Никогда не была в такой абсурдной, нелепой и неловкой ситуации… И все по вине Михея!

Надежда Сергеевна смотрит на дверь кухни.

– Как ваши дела? Как отдыхается? Рассказывайте!

Она явно намекает на чаепитие. В прошлый раз мы с ней пили чай и болтали…

Но сейчас я чаю не предложу. Я очень негостеприимная особа!

И тут меня осеняет: какая же я дура! Зачем я отправила Машу с Михеем на кухню? Надо было просто закрыть комнату. и сказать, что Маша спит…

Да можно было вообще быстро выставить Михея в подъезд! Вместе с собакой! И больше не впускать…

Почему эта мысль не пришла мне в голову тремя минутами раньше?

Надежда Сергеевна заглядывает в комнату.

– У вас елка, – произносит она.

И мне чудится осуждение.

– Красивая, правда?

– Анечка, вы должны были обсудить это со мной…

В ее голосе теперь уже явственно звучат нотки металла.

– Что обсудить?

– Любые изменения в обстановке квартиры возможны только с моего согласия! – обвиняющим тоном произносит она.

– Но это же просто елка, – теряюсь я. – Мы ее вынесем после каникул.

– От нее мусор!

– Мы уберем мусор.

– Она может поцарапать…

Что? Что она может поцарапать?

– Она стоит на месте и никого не трогает. Это же елка, а не кошка.

Я пытаюсь обратить все в шутку.

– Анечка. мне не нравится ваше легкомыслие…

Мне тоже много чего не нравится. И очень хочется убивать… медленно и с особой жестокостью. Одного конкретного человека!

Скрип кухонной двери.

– Маш, стой! – голос Михея.

– Кто это у вас там?– дергается Надежда Сергеевна. – Мужчина?

– Знакомый в гости зашел.

– Мы договаривались, что вы будете жить вдвоем!

– Мы и живем вдвоем. Он просто заглянул ненадолго.

– Я думала, вы ответственная и порядочная…

Хозяйка решительно направляется к кухонной двери и распахивает ее.

В первую секунду мне кажется, что нас пронесет. Михей на табурете. Маша рядом. Щенка нигде нет. Если они его спящего спрятали, то…

И тут из-под табуретки раздается писк. И… выползает это мелкое исчадие ада. И – делает лужу.

– Здравствуйте, – очень вежливо и очень кстати произносит Михей.

– Здрасьте! – практически визжит Надежда Сергеевна.

И тут Маша выдает свою коронную фразу:

– Здравствуй, жопа, Новый год!

Глава 15

Михей

– Что это?! – практически на ультразвуке орет старая грымза.

– Это моя собака, – говорю я.

Подхватываю щенка под пузо. Беру бумажные полотенца, промокаю пол и выбрасываю их в мусорное ведро.

Анюта тут же бежит в ванную за тряпкой и натирает пол с каким-то средством.

Маша активно путается под ногами.

Старая грымза верещит:

– В договоре черным по белому прописано: никаких собак! Я вас предупреждала!

– Собак тут нет, – спокойно говорю я.

И засовываю Тотошку за пазуху.

– Вот… Вот собака!

Грымза тычет меня в живот.

– Собака здесь не живет. Я тоже. Мы уже уходим.

– Вы нарушили договор. Я вас выселю! – она орет на Анюту.

Брусникина растерянно лепечет:

– Это не наша собака…

– Это мой Тотошка! – рьяно возражает Машенька. – Мне его Дед Мороз принес!

Я беру скандалистку под локоток и веду ее в прихожу.

Глазами показываю Анюте, чтобы оставалась на кухне вместе с Машей.

– Никто ничего не нарушил, – объясняю хозяйке. – Успокойтесь, вам вредно так волноваться. У вас давление подскочит. Оно вам надо?

– Я… Я… полицию вызову!

– Вызывайте, – говорю я. – Вам помочь? Телефон полиции набрать? Договор для них приготовить, где прописано, на каком основании здесь находятся жильцы?

– Я… Я…

– Тс-с-с! – я прикладываю палец к губам. – Не кричите, пожалуйста. Вы нервируете ребенка.

– У вас собака!

– Да. У меня собака. А здесь собаки нет.

Я достаю из кармана пару пятитысячных купюр и вручаю ей.

