Я взял на руки волчонка, его мягкая шерстка приятно щекотала кожу и чудесным образом успокаивала.

– Я не знаю, что говорить. По вашим словам выходит, что пробудился Первый медведь, который положил начало роду Абьернов. И проснулся он здесь, на севере.

– Вероятнее всего, он находится в роде Вальтерсонов. У главы рода лорда Бернайса есть два сына и дочь. Носителем должен быть кто-то из них. Только предназначенный для Первого исполина Вегард может либо ценой своей жизни спасти несчастного, в чьем теле возродилась кровь Абьерна, либо убить его, пока не стало поздно. Я подозревал о рождении Первого. В ту ночь слишком яркие звезды вспыхивали и падали на небосклоне. – Сигурд наклонился ко мне и, придерживая за плечо, посмотрел прямо в глаза. – Чего ты хочешь, Эйлейв?

Его голос доносился словно сквозь воду и заставлял вслушиваться, чтобы понять смысл слов. Внезапно веки налились тяжестью, и с каждой секундой становилось все сложнее держать глаза открытыми. В голове все заволокло метелью, а где-то вдали раздался рев.

Чего ты хочешь, Эйлейв?

Невзирая на снежный буран, огромный медведь шел уверенно вперед. Он часто останавливался, оглядывался по сторонам, как будто кого-то искал, а потом снова продолжал свой путь. Одинокий и потерянный, такой же, как я.

Чего ты хочешь, Эйлейв?

– Семью, тепло и чтобы меня чуточку любили. Не хочу быть один.

Произнес ли я свои сокровенные желания вслух или только подумал о них? Мысли путались; возможно, все это было лишь сном, потому что в следующий момент снежная буря поглотила меня.

* * *

Сигурд принял решение, что я должен жить с ним и, конечно же, не рассказывать остальным о пробуждении Первого. Об этом знали только Вегарды-отступники. Однако мне всегда казалось, тайну мог сохранить лишь один человек и когда-нибудь до всех остальных обязательно доходит то, что так тщательно пытались утаить. Своими мыслями я поделился с Сигурдом.

– Судьба каждой тайны – быть раскрытой, на то она и тайна. Нам просто нужно чуть больше времени для того, чтобы эту судьбу можно было немного обмануть.

Порой он говорил очень странные вещи, словно мысленно охватывал весь мир, но не мог достичь понимания человека. Звезды для него были письменами, с помощью которых он рассказывал мне историю мира, а реки – проводниками, возносившими наши молитвы на Небеса. Сигурд охотно объяснял, как Вегарды связаны с Первыми родами и на какую судьбу обрекли меня боги. Казалось, что он торопился поделиться всеми знаниями, которыми владел, будто боялся не успеть.

– Значит, боги и правда существуют.

– Конечно, Эйлейв. Древние боги обитают на Небесах. В этом не стоит сомневаться. Но не нужно забывать, что они никогда не требовали кровавых жертв. Люди – причудливые творения, наделенные не только умом, но и чувствами: страхом, любовью, ненавистью, жадностью, добротой. Поэтому они такие восхитительные и слабые одновременно. Но каждый из них сам решает, каким ему стать. Дорожить своей жизнью важно, Эйлейв, но однажды чья-то чужая может обрести наивысшую ценность, и тогда ты будешь готов отдать свою без раздумий.

Я не смог ничего ответить, потому что был уверен, что никогда не сделаю такой выбор. Мама пожертвовала собой, чтобы спасти меня. Моя жизнь всегда будет значимее остальных, иначе ее смерть станет напрасной.

С того дня мне часто снился огромный медведь. Он бродил в одиночестве по снежному лесу, сотрясая деревья, и искал кого-то. Чем дольше я смотрел на него, тем больше понимал, как сильно мы похожи: два существа, заблудившиеся в ледяном лесу и пытающиеся найти свое место. Когда-нибудь мы должны обрести свой дом, обязательно.

* * *

Моя спокойная жизнь не могла длиться долго, и я чувствовал приближение чего-то неминуемого. Возможно, у богов действительно была уготована для меня самая безрадостная судьба.

