Кухня уютная, но маленькая. Мы с Брусникиной то и дело задеваем друг друга разными частями тела, пока я помогаю ей накрывать на стол. Поэтому у меня в груди хронический спазм. Просто выдохнуть не могу, когда вдруг чувствую ее теплую нежную руку, случайно коснувшуюся моего плеча. А когда она задевает меня бедром на повороте, во мне вспыхивает такая мощная новогодняя гирлянда, что дело может кончится пожаром…

Но Анюте не до меня. Она ест как будто нехотя. То и дело оглядываясь на ноутбук, лежащий на подоконнике. О работе думает, похоже.

– Мам, пойдем гулять! – начинает канючить Машуня в конце обеда. – Я хочу на море!

– Маш, мне нужно кое-что доделать. Я освобожусь только через два часа.

– Давай я с ней погуляю, – предлагаю я.

– Ты? – растерянно смотрит Анюта.

– А что?

– Да! Да! Да! – радостно вопит Машенька. – Пусть Миша со мной погуляет! Я хочу с Мишей гулять!

– А тебе никуда не надо?

К тому же, обещание я выполнил: елку привез, игрушками помог украсить. Да, мне давно уже пора.Смотрю на часы. Вообще, конечно, пора возвращаться. Кира ждет. Как бы она меня не пилила – она все еще моя девушка. Мы приехали, чтобы вместе встретить Новый год.

Но я говорю:

– Пару часов найду.

Взгляд Брусникиной меняется. Становится оценивающим, как у прокурора.

– У тебя есть дети?

– Нет, – отвечаю.

Детей не завел. Даже близко к этому не был.

И я вдруг ловлю еще один взгляд Брусникиной. Максимально странный и непонятный. Очень загадочный!

– Но я нормально нахожу с ними общий язык. Ты же сама видишь, мы с Машей поладили.

– Она из тебя веревки вьет.

– Ну, есть немного.

– Если она тебе скажет: хочу мороженое, пирожное и облизывать фонарные столбы?

– Облизывать столбы? – озадаченно переспрашиваю я.

– И такое бывает.

– Всего один разочек было, – бурчит Машенька. – Я играла, что это гигантский чупа-чупс!

– Твои действия? – допытывается Брусникина.

– Про пирожное и мороженое спросим у мамы. Столбы лизать не дам. И буду пристально следить за всем, что может попасть внутрь ребенка.

Брусникина все еще сомневается. Маша уже побежала одеваться.

А у меня в кармане вибрирует телефон. Заглядываю в мессенджер. Сообщение от Киры:

“Если через час не появишься – вообще не приходи”.

Глава 13

Михаил

Ультиматумы я органически не переношу.

Через час? Ну нет. У меня другие планы. Я приеду через три часа, и тогда мы поговорим.

Да, нам с Кирой надо поговорить. Я пока не очень представляю, что это будет за разговор. И – как вообще на него выйти.

Именно сейчас я четко осознаю, что мы вообще не умеем по-человечески разговаривать. Обычно она дуется, психует, я просто жду. Через какое-то время она остывает, и все идет как раньше.

В принципе, рабочая схема…

* * *

– Ладно. Идите, – сдается Анюта.

– Ура!!! – вопит уже почти полностью одетая Машенька.

Похоже, она не сомневалась в успехе.

– Держи ее за руку. На детской площадке ни на секунду не выпускай из вида. Не разрешай снимать шапку, даже если она говорит, что жарко и голова чешется.

– Понял.

– Идите по бульвару до моря, там есть хорошая детская площадка. Мороженое нельзя. Шоколад нельзя. Мочить ножки в море нельзя…

– А что можно?

– Гулять!

– Ладно, ладно. Я понял.

– Пиши каждые пятнадцать минут, как у вас дела.

Пипец… Столько инструкций. Это же просто ребенок! Я в ее возрасте во дворе один гулял. Без шапки. В минус двадцать. И мороженое ел. И железные турники облизывал, обдирая язык.

И ничего, вырос нормальным человеком!

* * *

– Миш, а у Деда Мороза есть слюни?

– Что?

– Или у него во рту снег?

Мы идем по бульвару. Маша с любопытством глазеет по сторонам. Я крепко держу ее за руку. И – офигеваю от ее вопросов.

– Наверное, у него во рту жидкий лед.

– Как это? – озадаченно приоткрывает рот Машенька.

