– Какие рептилоиды? – шёпотом поинтересовался Бер.

Маруся покачала головой.

Всё-таки у сюрреалистичных снов есть какая-то своя логика, в которую, должно быть, вписывались и рептилоиды.

– Прошу прощения, – шёпотом же ответил и эльфийский посол, и даже показалось, что он несколько смутился. – Было сложно удержаться.

– Вы… вообще здоровы? – Сашка осторожно ткнул в посла пальцем, чем заслужил укоризненный взгляд.

– Здоров… воздух тут у вас такой… свежий. Живительный.

– Это да… это верно… вы главное, только им и ограничьтесь. Воздуху много не надышишь… в отличие от самогона. Правда, Вань? – и Бер хлопнул Ивана по плечу, чем вывел из задумчивости.

– Ты… видишь? – Иван подвинулся поближе. – Там мою бабушку?

– Где?

– Вот… в сиреневом костюмчике.

– Это лиловый, – заступилась за костюм Маруся и поглядела на даму с интересом.

– Не важно. Главное, Бер, скажи, что ты тоже её видишь, а не у меня самогонные глюки…

– Для глюков уже поздновато, – Сашка вытянул шею. – И да, я тоже вижу… и князя Чесменова.

– И князя… – меланхолично повторил Иван. – Ну да… куда ж нам теперь и без князя… а почему она делает вид, что не видит меня? Она… обиделась? Что я её не поздравил? И… и вообще… не сказал… ну, про помолвку. Должен был, а не сказал. И получается нехорошо.

– Они под прикрытием работают, – Сашка встал так, чтобы заслонить князя и даму. – Но уверен, всё, что нужно, она выскажет… но потом.

– Потом, – выдохнул Иван и голову прикрыл рукой. – Как хорошо… потом… потом пусть высказывает!

Лопата меж тем оказалась в руках одного из полицейских, который с опаскою приблизился к сосне. И замер, ожидая указаний.

– Копайте же! – повелела репортёрша и указала на сосну.

– Тут?

– Тут! Скоро… совсем скоро пред нами откроется истина…

Лопата вошла в землю и как-то вот легко. И кольнуло страхом, что вот сейчас из сюрреалистического сон станет просто реалистическим. И тело найдут, и все тут подумают, что…

– Ну а пока мы в прямом смысле слова пытаемся докопаться до истины, – взгляд репортёрши зацепился за Марусю. – Я попробую узнать…

Раз и она оказалась рядом. От репортёрши пахнуло потом и ещё духами, причём резкими, назойливыми, от запаха которых зачесался нос.

– Вы не обязаны отвечать, – заметил посол, поглядывая на девицу, и та от взгляда несколько смешалась. – В конце концов, вы теперь находитесь под покровительством Пресветлой Владычицы…

– Да? – удивилась, кажется, не только репортёрша. Вон, у Тополева и щека дёрнулась, а кое-кто из полицейских решил, что ему не так уж и хочется видеть, чего там раскопают.

– Как невеста её внука, который является членом правящей ветви… – продолжил Калегорм.

– А вы, собственно… сами кто будете? – репортёрша со смущением справилась.

– Я? Я посол… эльфийский. Если вы заметили.

Глаза репортёрши слегка сузились.

– Посол? – она отступила, давая место оператору. – Извините, как-то вы… не выглядите… похожим…

– Все мы разные в зависимости от обстоятельств, – на лице посла застыла маска исключительной вежливости. – Однако мы не перестаём быть собой…

– Значит, в деле у нас замешан эльфийский посол! – воскликнула репортёрша, сделав свои выводы и явно обрадовавшись. – Эльфийский посол прибыл специально, чтобы давить на местные власти и заставить их прикрыть ужасное преступление.

Местные власти посмотрели на посла с явным упрёком и опасливым ожиданием. Кто-то даже отступил, явно планируя избежать давления.

– Но почему? Чем простая девушка заслужила такое внимание?

– Она избрана внуком владычицы, – терпеливо повторил Калегорм. – Благородный Ива-эн…

И лёгким толчком заставил Ивана выступить.

– …сумел найти ту, песнь души которой созвучна музыке его сердца…

Иван вытянул шею и плечи расправил.