Раз в месяц несколько отступников выбирались в торговый городок, разместившийся на границе Танмора и Дартелии. Северяне покупали или обменивались там нужными товарами. В этот раз отправиться туда выпало Эгнару и Тарию. Сигурд неожиданно решил, что мне тоже было бы полезно увидеть другой мир и людей.

Город представлял собой конец торгового пути и пестрел разноцветными прилавками и товарами, особенно ярко выделявшимися на фоне белого снега и серых гор. Я никогда не видел такого обилия странных вещей и разношерстной толпы, которая не шла ни в какое сравнение с тем местом, откуда мы прибыли. Дыхание перехватило от нахлынувших чувств. Гран толкнулся в мою руку, и я потрепал его за холку. Никто даже не обращал внимания на больших волков, но Эгнар надвинул капюшон, скрывая половину лица, и чуть опустил голову. Тарий же, наоборот, в открытую веселился, а заметив мое недоумение, ухмыльнулся:

– Наш красавчик боится, что его утащат и продадут.

– Заткнись, Тарий, – огрызнулся Эгнар. – Вегардам лучше не показываться. Это ты со своей разбойничьей рожей никому даром не сдался.

Я подавил в себе зарождающийся смех. За то короткое время, что я провел рядом с ними, они перестали казаться жуткими. Наоборот, мне хотелось узнать их получше. Их дружбе можно было позавидовать.

Тарий двинулся вперед вдоль прилавков, высматривая нужный нам товар. Я же шел посередине, окруженный волками. Отовсюду доносились споры и восторженные возгласы. Любопытство побороло осторожность, и я вытянул шею, пытаясь получше разглядеть и запомнить все.

– Эгнар, нам лучше взять пять мешков зерна или семь?

– Ничего он без меня не может, – проворчал Вегард. – Нея, Гран – охранять, а ты, Эйлейв, стой с ними и никуда не уходи. В этой толпе легко затеряться, но волков побаиваются, так что тебе ничего не угрожает.

Я кивнул и сильнее сжал пальцами шерсть Грана на загривке. Вокруг сновал народ, который поражал яркостью одежд. Здесь собрались не только угрюмые жители севера, но и выходцы из других стран. Мужчин сопровождали красивые женщины в дорогих нарядах, отороченных лоснящимся мехом. Они смеялись и кивали в сторону лавочек с украшениями. Но вот детей здесь не было видно, как и в поселении Вегардов.

Гран и Нея резко развернулись и, опустив морды, оскалились. Недалеко от нас послышались крики. Толпа двинулась, как огромная глыба льда по реке, снося все на своем пути. Нос защекотал знакомый запах, который вызывал тошноту, – кровь, ее я точно ни с чем не спутаю. Женщины визжали и убегали. Вдруг незнакомый мужчина налетел на нас, и волки бросились на него, а меня уже оттолкнул кто-то другой. Я ничего не понимал, перед глазами проносились пестрые одежды, а голос не хотел слушаться. Острая боль пронзила голову, в плечо сильно ударили, и я, споткнувшись, полетел на землю. За падением пришла темнота, и все звуки разом стихли.

Когда пришел в себя, я обнаружил, что нахожусь в каком-то закоулке между домами, где воняло помоями. В голове стучали тяжелые молоты, а плечо ныло, но страх заставил двигаться. Это было нападение? Та самая война, про которую говорил Сигурд? Ведь там точно кого-то убили: запах крови заполнил воздух. Надо набраться смелости и найти Эгнара или Тария. Они не могли меня здесь бросить. Ведь не могли же?

Глаза защипало, и я, шмыгнув носом, яростно их вытер. До меня все еще доносились звуки сражения и крики людей. Я попытался выбраться из своего укрытия, но путь загородило тело огромного волка. Гран! Он распластался на снегу, а под его шеей застыла лужа крови. Волк был мертв. Возможно, это он меня сюда притащил, чтобы спасти. Снова ради меня пожертвовали собой. Сначала мама, а теперь Гран… Я зажал рот руками, чтобы заглушить рыдания, рвущиеся наружу, и забился обратно в угол.

Наступила ночь, и о конце бойни возвестила сгустившаяся тишина, но выбираться из укрытия до восхода было опасно. Надежда на то, что кто-нибудь отправится за нами, заглушалась голосом разума, и, когда солнечные лучи скользнули по телу Грана, я не выдержал. Наверное, боги в очередной раз предупреждали меня о неизбежной смерти, но сдаваться было рано.

