Заглядываю Айдину за плечо. Я не вижу здания, на которое он указывает, но замечаю темно-коричневую крышу, выглядывающую из-за деревьев. Закрываю дверь перед своими гормонами и немедленно перехожу в режим подготовки к бою. Позади довольно много открытого пространства и ровной земли, прежде чем начинается густая полоса деревьев, и я начинаю прокручивать в голове сценарии тренировок, пока Айдин и Торрез о чем-то беседуют.

– Вы не видели ламий поблизости? Как много у нас информации о местонахождении Адриэля? – спрашиваю я.

Айдин вздыхает и потирает затылок.

– К сожалению, почти никакой. Ближе всего ламий видели в паре городов от нас. Похоже, есть группы, которые перемещаются в приграничных городах, в основном вблизи России. Лахлан и Киган пытались выяснить, была ли какая-то закономерность в их передвижениях, когда их похитили.

– Тогда почему мы уверены, что Адриэль схватил их? – уточняю я, быстро продумывая расписание тренировок и пытаясь понять, есть ли какой-нибудь другой способ вызволить Лахлана и Кигана без того, чтобы все переросло в полномасштабную войну, к которой мы не готовы.

– Потому что по всему городу были знаки. Когда Сильва пошел искать их после того, как они пропустили регистрацию, он нашел эти знаки, но нигде не было ни намека на Лахлана и Кигана, и никаких ламий. Мы с Сильвой и Эврином собираемся отправиться туда и посмотреть, что нам удастся найти. Как только у нас будет больше информации, мы сможем приступить к разработке стратегии, – говорит мне Айдин так, словно может точно угадать, о чем я думаю.

Я раздраженно выдыхаю и еще раз оглядываюсь по сторонам, прежде чем встретиться взглядом с Торрезом.

– Нам нужно начать тренироваться, и начать сейчас.

Глава 6

Энох, Каллан и Нэш выходят на траву и утоптанную землю двора за домами, в которых мы все остановились. Я чувствую, как с их появлением растет напряжение. Пытаюсь стряхнуть его с плеч, но безуспешно. Энох настороженно оглядывается по сторонам, но, когда его взгляд встречается с моим, губы парня растягиваются в улыбке. Бастьен что-то бормочет, когда Каллан, Нэш и Энох подходят ближе, и я толкаю его локтем в бок. Мы даже не пытались тренироваться вместе, и, несмотря на мои объяснения, почему нам нужно это сделать, я все еще беспокоюсь о том, что произойдет, если Бастьен и остальные откажутся вести себя хорошо.

Нэш, Каллан и Энох останавливаются прямо перед моими Избранными, и они смотрят друг на друга в упор. У них у всех выпячена грудь, обиженные глаза и сжатые от злости челюсти, и я не могу сдержать вздох. Я стою во главе всего этого, игнорируя символику своего и их места, и подключаюсь к внутренней стерве-начальнице. В моих силах позволить им снова наброситься друг на друга, но я могу взять это дерьмо под контроль и привести всех нас к такому состоянию, которое не станет в результате массовой резней, когда мы нападем на Адриэля.

– Мы здесь, чтобы тренироваться, – чеканю я сквозь напряжение и убийственные взгляды. – И меня совершенно не волнует, что вы думаете друг о друге, о вашей истории и причинах вашего взаимного недоверия. Меня волнует только то, что у каждого из вас есть руны, и это делает вас ценным приобретением и мишенью. – Оглядываю парней твердым взглядом, мой тон не терпит возражений. – Нравится вам это или нет, Адриэль придет за нами, и, возможно, потребуется каждый, чтобы покончить с ним. Если мы не можем понять, как работать вместе и прикрывать спины друг друга, тогда остается сдаться ему прямо сейчас.

Все молчат, некоторые из них опускают голову под моим стальным взглядом. Нокс же, напротив, смотрит на меня, и в его глазах читается, что этого никогда не случится. Еще раз четко даю понять, что либо они соглашаются с моим планом, либо могут проваливать. Оглядываюсь по сторонам и быстро намечаю области, где можно будет проводить тренировочные бои. Энох и его ковен заставили меня выбрать стиль гладиаторов, но им сначала нужно кое-что узнать о своих рунах и о том, как они работают, поэтому сразу беру быка за рога.

