Слава богу, ушел. А я дура, что согласилась на отработку. Теперь придется две недели терпеть его рожу в клинике. Ладно, постараюсь по минимуму сократить наши пересечения.

Дома, не включая свет, разуваюсь и прохожу сразу на кухню. Щелкаю выключателем, зажигая подсветку на кухонном гарнитуре. Мягкий свет разливается по небольшой, но очень уютной, моей любимой кухне. Ставлю бутылку на стол, достаю сыр и виноград и только после этого иду обратно в прихожую. Сумочку привычным жестом вешаю на крючок, плащ – на плечики и в шкаф.

Тихо в квартире. Я вообще люблю одиночество, особенно после рабочего дня, но не сегодня. Сегодня день выбил меня из колеи: увольнение, неожиданная встреча с Никитой и секс с ним, Калинин под моей дверью, согласие доработать под его руководством…

За один день потеряла равновесие в этой жизни.

Переодеваюсь в домашнюю одежду.

В ванной долго мою руки, умываю лицо, стираю косметику. Жаль, что память нельзя очистить. Оставить только приятные моменты, а темные пятна смыть ватным диском.

Мою виноград, режу кубиками сыр и наливаю в бокал рубиновый напиток.

– За неполное увольнение, что ли, Кристина Владимировна? – поднимаю бокал своему отражению в кухонном окне. – И как ты согласилась?

Сама не понимаю.

Одно знаю точно: с Калининым больше никаких, кроме рабочих, отношений. Самой от себя противно, как вспомню, что спала с ним.

Мне ведь казалось, что между нами чувства. Я придумала себе любовь, сама в нее поверила, идеализировала ничтожество. Которое на деле живет, как паразит, на шее у жены, обманывает ее.

Какие же они разные – Никита и Анатолий.

Не, ну одинаковые они в одном – оба изменяют женам.

А в остальном – полные противоположности.

Никита, несмотря на наличие жены и ребенка, идеален как внешне, так и внутренне. В постели просто бог. Местами нежен, местами требователен и груб, но точно знает, что нужно мне и ему тоже.

Калинин проигрывает ему во всем: пафосный, изворотливый, щуплый. Меня передергивает при воспоминании, как его губы касались меня, как пальцы ласкали, как вообще мы были близки.

Где были мои глаза, когда я подпустила к себе Толика? На что я повелась? Ах да, на обещания сказки, необходимость быть кому-то нужной…

Так, все! Хватит думать о мужиках! Ни один из них не достоин меня. Я сама по себе, и одной мне тоже неплохо.

Наливаю второй бокал. Открываю галерею в телефоне. Там сохранены фотографии, что мне прислала Денисова.

– За тебя, Дашка, – выпиваю вино.

Я за нее искренне рада. Роман – достойный мужчина. И от чокнутой Вербиной спас, и замуж позвал. Колечко на руке Дашки чудесно смотрится, и сама она такая счастливая. Саша совсем взрослый. Я ведь с крестником еще путем не пообщалась, он уже и забыл обо мне. В воскресенье поеду в «Детский мир», куплю ребенку игрушек, а потом нагряну к Дарье в гости. Отвлекусь хоть.

В голове шумит, душа требует развлечений. Позвонить, может, кому?

Листаю телефонную книжку. Хорошо, что у меня нет номера Островского и нет возможности скомпрометировать его ночным звонком перед женой. Что я бы ему сказала? Что он лучший мужчина, которого я встречала в своей жизни? И что буду ждать в ответ? «Вы кто? Извините, ошиблись номером». Аха-ха, смешно.

Это очень хорошо, что нет его номера – не придется завтра жалеть о своем поступке.

Может, Даше позвонить? Подруга спит, скорее всего, а если ее Роман не дает ей уснуть, то все равно им не до меня.

Это печально, когда, перебрав все сохраненные контакты, не знаешь кому позвонить, чтобы пообщаться на одной волне. Так жалко себя. Кошку, может, завести?

Налив третий бокал, подхожу к окну. Ночной город радостно сверкает всевозможными вывесками и огнями. На небе звезд не видно – еще с вечера небо затянуло серыми облаками. В голове шумит и кружится – вино на голодный желудок дало себя знать.

Телефон в руке вдруг оживает. С удивлением смотрю на абонента. Агния! Как я могла о ней забыть? Вот же та жилетка, которая скрасит мое одиночество.