– Это за ущерб. Моральный. Никакого фактического ущерба помещению нанесено не было.

Надеваю кроссовки, беру пакет с приданым щенка и вывожу грымзу в подъезд. При этом слышу, как за кухонной дверью беснуется Машенька, а Анюта ее успокаивает.

– Это моя собака! Мне ее Дед Мороз принес!

По какому-то нелепому стечению обстоятельств получилась такая подстава… Ряженый Дед Мороз в переулке, бездомный щенок под елкой, неистовое желание иметь собаку. Конечно, девочка поверила в чудо! И утащить ее от щенка не было никакой возможности.

А теперь у нее отобрали подарок.

Бедный ребенок… Бедные мы все!

И только Тотошка абсолютно счастлив и доволен жизнью. Возится у меня за пазухой, попискивает.

Я практически выношу квартирную хозяйку на улицу. Она пытается упираться, но со мной это бесполезно.

– Вы бандит и хулиган!

– Это вы правильно поняли. Я страшный человек. Будете обижать девочек – я вернусь. И мы с Тотошкой обгадим вам всю квартиру. Вместе.

– Какая мерзость!

– Собака – это не мерзость. Это друг человека.

– От собаки грязь, она грызет мебель, она… писает на пол!

– Его просто надо выводить на улицу. Он быстро научится. Правда, Тотошка?

Я расстегиваю молнию на куртке, на свет появляется потешная собачья мордочка, черная с белыми пятнышками. Одно ухо у него немного топорщится, второе висит, придавая Тотошке удивленный вид и неповторимое очарование.

Даже старая грымза на него ведется! Я же вижу.

– Я сам в детстве очень хотел собаку. И вот – завел. Осуществил детскую мечту. А у вас в детстве была мечта?

– В детстве?

– Да. Вы же были когда-то маленькой девочкой. Симпатичной, наверное. Бантики носили.

– У меня были прекрасные голубые банты в белый горошек, – вдруг произносит она. – Все девочки мне завидовали!

– А мечта была?

– Мечта… Не помню…

– А вы повспоминайте. Вдруг как раз сейчас пришло время ее осуществить?

Она зависает. А я резюмирую:

– Анюту с Машей не обижайте. У них есть защита. Запомнили?

– Запомнила… А дочка на вас очень похожа.

Дочка? Она подумала, что я отец Машеньки? И тетки на бульваре так решили… Что ж, вполне понятное предположение, когда видишь пятилетнюю девочку со взрослым мужиком.

* * *

Вызываю нам с Тотошкой такси и звоню Брусникиной.

– Я успокоил вашу хозяйку. Она больше не хочет вас выселить.

– Молодец! – сердито бурчит Брусникина.

– Как Маша?

– Ревет.

– Извини… Но я правда ничего не мог сделать. Она вцепилась в щенка мертвой хваткой, только ветеринару отдала.

– Ветеринару?

– Ну да, мы сразу поехали в ветлинику. Его осмотрели, дали глистогонное, назначили прививки. Я даже попросил медсестру искупать Тотошку, чтобы Маша его чистого трогала. Ей руки тоже обработали! И она его не облизывала. Я следил.

– Молодец… – снова выдыхает Брусникина.

Уже не так сердито.

– Сделал все, что мог.

– Куда ты дел Надежду Сергеевну?

– Проводил на такси. Дал денег. Запугал и очаровал. Но, если что – сразу звони. Если она будет на вас наезжать.

– Я справлюсь! – снова сердится моя злюка. – Если ты не будешь…

– Я буду, – перебиваю ее.

– Будешь… что?

– Буду рядом. С новым годом, Анюта! С новым счастьем.

Глава 16

Михаил

Еду в электричке.

Разглядываю фотки, сделанные сегодня на мой телефон.

Маша позирует с елкой, вертится, кокетничает, показывает язык – и все равно красотка. А я как мятый пельмень рядом с ней. И все же… я понимаю, почему многие принимают меня за ее отца. Некоторое сходство есть.

Цвет волос похож. Не одинаковый, но близко – что-то с рыжиной. У Брусникиной волосы темные. А лицо… да ладно! Какое там сходство? Я бородатый мятый пельмень. Она очаровательная принцесса.

Дочка… Нет. Это невозможно.