– Я уверена, что вы все надеетесь с помощью магии выбить дерьмо друг из друга, как это делается на тренировках паладинов, но в данной ситуации это не прокатит. Я собираюсь разделить вас на пары, основываясь на вашей основной ветви магии. Энох и Сабин, вы будете тренироваться вместе. – Сабин кивает и встает напротив Эноха. – Каллан, ты с Валеном, Нэш – с Райкером, Нокс – с Торрезом, а ты, Бастьен, будешь со мной.

Парни с некоторой неохотой разделяются на пары, но я отношусь к тому факту, что они сделали это без споров, как к маленькой победе.

– Каждый день мы будем работать над активацией рун, которые у вас есть. Когда все освоят их, начнем спарринги. Вы будете сражаться только тем оружием или применять те навыки, к которым есть доступ у вашего партнера. Как только у вас не будет проблем с этим, я распределю вас так, чтобы у каждого был шанс применить разные навыки и оружие против разных противников, включая меня.

Некоторые из моих Избранных начинают выражать несогласие, и я прекращаю это, взмахнув рукой в воздухе.

– Меня не волнует, если вам не хочется драться со своим партнером или со мной. Мы не будем спорить на эту тему. Я могу научить вас тому, что вам нужно знать, и, полагаю, я тоже могу многому научиться у вас. Если это не смертельный удар, то наносите его. У нас есть целители, но нет времени на то, чтобы оттягивать удары и действовать в неторопливом темпе. Это дерьмо – вопрос жизни и смерти, так что будьте бдительны и относитесь к тренировкам именно так.

Хвалю себя за то, что проявляю свою внутреннюю Мериду^[2] ровно настолько, чтобы зажечь огонь в глазах каждого, но не настолько, чтобы кричать о свободе и искать, чем бы раскрасить лицо в боевой синий цвет. Распределяю каждую пару так, чтобы они рассредоточились, но все равно могли слышать, как я отдаю распоряжения. Бастьен встает слева от меня, пока я рассматриваю свою армию и стараюсь не чувствовать себя совершенно неквалифицированной, чтобы руководить ею.

– Быстро просмотрите имеющиеся у вас руны и решите, какую из них вы будете активировать в первую очередь. Тем, у кого есть оружие, я бы посоветовала сосредоточиться на каком-то одном. Тем, у кого оружия еще нет, сосредоточьтесь на своей способности, – инструктирую я, прежде чем повернуться к Бастьену.

Он ухмыляется:

– Мне очень нравится, когда ты начинаешь командовать.

Его слова заставляют меня рассмеяться.

– Не думай, что, подлизываясь ко мне, ты добьешься снисходительности, – предупреждаю я.

Карие глаза Бастьена загораются весельем, делая его еще более привлекательным, чем он есть на самом деле. Его длинные волнистые темно-каштановые волосы зачесаны назад, подчеркивая мужественные черты лица, а восхитительные пухлые губы раскрываются еще больше, обнажая ровные белые зубы.

– Тогда хорошо, что мне нравится грубость.

Я подавляю смешок и мысленно пытаюсь перенаправить поток крови в моем теле, чтобы он не скапливался между бедер. Черт, это было горячо, но, опять же, это последнее, о чем мне сейчас нужно думать.

Отворачиваюсь от улыбки Бастьена, от которой мокнут трусы, и смотрю на Торреза. Его ноздри слегка раздуваются, и на лице появляется понимающая улыбка. Черт, он, наверное, чувствует запах моего мокрого белья даже издалека. Сосредотачиваюсь на дереве справа от меня, считая его единственным безопасным местом, куда я могу отвести взгляд, и пытаюсь восстановить самообладание. Подавив приступ возбуждения, снова сосредотачиваюсь на текущей задаче.

– Не знаю, как вы ощущаете свою магию, но для меня она похожа на темную пещеру, которая находится в центре моей груди. Мне кажется, что она бесконечна, но не пуста. Я представляю, какую ветвь магии я хочу использовать, и обращаюсь к ней. А затем с помощью намерения и желания показываю миру то, что хочу.

Когда я произношу слово «желание», раздается тихое ворчание, но я не обращаю на это внимания, вместо того чтобы определить источник. Я ставлю на Торреза или, может быть, на Бастьена, но не хочу погружаться в это. Мне не стоит возбуждаться еще сильнее.

