– Ты чего тут один сидишь? – спрашивает Валерка, парень из нашей компашки, с которым я почти незнаком.

Я торчу на террасе, одетый и закутанный в плед. Давно стемнело и похолодало, а я никак не могу уйти. Завис.

Кира один раз прошла мимо с обиженным видом. Явно для того, чтобы я попросил прощения и попытался наладить контакт. Но я и так знаю, что с первого раза ничего не выйдет. Так зачем зря тратить слова?

– На звезды смотрю, – нехотя отвечаю я.

– А твоя где?

А тебе, чел, что за дело? Ты вообще кто? Вся эта компания – друзья Киры. Которые, вроде как, стали моими. Вроде как…

Моя…

Я вообще не заметил, как Кира стала “моей”. А мы с ней для всех стали парой.

Мы познакомились, когда я вернулся из своей длительной командировки – работал поочередно в нескольких странах. Немного одичал, отвык от местных реалий. А тут она. Мягкая, нежная, заботливая. Была сначала.

Ну, все мы в начале выдаем лучшую версию себя. И я не исключение. И не подарок.

А с Кирой мне, в целом, комфортно.

* * *

Сегодня весь день кручу в руках телефон, гипнотизируя номер бывшей.

Сколько раз за эти годы я так делал… Ни разу не позвонил. Зачем? Она ушла от меня к другому.

Вечером не выдерживаю. Пока Кира торчит на кухне, с обиженным видом строгая салат, я на террасе делаю то, на что так и не решился за шесть гребаных лет.

Звоню.

От голоса Анюты волосы на загривке становятся дыбом. И пофиг, что она с ходу агрессивна. Я чувствую, что у нее на языке много всего интересного вертится… Но, видимо, рядом дочка.

А чего так психовать-то? Я же ничего такого не сказал. Просто поинтересовался, как им отдыхается. И подал пример, рассказав про свой день.

Чего ты, кошечка моя, такая злая? Никто не чешет тебя за ушком?

Знаешь, Новый год на носу, елки, шишки, гирлянды. Праздничное настроение. У всех нормальных людей.

А ты чего рычишь, Брусникина?

– Я, вообще, не тебе звоню, – говорю я.

– Не мне?

– Хотел с Машуней поболтать.

– Это еще зачем?

– Мам, кто там? – слышу на заднем фоне. – Это Миша? Мам, это Миша, да? Ты ему позвонила?

– Как зачем? – отвечаю я Анюте. – Хочу узнать, как дела у моей подружки. Дай ей трубку.

Она дает.

– Приедешь ко мне? – с ходу выпаливает маленькая катастрофа. – Завтра.

– Приеду, – отвечаю я.

– Елку купишь?

– Куплю.

– И игрушки елочные. Только чтоб красивые!

– Конечно, – киваю послушно.

– А то Деду Морозу некуда будет подарочек положить!

– Непорядок, – соглашаюсь я.

И думаю: а как так вышло, что я вообще на все согласился? Сразу и без раздумий?

У этой девчонки как будто есть надо мной какая-власть! Как когда-то была у ее мамы. Вот, блин, ведьминское племя!

– А что там мама делает? – осторожно спрашиваю я.

– Работает, – отвечает Маша.

– Работает? В смысле?

Они же на отдых приехали.

– Она сидит за нутбуком и рисует свои пра… пралекты, – старательно выговаривает девчонка.

Проекты. Понял. То есть ничего не понял, но… Брусникина работает. Занятая деловая колбаса.

– А ты что делаешь?

– А я ее достаю! – радостно сообщает Машуня. – Не даю работать! Каждую минуту отвлекаю! Не могу даже полчасика одна поиграть!

– Понял…

Вполне понял, почему Брусникина такая злая. Пролекты у нее там… И маленькая катастрофа рядом.

А мужа, походу, нет.

Глава 11

Аня

Утро. Тридцать первое декабря. Мы с Машей позавтракали, и я села работать, чтобы освободить вторую половину дня и вечер. Новый год же! А дочка…

– Маш, ты где? – кричу из комнаты.

– Я тут.

– В прихожей?

– Ага.

– Что ты там делаешь?

Я отрываюсь от ноутбука, выхожу в прихожую. И вижу такую картину: Маша принесла с кухни табуретку, поставила возле двери, и сидит.

– Ты чего?

– Сижу.

– Ну-у… Ладно..