Если бы вдруг… Брусникина бы мне сказала. Она бы не стала скрывать такое. Она же не совсем отмороженная!

И – зачем бы она пошла замуж за того удода, если бы была беременна от меня?

Подходит контролер. А я, естественно, билет не успел купить. Но знаю, что можно и в поезде взять. Называю остановку, оплачиваю картой.

– Ой, что там у вас такое? Шевелится.

Я расстегиваю куртку.

– Какая прелесть!

– На него надо билет? Паспорт у нас имеется, если что.

– Лапы, уши, хвост – вот ваши документы, – смеется контролерша.

И с удовольствием тискает Тотошку.

* * *

– Твои чемоданы в прихожей, – сразу говорит Кира.

Как только я вхожу в нашу с ней комнату. В которой я, кстати, сегодня не спал. Тусовался на диване в гостиной второго этажа.

– Я видел, – отвечаю.

– Тогда зачем поднялся?

– Поговорить.

Да, я не пришел через час после ее угрожающего звонка. Явился почти через четыре. И сейчас снова уйду. Но поговорить все же надо.

Тотошка тем временем выспался и не хочет сидеть тихо. Возится под курткой.

– Это что? – испуганно отшатывается Кира.

Я в очередной раз расстегиваю куртку. Как интересно наблюдать разные реакции на собаку…

Маша чуть не захлебнулась от восторга. Медсестра в клинике одобрительно сказала, что он будет толстый и красивый. Брусникина офигела и разозлилась на меня. И я очень хорошо понимаю, почему. Грымза назвала Тотошку мерзостью. Контролерша прелестью.

А Кира выдает:

– То есть ты завел собаку, и даже не посоветовался со мной? Я для тебя вообще хоть что-то значу?

Я пожимаю плечами.

– Сам задаюсь этим вопросом в последние пару дней.

Но Кира меня как будто не слышит. Она вся в себе. В своих мыслях и обидах.

– Я думала, эта поездка станет для нас чем-то особенным…

– В смысле?

– Мне казалось, мы с тобой становимся все ближе и уже пора…

– Что – пора?

– Ничего?

Вообще не понимаю, к чему она ведет.

– Ты говорил, что тебе хорошо со мной! – обвиняющим тоном произносит Кира.

Ну, по-любому говорил. Бывало очень даже неплохо. Прекрасные моменты у нас бывали. Но были и не очень…

– Я видела, что ты в последнее время изучал новостройки, – продолжает Кира.

Ну да, изучал. Хотел вложиться на этапе строительства. А она что подумала?

– Как-то раз ты проговорился, что заходил в ювелирный…

– Я? А, да. Покупал серебряную ложку ребенку друга. У него зуб первый зуб вырос, мне сказали, надо подарить ложку. Ну я и подарил.

Кира обиженно надувает губы и отходит к окну, обхватив себя руками.

Я опускаю Тотошку на пол. Он начинает изучать комнату.

А до меня, наконец, доходит, к чему, по мнению Киры, вели все эти событи.

Она думала, что я сделаю предложение! Она ждала этого. И обломалась. Потому что у меня и в мыслях не было подобного.

Вот откуда эти все надуманные обиды и постоянное недовольство.

Но, блин… Я же ничего такого… Не говорил, не думал, не собирался…

Она сама себе все это придумала и сама же обиделась!

– Я столько времени на тебя потратила, – глухо произносит она. – А мне ведь уже почти тридцать!

– И что?

– Я хочу семью и детей!

– Ты никогда этого не говорила. Ни разу. Я не думал, что для тебя так важно замужество. Мы просто познакомились и хорошо проводили время…

– Я тратила на тебя свое время! Зря!

– А я… мне было хорошо с тобой.

– Боже! – она простирает руки вверх. – Ну почему все мужики такие идиоты? Они просто хорошо проводят время…

– А что в этом плохого?

– Уходи. Я больше не хочу тебя видеть.

– Ладно.

Я беру рюкзак. Засовываю в него те немногие вещи, которые успел вчера достать. Поднимаю с пола Тотошку. Разворачиваюсь и иду к двери.

– Что, так просто уйдешь? – раздается мне вслед.

– Ты же сама сказала: уходи.

– Да!

– Тогда что не так?

– Уходи! – почти визжит она.