– Привет, полуночница, – смеясь, приветствую коллегу, – чего не спишь?

– Да за тебя, дуреху, волнуюсь. Как ты там?

– Я? Отлично. Вино вот пью. Хочешь присоединиться?

– Не, мне завтра на работу.

– Ты не поверишь, мне тоже.

– Ты нашла новую работу?

– Увы, возвращаюсь на старую.

– Но как?!

– Калинин лично пришел, слезно умолял не уходить.

– Да ты что?! Крис, я требую подробности! Прямо сейчас!

– Да какие там подробности, – отмахиваюсь и делаю глоток полусладкого напитка. – Договорились, что две недели я все-таки отработаю, пока он мне замену найдет.

– Ой, Крис, это чудесная новость. Я так рада.

– Серьезно? Я что-то уже жалею, что согласилась.

– Слушай, Кристинка… – Агния чуть заминается. – А правда, что вы с Калининым… ну это… шуры-муры, короче…

Глоток вина попадает в не то горло, и я, чертыхаясь, кашляю. Подруга терпеливо ждет моего ответа.

– С чего ты взяла? – восстановив дыхание, уточняю.

Если ходят слухи, то дойдут и до жены Калинина, а мне это совсем не нужно. То, что ее «уши» в клинике есть, знают все с самого ее основания.

– Девчонки шептались, у меня спрашивали, но я ни-ни, Крис.

– У меня с Калининым ничего нет, – твердо заявляю в трубку, мгновенно протрезвев.

– Но было?

Агния слишком любопытна.

– У меня звонок на второй линии, извини, дорогая, – поспешно отключаюсь.

Прислоняюсь лбом к прохладному стеклу.

Капец!

Где мы с Толиком проколись?

Я наивно думала, что никто ничего не замечает.

Завтра же поговорю с Калининым. Ни дня там больше работать не буду.

13. Кристина. Ценный работник

Калинина с утра нет. Он опаздывает на планерку аж на десять минут, чего раньше за ним не водилось.

Приходит взъерошенный, без настроения. Обводит всех собравшихся суровым взглядом, чуть тормозя на мне. Дает короткую установку на неделю.

– Вопросы есть?

Коллеги под впечатлением от вида шефа, сидят притихшие.

– Вопросов нет, все свободны.

Э-э, а почему ни слова не сказал о моем увольнении? Должен же был предупредить коллег, что я ухожу и открыта вакансия на мое место. Клиника-то у нас крутая, сюда устроиться – мечта многих врачей.

Задерживаюсь. Любочка выходит последней, бросая ревнивые взгляды на меня и Калинина. Агния перед ней делает мне жест поддержки. Улыбаюсь ей уголком губ, благодарю легким наклоном головы.

Не двигаюсь со своего места.

– В чем дело, Кристина Владимировна? – проводив взглядом последних, холодно цедит сквозь зубы Калинин. – У вас остались ко мне вопросы?

– Остались. Анатолий Сергеевич, почему вы не предупредили персонал, что я увольняюсь?

– А надо? – рычит с колючим льдом в голосе. Но и я с ним разговариваю сугубо деловым тоном.

– Конечно! Мне нужно будет передать дела преемнику. По себе знаю, как тяжело с нуля начать работать на новом месте. Вы уже подали заявку в отдел кадров?

– Подам. У вас все?

Мда, не настроен на конструктивный диалог Анатолий Сергеевич.

– Почти. Хочу предупредить, что о нас с вами в клинике ходят слухи. Удивительно, что не о Любочке с вами, а обо мне. Я, естественно, все отрицаю, но вы, пожалуйста, будьте осторожны.

– Я сам знаю, что мне делать. Идите работайте, Кристина Владимировна.

– Как скажете, Анатолий Сергеевич.

Агния, как верный пес, поджидает за дверью.

– Ну что?

– Понятия не имею, – развожу руками. – Спросила, подал ли заявку в отдел кадров, чтобы замену мне найти, ничего не сказал. Что-то без настроения он сегодня.

– Ой, я его таким еще не видела. Взгляд, заметила, у него какой? Может, дома что…

– Я тоже подумала, что дома.

Надеюсь, это не наша с Толиком связь вылезла наружу его женушке? Докажи потом, что это было в прошлом.