Видимо, это какая-то игра. У меня сейчас нет времени вникать, но мне она нравится. Спокойно, тихо, безопасно. Пусть сидит.

Минут через пятнадцать интенсивной работы снова выглядываю в прихожую. Маша все еще сидит на табуретке. И – напряженно смотрит на дверь.

– Маш, ты что делаешь?

– Сижу, жду Мишу. Он елку принесет. Будем наряжать.

Капец…

Она не забыла! Он ей наобещал вчера, и она поверила. Ну как наобещал… она потребовала – это я слышала. Он для приличия согласился.

И теперь она ждет!

Стою рядом. Смотрю на дверь. Как будто она сейчас откроется и появится он. С елкой и игрушками….

Мать, ты хотя бы не тупи!

Никто не придет и ничего не принесет. Я уверена, Михей вообще не воспринял всю эту болтовню всерьез. Маша что-то там тараторила, он кивал: ага, ага. Положил трубку – и забыл.

А Маша ждет… Как Хатико.

У меня щемит сердце. Больно за Машу. Я не могу позволить ребенку пережить такое разочарование в Новый год!

Но никто не придет и ничего не принесет. Это я уже давно усвоила. Придется самой идти покупать елку. Какую-нибудь маленькую замухрышку. По скидке. И игрушки… недорогие. Что-нибудь придумаем.

Зачем он вообще вчера звонил? Все же нормально было!

Очень хочется сейчас перезвонить ему и наорать. Он создал мне проблему, а я должна ее решать!

В общем-то, все как всегда. Он эту проблему создал еще шесть лет назад. И я каждый день ее решаю… И безумно люблю. И не представляю себе жизни без этой маленькой, вредной, верящей в чудеса проблемы…

Ладно. Хватит злиться. Надо радоваться – Новый год все-таки. Сама не можешь радоваться – создай радость ребенку. И порадуйся вместе с ней.

– Одевайся, – говорю я дочке..

Она отрицательно машет головой и держится за табуретку. Мол, с места не сойду, буду здесь ждать.

– Пойдем за елкой, – говорю я.

Тут уж она вскакивает. И мы начинаем одеваться.

Звонок в домофон.

– Миша пришел! – вопит Машенька.

Да ладно. Конечно, это не он. Может, хозяйка до нас добралась. Она хотела заглянуть перед Новым годом.

– Кто? – спрашиваю.

– Дед Мороз красный нос! – раздается бас в трубке. – Принес вам елочку.

– И игрушки? – уточняет Маша.

– И игрушки.

– Ура!!! – вопит дочка.

Радостно срывая с ног сапожки и швыряя их в потолок. А я растерянно жму на кнопку домофона. Он пришел… С елкой…

Распахиваю дверь и жду. Почему-то волнуясь, как девчонка перед первым свиданием. Ну где он там?

– Хо-хо-хо! – раздается голос от лифта

И появляется живая ель, упакованная в сетку. А за ней – Михей с двумя пакетами в одной руке. Запыхавшийся, раскрасневшийся, бородатый… ну чем не Дед Мороз?

– Я тебя ждала! – Маша пытается запрыгнуть к нему на шею. – И ты пришел! Пришел! И елку принес!

– Я же обещал.

– Привет, – говорю я.

Не зная, как себя вести.

С момента, как Михей появился в нашей жизни, и на него постоянно злюсь. А сейчас… вся злость куда-то улетучивается. И появляется новогоднее настроение. И даже начинает казаться, что чудеса возможны…

Михей входит в квартиру и прислоняет елку к стене, а пакеты опускает на пол. Маша сразу сует в них свой любопытный нос.

– Игрушки! Красивые!

– Маш, что надо сказать Мише? – напоминаю я.

Дочка поднимает голову.

– Я маме тоже подарок принес, – сразу отзывается Михей.

– Прекрати…

– Вот.

Он протягивает мне красный бархатный мешочек. Я открываю его и достаю… змею. Металлическую гибкую змейку.

Это что, намек? Типа я – змеюка?

– Год змеи, – объясняет Михей.

А-а-а…

– Спасибо, не стоило.

– Тебе пойдет.

– В смысле?

– Это ожерелье. Или колье. Я не разбираюсь…

Надеваю змею на шею. Оказывается, в голове у нее магнит, и закрепить ее можно в любом месте. Красиво!

Михей ухмыляется. Это все же намек?