– То есть, – перебила Калегорма репортёрша. – Хотите сказать, что это… эльфийский принц?

Посол кивнул.

Иван тоже кивнул.

Кивнул и Сашка, как-то, правда, не слишком уверенно.

– Какой-то он у вас… некондиционный, что ли… а вы уверены?

– В чём?

– Как бы… что это… эльфийский принц? Может… у него там документы какие есть. Подтверждающие… или хотя бы корона.

Глава 12. Про нелегкую жизнь эльфийских принцесс и реликтовых барсуков

Не всё то мумия, что замотано.

Древнеегипетская пословица

Короны Иван с собой не захватил, как-то прежде он не ощущал в себе необходимости доказывать кому бы то ни было, что он настоящий эльфийский принц, впрочем, им он себя тоже не ощущал.

– Боюсь, корону он оставил дома, – с прежним возвышенно-равнодушным выражением лица произнёс посол, только в глазах мелькнуло что-то такое… насмешливое?

– Тогда… перстень там… родовой. Или татуировка…

Репортёрша попыталась обойти Ивана, даже руку протянула, чтобы майку задрать, словно подозревая, что под нею, мятой, скрывается родовая татуировка.

Татуировки не было, но имелась надпись, намалёванная на диво устойчивыми к внешнему воздействию чернилами. Хозяйственное мыло, которое по заверениям Настасьи отмывало всё, и то оказалось бессильно. Буквы только слегка размазались.

В общем, в майку Иван вцепился.

– Нету татуировки! – крикнул он слегка нервным голосом.

– Надо подать идею, – Бер попытался удержать серьёзное выражение лица. – Чтоб всем эльфийским принцам татуировки делали. Подтверждение, так сказать, оригинальности производства… то есть происхождения. А лучше сразу QR-код, чтоб навёл мобильник и сразу опа. Видно, эльфийский принц перед тобой или так, подделка китайская.

– И на лбу ставить, – поддержал Александр. – Тогда видно будет всем.

Репортёрша чуть нахмурилась, явно подозревая, что над ней издеваются, и уточнила.

– Если он принц, то почему выглядит так… так… непрезентабельно? Мятый весь. И лысый… почему он лысый?

Все взгляды обратились к Ивану. И в них он видел повторение того же вопроса, ответить на который он не мог. Правду – так точно.

Протокол не позволял эльфийским принцам напиваться до потери сознания.

– Это древний эльфийский обычай, – голос Калегорма был полон спокойной уверенности.

– Ни разу не слышала…

– Думаю, вы вряд ли слышали о многих эльфийских обычаях. Этот же касается ситуации, когда благородный юноша желает выказать свою любовь к избраннице и во имя её совершает…

– Подвиг?

– В каком-то смысле. Это называется…

В общем, Иван порадовался, что названия эльфийских обычаев не переводятся на русский дословно, потому как на эльфийском всё звучало очень возвышенно.

Даже у репортерши лицо вытянулось.

А что по смыслу получалось что-то вроде «удела дурака», так ведь правда. На правду, говорят, нельзя обижаться.

– Смысл в том, что поступок его наносит некий ущерб себе, демонстрируя, что ради избранницы готов отказаться от благ мира…

– Как… сложно.

– Именно. Вот вы бы, – Калегорм, казалось, говорил совершенно серьезно, но что-то мешало поверить в эту серьезность окончательно. – Постриглись налысо, чтобы всем показать, как сильно любите своего… молодого человека?

– Эм… – репортерша смутилась. И быстренько повернулась к человеку с лопатой. – Вы ещё не раскопали? Мы тут до ночи провозимся! А мне эфир сдавать!

– Знаешь, Сань, – Бер сунул руки в карманы мятых джинс. – Не сочти за критику… но какая-то эта четвертая власть слишком уж агрессивная.

– Во-во, – согласился Император. – Сам боюсь…

– Есть! – крик прервал зарождавшуюся дискуссию.

– А… – Иван вытянул шею, но рассмотреть что-либо было сложно. Но он тихо спросил у эльфа: – А что, в самом деле существует такой обычай?

– Почему нет… ты не представляешь, сколько странных поступков совершали люди… и эльфы… а основываясь на существующем прецедентном праве почти каждый из них можно считать началом уникального, свойственного лишь определенной группе лиц или сословию, или региону, обычая.