Выживи во что бы то ни стало, Эйлейв. Ты обязан жить.

Мне едва хватило сил, чтобы встать и перелезть через волка. Окоченевшие ноги не желали слушаться, и я кубарем покатился по снегу, выпавшему за ночь, приземляясь возле чьих-то сапог.

– Дитя, откуда ты? – послышался сверху обеспокоенный голос.

Женщина в расшитом узорами плаще наклонилась ко мне и медленно протянула руку. Я подобрался, думая, как проскользнуть мимо нее и убежать. Но как только наши взгляды встретились, тревога внутри растаяла, превратившись в маленькую лужицу. От незнакомки доносился очень знакомый аромат, а в карих глазах сияло солнце – согревающее, а не палящее.

– Не бойся меня, дитя. – Ее взгляд скользнул мне за спину, и на лице отразилось беспокойство.

– Госпожа, будьте осторожны, не стоит так безрассудно подходить к беженцам, он может быть болен или опасен.

Рядом с ней стояли несколько высоких и широкоплечих мужчин в одежде северян. В руках каждый держал внушительных размеров меч. Мне хотелось думать, что они пришли помочь, а не завершить начатое – убить оставшихся.

– Рифтан!

Я вздрогнул от ее голоса, в котором неожиданно зазвучали стальные нотки.

– Ты считаешь, что леди замка Вальтерсона – это просто красивый титул? Не забывайся! Перед тобой ребенок, а не вооруженный танморовец или хельгурец. Пока лорд Бернайс в отъезде, я обязана здесь быть вместо него.

Вальтерсон? Она сказала «Вальтерсон»? Род, в котором, по словам Сигурда, рождались Абьерны?

Глава 3

Фамилия Вальтерсон пробудила жгучее желание развернуться и убежать во что бы то ни стало. Сигурд говорил про цепи и то, что Первый Абьерн, скорее всего, переродился в одном из трех наследников знаменитого рода Вальтерсонов. А мне как избранному богами Вегарду предстояло либо умереть, усмиряя его с помощью своей крови, либо убить. Я помнил исполинского медведя в лесу и не хотел причинять ему боль. Мы с ним были слишком похожи.

Не замечая моего смятения, удивительная женщина, так легко справившаяся со страшными мужчинами, еще раз протянула руку.

– Не обращай внимания на этих невежд. У меня два сына и дочь, и я уверена, что вы поладите. Особенно с младшим. Я люблю его иногда называть медвежонком, но это будет нашим с тобой секретом. – Она лукаво подмигнула мне. – Поверь, дитя, я не причиню тебе боли.

В ее глазах снова блеснули теплые лучики. Почему-то мне очень захотелось посмотреть на мальчика, который напоминает медвежонка, и никогда не оборачиваться, чтобы в памяти не отпечаталось бездыханное тело Грана. Я протянул дрожащую руку в ответ. Женщина мягко сжала ее в своей ладони, и в этот момент глубоко внутри всколыхнулись неведомые ранее чувства. Впервые захотелось кинуться незнакомке в объятия и по-настоящему разреветься, позволив себе наконец-то стать ребенком, не думающим о смерти и выживании.

Похоже, все в мире следовало воле богов, раз они решили привести меня в род Вальтерсонов любыми путями. Значило ли это, что Вегарды не могли избежать своей судьбы?

Странные люди, убедившись, что меня, чудом выжившего после нападения, никто не ждет, забрали с собой. Леди Вальтерсон – так называли женщину ее охранники – не отпускала мою руку до самого прибытия в замок.

Мне не доводилось раньше видеть таких огромных сооружений, внушающих одновременно страх и восторженный трепет. Высокие каменные стены давили своей мощью. Крепость окружала многочисленная стража под стать нашим сопровождающим – сильные и грубые северяне. Они пропустили нас через ворота, и мы оказались в холодном замке, наполненном эхом шагов и сыростью. Ни тепла, ни уюта, только строгость и серость. Внутри всколыхнулась тревога, начав медленно распространяться по телу.

– Не бойся, дитя, здесь никто не причинит тебе зла. Я точно не позволю.