– Все меня поняли? – спрашиваю я и удивляюсь, когда все кивают в ответ. – Отлично. Я хочу, чтобы теперь каждый из вас призвал магию Стража, а затем представил, как вкладывает эту магию в руны оружия или способностей, которые вы решили использовать в первую очередь, – объясняю я. – Давите понемногу, пока не почувствуете, что руны просыпаются. Вы почувствуете, как метки начинают словно вытягивать магию, пока ваша способность или оружие не материализуется там, где вы прикажете.

В воздухе материализуется посох и падает перед Энохом. Он ловит его в падении и смотрит на оружие в своей руке; его глаза полны благоговения, а улыбка – гордости.

Чертов выпендрежник, проносится у меня в голове, и я, усмехнувшись, смотрю на Сабина. Киваю ему, давая понять, что услышала его, прежде чем обвести взглядом остальную группу. Медленно появляются ножи, а затем быстро исчезают. Нокс издает радостный крик, когда в его руке оказывается длинный меч, и он сжимает его не за лезвие, как было раньше, а за рукоять. Каллан выглядит невероятно шокированным, когда в его руке вырисовывается хлыст, и меня это тоже заставляет удивиться. За хлыст отвечает руна на тыльной стороне моей ладони. Быстро перебираю в памяти, были ли у Каллана какие-нибудь другие руны, кроме этой, но не могу вспомнить. Помню только, что он показывал мне именно эту.

Внезапно в моей голове всплывает образ Валена, прижимающегося ко мне на кровати. Его колено вжимается между моих раздвинутых бедер, и он трется о чувствительную точку. Я издаю стон и прижимаюсь к его бедру, пытаясь продлить те ощущения, которые вызывает это восхитительное трение. Вален наклоняется надо мной и целует, его язык дразнит мой, еще больше разжигая во мне желание. Я стону ему в рот, и он сжимает мой сосок большим и указательным пальцами. А потом так же быстро, как и появилось, изображение исчезает, и я остаюсь опустошенной и неудовлетворенной.

Резко поворачиваю голову к Валену и замечаю, что он смотрит исподлобья, склонив голову набок.

– Просто небольшое напоминание о некоторых вещах, которые нужно сделать, прежде чем мы бросимся убивать плохих парней, – кричит он через поле.

Я неловко киваю, давая ему понять, что его образ и слова прозвучали громко и отчетливо.

С трудом сглатываю, когда из воспоминаний всплывает ощущение его губ на моих губах; его пальцы входят и выходят из меня, а удары фиолетовой магии доводят нас обоих до оргазма. Несмотря на то что я возбуждена, я понимаю, насколько он прав. Мне нужно убедиться, что все мои Избранные настолько сильны, насколько это возможно. «Я должна найти время, чтобы трахнуть Валена, Сабина и Торреза, – делаю мысленную пометку, а затем стараюсь не хихикать, как гребаная идиотка, над своим списком дел. – Боже, Винна, соберись. Разве не ты пару минут назад бубнила о том, что все это дерьмо не на жизнь, а на смерть? А теперь предаешься озорным мечтам о том, когда и где ты сможешь отметить своих Избранных».

Отмахиваюсь от своих рассеянных мыслей и провожу следующие четыре часа, рассказывая парням о том, как использовать имеющиеся у них руны, пока это не начинает казаться им второй натурой.

Удовлетворение, которое бурлит во мне, улетучивается, когда Каллан вскрикивает от боли и хватается за свою кровоточащую ладонь другой рукой. Райкер оказывается рядом через несколько секунд и залечивает рану.

– Спасибо, – рассеянно благодарит Каллан, вытирая оставшуюся кровь о джинсы.

Пытаюсь понять, что, черт возьми, порезало ему руку, так как не думала, что у него есть руны моих мечей, и тут меня осеняет.

Я не могу сдержать смех. Перед моим мысленным взором встает серьезное лицо Каллана, как будто он в режиме инструктора по строевой подготовке, и это заставляет меня еще сильнее захихикать. Все смотрят на меня так, словно я сошла с ума, и мне приходится приложить усилие, чтобы успокоиться и все объяснить.

– Каллан, – обращаюсь я к нему, все еще сдерживая смех. – Какие еще руны у тебя есть?

Каллан щурится, и я больше не могу сдерживаться, слезы текут по моим щекам.