Ну вот, и у меня получилось ввести ее в ступор! Не только же мне офигевать.

– Что будет, если лед растает?

– Будет мокро.

– Ну вот. У Деда Мороза во рту мокро. И холодно. И страшно…

Я разеваю пасть, как крокодил. Маша хохочет.

* * *

– Ой, какая красивая елочка! Сфоткай меня с этой елочкой!

Маша дергает меня за руку, тянет к небольшой елке на ступеньках кафе.

– Давай.

Она встает, одну руку упирает в бок, одну ногу вытягивает вперед, еще и губы уточкой складывает… И где только научилась такому?

Я фоткаю. Она меняет позы. То улыбнется, то повернется, то покружится… Красотка! И откуда только в маленькой девчонке столько кокетства? И, главное, на фотках классно получается. Как не встанет, какую рожицу не скорчит – шедевр. Хоть сейчас на обложку глянца!

Возле нас даже две тетки остановились, любуются фотогеничной принцессой.

– Красавица! – произносит она.

– Вся в папу.

В папу? А они откуда знают? Знакомые, что ли? И все же мне кажется, на удода Маша ни капли не похожа…

– Давайте мы вас с дочкой сфотографируем, – предлагает мне одна из женщин.

Я зависаю.

С дочкой… Это она мне?

На автомате отдаю ей телефон. Присаживаюсь рядом с Машей на ступеньку. Она залезает ко мне на колени. Обнимает за шею.

– Посмотри на меня!

Ее глаза так близко… Такие неуловимо знакомые… Как будто я где-то их видел… Так у Брусникиной же! Дебил.

– Улыбайся! – командует Маша.

– Смейся!

– Повернись туда!

И – целует меня в щеку. Для красивого кадра.

– Вы просто одно лицо! – женщина отдает мне телефон.

Да уж… Лично я на фотках всегда получаюсь как мятый пельмень.

– Там Дед Мороз! – вопит Машенька.

И резко стартует с места. Я ловлю рукой воздух. И – несусь за ней.

Она ныряет под ноги прохожим, огибает пальмы – у меня никак не получается ее схватить.

– Маша!

– Там Дед Мороз!

И правда, вдалеке мелькает характерное красное одеяние. Рядом Снегурка, все как полагается. Парочка сворачивает во двор – похоже, кто-то заказал деда на праздник. Он сейчас войдет в подъезд и исчезнет…

Так и происходит. Мы с Машей, уже держась за руки, залетаем во двор, посреди которого стоит елка. Никакого Деда Мороза, естественно, уже нет.

– Где он?

– Не знаю…

– Ой.

Машенька останавливается, как вкопанная. А потом резко дергает руку. Я держу ее, не выпускаю. Опытный уже!

Но к такому меня жизнь не готовила…

– Он принес! – вопит Машенька.

– Что принес?

– Дед Мороз! Принес! Мне! Собаку!

И она снова стартует. С такой силой дергает меня за руку, что мы вместе несемся к елке.

И только в этот момент я замечаю… под елкой сидит щенок! Маленький, невзрачный, чумазый. Явно не благородных кровей, какая-то неудачная помесь бульдога с носорогом. Сидит, жмется к мешковине, которой укрыто основание елки. Дрожит, хотя на улице тепло.

Я озираюсь по сторонам. Чей щенок? Никого нет. Да и не похоже, чтобы его кто-то выгуливал. Он выглядит так, как будто вылез из какого-нибудь подвала.

– Пусти! – Маша дергается, а я все еще крепко держу ее за руку. – Там моя собака!

– Маш…

Смотрю в ее глаза. В них – чистое всеобъемлющее счастье. Дикий восторг. И – беспредельная вера в чудо.

Это просто пипец…

Как я ей объясню?

Глава 14

Аня

Нет детей у него… Ага, конечно.

Удобно быть мужчиной! Разбросал свою ДНК и ушел в закат. И можно вообще никогда не узнать, что из твоего семени что-то проросло.

Что-то маленькое, милое, забавное… Я уже соскучилась по дочке! Хотя они гуляют всего полчаса.

Михей два раза отправлял мне сообщения, что все в порядке. И я спокойно занималась сайтом. Но сейчас мне что-то тревожно…

Я заглушаю чувство беспричинной тревоги и продолжаю работать. А в голове вертится вопрос, на который я пытаюсь ответить со вчерашнего дня: как сказать Михею, что Маша – его дочь? Я вообще не представляю!