Хотя мне-то чего бояться? Это вон Любочка пусть трепещет.

Следующие несколько дней проходят без изменений. Мы с Калининым не пересекаемся, что меня безумно радует. Но и насчет преемника тишина, что огорчает, но, в конце концов, это же не моя проблема. Доработаю срок и спокойно уйду.

Потихоньку дописываю отчеты, предупреждаю пациентов, что в дальнейшем они будут наблюдаться у другого врача. Куда ухожу я? Пока не знаю.

Обзваниваю другие клиники, но все как будто сговорились – свободных вакансий нет, если будут – обязательно позвонят. Может, и к лучшему? Отдохну немного. В конце концов, у меня есть и вторая работа – в городской поликлинике. Зарплата в разы меньше, спроса больше, но это все равно работа, опыт, практика.

В пятницу все же иду в отдел кадров узнать, когда подписывать обходной лист.

– Какой обходной лист? – таращит на меня глаза сквозь стекла очков Галина Ивановна, наш кадровик, приятная полненькая дама около пятидесяти лет с черными-пречерными бровями-дугами и орлиным носом, отчего напоминает кавказскую женщину.

– Ну как же, я заявление на увольнение Калинину отдала еще в начале недели.

– Не было никакого заявления. А ты увольняешься?

– Да. Еще неделю по ТК отработаю, и все.

Галина Ивановна распереживалась, зарылась в бумаги на столе, в столе, в шкафу, подняла папки с архивами.

– Не, ну я же не сошла с ума и на память не жалуюсь еще. Не было твоего заявления, Кристинка. И Анатолий Сергеевич ничего не сказал, когда я к нему за подписями ходила.

– И он не давал распоряжения искать мне замену?

– Нет.

– Странно. Пойду к нему, спрошу сама.

– А он на больничном.

– О как. И давно?

– Как раз перед твоим приходом звонил.

То-то я с утра его машину на стоянке не видела. Надо было вчера к Галине Ивановне наведаться.

– И что мне теперь делать?

– Позвони ему?

Вот звонить совсем не хочется. Даже по работе.

– А может, вы сами, Галиночка Ивановна? – строю умоляющие глазки этой доброй женщине.

– Ладно, я сама.

Галина Ивановна набирает Калинина. В тишине кабинета слышу долгие гудки из динамика ее телефона.

– Не берет. Сейчас я его жене позвоню.

О-ей.

Но почему бы и нет.

Галина Ивановна находит в списке контактов нужный номер, звонит. Гудков немного.

– Алло? – раздается спокойный женский голос.

– Анастасия Вячеславовна, добрый день, это Хорошева из клиники…

– Слушаю вас, Галина Ивановна.

– Извините, что беспокою, просто я не могу дозвониться до Анатолия Сергеевича.

– Чего вы хотите?

– Видите ли, у нас увольняется одна сотрудница, Кристина Шелест, – Галина Ивановна выразительно смотрит на меня, я киваю. – Так вот, Кристина говорит, что заявление отдала Анатолию Сергеевичу еще в начале недели, а я его в глаза не видела, заявление это. Мне же надо замену ей найти, приказ подготовить…

– Минуту.

Практически не дыша, Галина Ивановна ждет ответа, свободной рукой тихо постукивая кончиком ручки по столу. В трубке тишина.

– Галина Ивановна? – спустя паузу слышим жену завклиникой. – Муж говорит, что заявления в глаза не видел, об увольнении Шелест впервые слышит.

– И что же делать? – кадровик растерянно смотрит на меня. Я на нее с удивлением. Что за новости? Калинин с ума сошел?

– Попросите сотрудницу временно отложить увольнение.

«Нет!» – машу головой.

– А если она не захочет?

– Сделайте так, чтобы захотела, – отрезает Калинина и отключается.

– Кристина, ты сама все слышала, – Галина Ивановна кладет телефон на стол и сочувствующе разводит руками.

– Угу. Только не понимаю, что задумал Калинин и почему меня не может отпустить его жена.

Мое заявление, помимо шефа, видели как минимум Агния и Любочка. Считай, свидетели. А Калинин почему-то в позу встал. Так я и правда решу, что ценный кадр.

В принципе, если не брать в расчет бывшего любовника, работать мне здесь нравится.