Здравствуй, папа, Новый год! (страница 10)
– А это вы у него спросите, – холодно отвечает Брусникина. – Можете подождать его здесь, если не боитесь замерзнуть.
– Что, даже в дом не пригласите?
– Нет.
Я влетаю во двор. Ору:
– Стоять!
Почему именно это? Кто должен стоять? Хрен знает. Просто все должны остановиться и послушать меня!
Ледяное презрение. Отвращение. И что-то вроде брезгливости. Вот что я читаю на лице Анюты.
– Тут твоя девушка пришла, – произносит она тоном, от которого у меня в венах замерзает кровь.
– Кира – не моя девушка.
– А кто я тебе? – чуть ли не визжит Кира.
– Никто.
– Целый год ты пользовался мной, обещал, намекал… А теперь, когда появилась эта, просто выбросил?
– Кира, тебе завтра будет стыдно.
– Мне уже стыдно! А тебе?
Анюта походкой королевы идет к дому.
Дверь распахивается. На крыльцо выскакивает Тотошка, сбегает по лестнице прямо ей под ноги, она едва успевает затормозить в последний момент. Следом, естественно, вылетает Маша. И практически сбивает маму с ног, пролетая на скорости мимо нее.
– Маша, иди в дом! – кричит на нее Анюта.
Злющая, как сотня чертей.
– Тотошка писать хочет! И какать!
Маша поправляет сползающую на глаза шапку.
– Иди домой!
– Маш, вернись и надень куртку, – спокойно произношу я.
Она выскочила в шапке и в сапогах. Но без куртки.
– Мне не холодно!
– Тогда иди сюда.
Я снимаю свою куртку и накидываю ей на плечи.
– Это… кто? – лепечет Кира.
Но я не обращаю на нее внимания. Сейчас укутаю Машу и просто выставлю ее за калитку.
Маша радостно всовывает руки в рукава, свисающие до пола. Я застегиваю молнию. И подворачиваю рукава, освобождая ее пальчики. А она сразу же снимает шапку.
– Маша! Надень шапку! Немедленно!!! – истерично вопит Брусникина.
И, мне кажется, это неадекватная реакция. Ну, снял ребенок шапку. Сейчас все исправим.
– Мам, ты чего так орешь? – невинно интересуется Машенька.
И встряхивает копной своих непослушных рыжих волос.
Я ловлю ошарашенный взгляд Киры. Она таращится на Машу. На меня. Снова на Машу.
– Ты не говорил, что у тебя есть дочь! Может, еще и жена имеется?
Она переводит взгляд на Анюту. Та презрительно фыркает.
И тут Тотошка подбегает к Кире и хватает ее зубами за сапог. Она испуганно отступает. Бормоча, как будто не в себе:
– Дочь, жена, собака… Мы же только утром расстались!
Глава 22
Аня
Не так я хотела сказать Михею о Маше… Но вышло так.
Как всегда с ним! Через жо!
У него по-другому не бывает. Всегда вокруг него какие-то бабы, какие-то девушки, будущие и бывшие жены… Султан хренов!
А не пошел бы он со всей этой своей свистопляской?
Мне это все зачем? Мы с Машей прекрасно жили без него! И прекрасно проживем еще!
Не попадая в унизительные ситуации.
Я не знаю, что происходит во дворе. Мне плевать. Я просто беру Машу на руки и захожу с ней в дом.
Ставлю на пол в прихожей. Снимаю с нее куртку Михея.
– Там Тотошка! – пищит она.
И рвется на улицу.
– Он с Мишей. Оставайся здесь.
Я иду в комнату. Начинаю собирать вещи.
– Мам, ты что делаешь?
– Мы уезжаем.
– Куда?
– Домой.
– Мам, ты совсем с ума сошла? – искренне удивляется дочка.
– Да! – в сердцах бросаю я.
– Миш, чего она такая?
Я резко оборачиваюсь. Михей уже здесь.
– Это я виноват. Машунь, иди погуляй. Нам с твоей мамой надо поговорить.
– Нет! – ору я.
– Я имел в виду: поиграй в гостиной. Ничего не трогай, не роняй, не грызи и не облизывай.
– А ты будешь маму курощать? – спрашивает Машуня.
– Чего?
– Курощать, – повторяет она тоже самое слово.
И спокойно уходит.
А Михей закрывает дверь. Преграждая мне путь к отступлению.
– Что ты себе позволяешь? – ору я.
– Я тебя курощаю, – произносит с какой-то хищно-плотоядной интонацией.
– Дурак… – вырвается у меня.
Чувствую, что это прозвучало как-то по-детски. Как у Маши. Я не так хотела…
– Мы с Кирой расстались сегодня утром, – выдает Михей.
– Почему? – не могу удержаться от вопроса.
– Она сама так решила.
– Ах, вот, значит, как… Она тебя послала, и ты поехал к нам?
– Все было наоборот. Вообще не так.
– Да мне плевать, что там у тебя было со всеми твоими бабами! Я уезжаю! Мы с Машей уезжаем домой. И встретим Новый год там.
– Вы не успеете.
– Значит, встретим в электричке. А ты и твои бабы…
– Анют, какие бабы?
– Девушки, жены, любовницы… У тебя всегда их целый хоровод!
– У меня? – пораженно восклицает он.