Может, надо было сразу, в самолете? Он мне: “Привет”. А я ему: “Знакомься, это твоя дочурка”…

Я тогда растерялась. И испугалась. И была очень уставшей, поэтому плохо соображала. Я и сейчас уставшая… Это у меня уже хроническое состояние. Работа, дочка, быт.

Думала: Маша пойдет в садик, и будет полегче. А она пошла – и начала болеть. Две недели походим – неделю на больничном.За два года сада у нее хронический ринит, синусит, отит. Но здесь, на море, ее носик прекрасно дышит!

Так, а почему Михей перестал писать? Уже час прошел с момента, как они ушли.

Звоню сама. Не берет трубку. Да что такое? Не слышит? Телефон в кармане! Занят? С Машей что-то случилось?

Я покрываюсь холодным потом. Звоню снова, с каждым длинным гудком накручивая себя все больше и больше.

– Да, – отвечает Михей.

– Ты чего не пишешь? Как Маша? Что делаете?

– Мы… скоро приедем.

– Приедете?

– Ага. На такси.

– Почему на такси?

– Ну… сама увидишь.

– Да что случилось? Скажи толком!

Я слышу на фоне странные звуки. Как будто кто-то кричит. Истошно. Жутко.

– Вы где?

– В ветеринарке. Тут просто кот орет, ему прививку делают.

– Какой еще кот?!

– Бабуля с котом пришла. Впрочем, неважно. Я вызвал такси. Мы скоро приедем.

И кладет трубку!

* * *

За пятнадцать минут я придумала пятьдесят причин, по которым они могли попасть в ветеринарку. И ни одна мне не нравится…

Звонок в домофон. Открываю. Распахиваю дверь и выбегаю в подъезд. Нетерпеливо прыгаю у лифта.

Он открывается. Моим глазам предстает счастливое лицо дочери. Рот до ушей, глаза горят, сама сияет… Смотрю на Михея – а у него вид виноватый. И в руках большой пакет. Что он купил Маше? Явно что-то такое, что мне не понравится…

Почему они оба молчат? Такие странно тихие. Особенно это странно для Маши.

– Что случилось?

Михей отводит взгляд. Они входят в квартиру. Чуть ли не на цыпочках.

– Тихо, он спит.

Маша оборачивается на Михея.

– Кто спит?

Михей. вроде, бодрствует…

И только тут я замечаю, что он как-то странно придерживает куртку одной рукой.

Меня пронзает дикая догадка. Я подхожу к нему и тяну молнию. И моим глазам предстает…

– К-кто это? – хриплю я.

– Это мой щенок! – ликующим шепотом произносит Маша. – Мне Дед Мороз подарил!

– Что это?!

Я поднимаю глаза на Михея.

– Он сидел под елкой. Я не смог ее от него увести.

– Не смог?! – взвиваюсь я.

– Тише! – Маша прикладывает палец к губам. – Тотошку разбудишь!

– Тотошку?

Я в шоке смотрю на маленького черно-белого щеночка, свернувшегося под курткой Михея с самым блаженным видом. Тотошка…

– Я тебя отправила погулять с ребенком! А ты… Ты… Что ты притащил?!

– Анют, не переживай…

– Не переживать?! – ору я.

Щенок начинает возиться.

Раздается звонок в домофон. Я беру трубку.

– Кто?

– Анечка, это Надежда Сергеевна.

Хозяйка квартиры… А у нас здесь собака!

– Анечка, вы мне откроете?

Я жму кнопку. В панике смотрю на Михея. На собаку. На Машу.

– Ань, что такое? – спрашивает он.

– Там… хозяйка… квартиры…

– И что?

Он озадаченно смотрит на мое испуганное лицо.

– Она не разрешает собак!

Я заталкиваю Михея с Машей на кухню и закрываю дверь. И тут же – звонок во входную.

– Здравствуйте, Анечка.

– Здравствуйте! – натягиваю на лицо улыбку. – С Новым годом вас!

– Я была в этом районе и забежала на минутку. Проведать, как вы тут устроились.

Ага, понятно. Посмотреть, не заселились ли вдесятером, не изрисовали ли маркером стены, и – не приволокли ли с собой запрещенных животных…

А мы приволокли! И прячем от вас!