– Итак… сейчас нам откроется истина! – голос репортёрши обрёл уверенность и силу.

Ещё большую уверенность и силу.

– Слабонервных прошу отойти от экрана. Напоминаю, что мы работаем в прямом подключении, а потому вырезать шокирующие кадры невозможно.

– Как врёт, как врёт… – восхитился Александр и, подхватив Марусю под одну руку и Ивана под другую, потянул их за собой. – А говорят, что правительственные каналы говорят неправду! Да им ещё учиться и учиться…

Яма была неглубокой, но широкой. Под ворохом земли, смешанной с прелыми листьями, проступала фигура, в которой было нечто донельзя странное.

– Боже, это его шарф! – взвизгнула Эсмеральда-Галина, хватаясь за сердце, и тут же осела в обморок, прямо в крепкие подполковничьи руки. Руки обморочную потрясли и попытались вернуть в вертикальное положение, но та обмякла и притворилась мёртвою.

– Свидетель опознал шарф… но пока не совсем понятно… хотя я лукавлю. Не может быть ошибки. К сожалению, информация подтверждается. И здесь, сейчас мы все с вами…

– Да куда ты лопатой тычешь! – возмутился кто-то. – Попортишь покойника!

– …узрим…

– Точно, узрим, – выражение лица Сашки было до крайности сложно. – Вот спорю, что как узрим сейчас…

– Не, – Бер встал по другую сторону от Маруси. – Мама говорила, что с властями спорить себе дороже.

– Вот это она правильно…

– …доказательства совершенного злодеяния! Подумайте только! Эльфийская принцесса убила своего!..

– Это барсук… – раздался тихий растерянный голос.

– …барсука… – подхватила репортёрша и, опустив микрофон, повернулась. – Что вы городите? Ладно, потом вырежем… эльфийская принцесса убила своего отца! Какие ещё зловещие тайны скрывает Пресветлый лес? Почему людям закрыт путь в сердце его? И что твориться под сенью мэллорнов… смотрите мою новую рубрику: «Неизвестное в известном»!

– Всенепременно, – пообещал Калегорм престранным тоном. Иван обернулся, но выражение лица посла нисколько не изменилось.

– Мать вашу! Да тут и вправду барсук!

Этот окрик заставил всех повернуться в яме. Пара полицейских, вооружившись метлами, счищали грязь с тела… барсука?

Иван моргнул.

А Маруся вцепилась в руку.

– Это… – она икнула. – Это и вправду… барсук.

Все посмотрели на неё.

– Но и барсука я не убивала!

– А отца? – вкрадчиво поинтересовалась репортёрша.

– И отца не убивала! Это какая-то ошибка! Эта женщина… она что-то придумала!

– Я видела, – Галина-Эсмеральда вышла из обморока, чтобы подойти к краю ямы. С нею и Тополев подошёл, чтобы сказать с немалым удивлением:

– Действительно, барсук… какой-то он… странный.

И все снова посмотрели на барсука.

Пожалуй, действительно странный. Таких огромных барсуков Иван и в Пресветлом лесу не встречал. Этот, если на задние лапы встанет, с человека размером будет.

– Саблезубый, – сказал кто-то из полицейских. – Я на вашем канале смотрел! Передача про вымерших животных, которые на самом деле не вымерли, а ушли в заповедные леса, чтобы там жить, ну, вдали от человечьего глаза.

– И умереть под рукой эльфийской принцессы, – спохватилась репортёрша.

– Да не умер он под моей рукой! – рявкнула Маруся раздражённо.

– Кто ж признается то… – с укоризной произнесла репортёрша.

– Позволите? – Калегорм приблизился к могиле и, присев на корточки, коснулся земли. Прислушался. Кивнул. – Этот барсук умер дня два как. Его загрыз крупный хищник.

– Ещё более крупный? – нервно обернулся полковник Пантелеймонов, и подполковники приблизились к нему, желая сомкнуть ряды.

– Уверены?

– Вот, видите, рваные раны… – Калегорм ткнул куда-то в грязную шерсть. – Или вы хотите сказать, что их нанесла госпожа…