожу в себя и тело ломит. Распахиваю глаза и щурюсь – в них бьет яркий солнечный свет.
Оглядываюсь и понимаю, что я в больнице. В палате кроме меня еще трое.
– О! Пришла в себя! Зови Петровну! – кричит моя соседка, откусывая яблоко.
Спустя несколько минут в комнату входит пожилая женщина в белом халате и идет ко мне.
– Ну что? Очнулась? Как самочувствие?
Я хочу ответить и не могу. Лишь шевелю губами безмолвно.
Она трогает мой лоб, берет за запястье и нащупывает пульс.
– Сейчас доктор придет. Осмотрит. Лежи пока, – говорит она и уходит.
Я опять закрываю глаза. Слушаю разговор своих соседок по палате. Мне кажется, проваливаюсь в полудрему, потому что, когда приходит доктор, я вздрагиваю от его прикосновения.
– Ну, тихо-тихо, – говорит он мягко. Это тот самый голос, который я помню до потери сознания.
Открываю глаза – передо мной молодой мужчина.
– Все хорошо уже, – говорит он. – Еще пару дней у нас полежите и можно будет домой.
– Домой… – шепчу я, вспоминая, откуда меня привезли сюда. – Я не хочу. Не хочу!
Нахожу в себе силы, чтобы приподняться и схватить его за руку.
– Не хочу! – смотрю на него с мольбой.
– Нельзя волноваться, – говорит он ровно, убирая мою руку с себя. – Нельзя. Все хорошо будет.
Убирает взгляд и уходит.
Я еще с надеждой смотрю ему в спину, но понимаю, что напрасно.
Тогда падаю на кровать и чувствую, как слезы скатываются на подушку.
– Эй, ты чего? – ко мне подходит молодая женщина. Та самая, которая первой увидела, что я очнулась. – Нельзя плакать. Доктор же сказал. Чего ты? – с интересом смотрит на меня. – Может, есть хочешь? Яблоко будешь?
Я не отвечаю. Смотрю в стену и реву.
– Домой скоро пойдешь. Чего ты? – продолжает она. – Мы все мечтаем домой быстрее. Меня, вот, завтра будут выписывать. Тебя – на днях. Дома лучше.
Отчаянно мотаю головой.
– Не хочу. Не хочу, – шепчу я.
– Что с ней? – ко мне подходит еще одна женщина. – Странная. Может, сестру позвать? Может, от наркоза еще не отошла?
– Нет, – поворачиваюсь и смотрю на них. – Не надо никого звать. Какой здесь этаж? – смотрю на окно.
– Четвертый, – неуверенно отвечает одна из женщин. – Ты чего удумала? Иди-ка, – обращается к другой, – и правда позови кого.
– Не надо! Прошу вас! – я сажусь и с мольбой смотрю на них. – Не надо.
Закрываю лицо руками и плачу.
– Ну, перестань, – кто-то обнимает меня за плечи. Садится рядом. – Дома проблемы, что ли? Родители строгие? Ну, чего ты?
А потом берет и прижимает меня к груди. И я, чувствуя теплоту, которую не чувствовала уже давно, даю себе волю и реву.
Сколько так реву, не знаю. Мне приносят воды, гладят по волосам.
– Может, в полицию обратиться? – вдруг спрашивает одна из женщин. – Тебя бьют дома?
Мотаю головой.
– А чего тогда?
Я поднимаю взгляд и смотрю на нее заплаканными глазами.
Есть ли у меня выбор?
Нет.
Что я теряю?
Ничего.
Через два дня за мной придут те же люди и заберут.
Здесь, в больнице, у меня единственный шанс.
И тогда я рассказываю шепотом все, что помню. Все, что со мной произошло за последнее время.
Меня слушают внимательно, не перебивают. Лишь иногда охают, прикрывая рот.
Когда я замолкаю, мы так и сидим несколько минут в тишине. Я уже не плачу, лишь всхлипываю.
– Ну врачи навряд ли тебе помогут, – вдруг произносит одна. – Их тоже понять можно. Если все так, как ты рассказала, то там серьезные люди. Припугнули, небось. Вот врач и сбежал от тебя. Из окна, конечно, не вариант. Но через дверь тебе навряд ли дадут выйти, – говорит задумчиво.
– А тебе есть куда идти-то? – спрашивает у меня другая.
– Да, – киваю. – К маме и папе.
– Да в полицию позвонить и все!
– Нет, не надо, – мотаю головой. – Не надо в полицию. Они обещали маму с папой убить, если полиция их будет искать, – и я вспоминаю угрозы, которые слышала раз за разом.
– Тебе надо выбраться отсюда, но как…
– Я знаю, как, – произносит одна из них.
План простой. Ее завтра выписывают, за ней приедет муж. Но вместо нее уйду я. Переоденусь в ее одежду, капюшон на голову, на лице – маска. Узнать не должны.