* * *

Мой бывший и моя дочь наряжают елку в комнате. А я сижу на кухне, работаю. Квартира однокомнатная, больше деться некуда.

Я невольно отвлекаюсь, прислушиваюсь к их разговору:

– А ты где живешь? – спрашивает Маша.

– Сейчас я живу горах, тут недалеко, сорок минут на электричке. Очень красивое место.

– Я тоже хочу в горах! Мам, я хочу к Мише в гости! – громко и бесцеремонно заявляет Машенька.

Тишина. Что-то он не торопится ее звать. Не говорит нам обеим: да, конечно, приезжайте. Как люди обычно делают, хотя бы просто из вежливости.

Мы бы, естественно, никуда не поехали. Но, как я успела заметить, он на все Машины просьбы соглашается. А потом выполняет обещания.

Так что? Где приглашение приехать? Где обещание встретить нас с оркестром и красной ковровой дорожкой?

Глава 12

Михаил

– Я хочу вешать синий шарик!

– Вешай.

– И красный.

– Держи.

Маша хватает очередной блестящий елочный шар, надевает на ветку, он соскальзывает, она его ловит. И, высунув язычок от усердия, закрепляет как следует. Потом отходит, любуется, подпрыгивает на месте, еще и повизгивает от буйного восторга.

Как все-таки мало ребенку надо для счастья!

– И желтый давай, – командует с деловым видом.

Я даю. Она замирает с шариком в руках.

– А ты?

– Что – я?

– Ты тоже повесь.

И она протягивает шар мне. Как мило! Хочет, чтобы и я кайфанул. Делится радостью. И я кайфую! Так тепло на душе становится… И даже начинает проклевываться что-то вроде новогоднего настроения.

Хорошо, что я приехал. Ну а как иначе? Я же обещал Маше елку.

С утра настроение было не то что на нуле – в минусе. Кире надоело молчать и игнорить меня, и она перешла к следующему пункту программы: распил деревянного буратины. Это мы тоже проходили… Но сегодня мне что-то не зашло.

Я просто собрался и свалил.

– Ты куда?

Она поймала меня у двери.

– Навестить друзей на побережье.

– Не знала, что у тебя здесь есть друзья! – обвиняющим тоном выдала она.

И я подумал: а ведь Кира вообще не так уж много обо мне знает, хотя мы почти год вместе. Например, я никогда не рассказывал ей про Брусникину – главную стерву моей жизни.

И, кстати, я тоже не так много знаю о том, чем жила Кира до меня. Она упоминала, что у нее пару раз были серьезные отношения. Но подробностей не рассказывала.

– Когда вернешься?

– Сегодня.

– Можешь вообще не возвращаться! – полетело мне вслед.

Могу. Но… нет. Я вернусь. И подумаю, как быть дальше.

А вот звать тебя в гости, моя маленькая подружка, сейчас точно не стоит. Хотя я бы с удовольствием показал тебе горы.

Тем временем мне приходит сообщение от курьера. Я отправил чемоданы службой доставки, и сейчас их везут по указанному адресу. Пишу курьеру: “Звоните в дверь, если никого не будет, оставьте на крыльце”. Кто-то наверняка будет. Народу в доме полно живет.

– Как думаешь, Дед Мороз принесет мне собаку? – спрашивает Машуня, пока я обматываю елку гирляндой.

– Вряд ли, – осторожно отвечаю я.

Похоже, это ее самое главное желание.

– Потому что я плохо себя вела?

– А ты плохо себя вела?

Маша самокритично кивает.

– Иногда. Почти что часто. Думаешь, он знает?

Я пожимаю плечами. Понятия не имею, как функционирует концепция Дед Морозовского контроля за детьми. Что-нибудь ляпнешь невпопад – и сломаешь ребенку картину мира.

– Что ему, жалко, что ли? – продолжает рассуждать Машенька. – Он же Дед Мороз. Должен быть добрым. Как ты.

Ух ты. Оказывается, я добрый…

* * *

Елка наряжена.

Брусникина заглядывает в комнату, где я собираю пустые коробки и пакеты.

– Поешь с нами?

– С удовольствием.

– У нас только макарошки с сосисками.

– Обожаю макарошки…

– С сыром! – влезает Машенька. – Мои любимые!

– Готова есть на завтрак, обед и ужин, – добавляет Анюта.

Ну прям как я!