Она задыхается, когда я вырываюсь из хватки и отталкиваю ее. Но, двигаясь как ртуть, Саэдии снова врезается в меня, хватая руками за горло, и мы боремся, шипя, истекая кровью, катаясь по полу. Она сильная, стройная, извивается в моих объятиях, словно змея, но в конце концов я хватаю ее за запястья и прижимаю их к полу, придавив ее своим весом.

– Дыхание Творца, да ты успокоишься или нет? – рычу я.

Саэдии лежит подо мной, тяжело дыша, волосы растрепаны, глаза горят. Обхватив меня ногами, она тянется, чтобы слизать кровь с моего подбородка. И я чувствую, как ее мысли эхом отдаются в моем мозгу, когда черные губы изгибаются в мрачной, игривой улыбке.

Я бы успокоилась, если бы ты действительно этого хотел.

Я задыхаюсь, когда она обхватывает мою шею, острые зубы царапают кожу.

Но ты этого не хочешь. Правда, Тайлер Джонс?

Она усиливает захват, притягивая меня крепче. И я знаю, это безумие, а еще знаю, что все это время она была в моей голове. Она буквально чувствует мои мысли, и… она права.

Саэдии смеется, и наши губы снова сталкиваются. Она высвобождает руки из моей хватки, просовывает их мне под рубашку и проводит ногтями по коже. А после целует меня так, словно умирает от голода, и этот голод проникает в мое нутро, заглушая все остальные мысли в голове. Наши руки блуждают по телам друг друга, она срывает с меня рубашку, и от вопроса о том, как далеко это может зайти, нас обоих спасает слабая вибрация, жужжащая где-то под моей правой ладонью.

– Эм…

Мы отстраняемся, мое сердце бешено колотится. Не сводя с Саэдии глаз, я неохотно убираю руки.

– Я… похоже, это тебя.

Вздохнув, Саэдии трогает серебряный значок связи на своей груди.

– Докладывай.

Дело в том, что раньше я вроде как солгал. Я говорю на сильдратийском не так бегло, как Скар, но достаточно хорошо, чтобы уловить суть разговора. Перевожу дыхание, облизываю кровоточащую губу и прислушиваюсь к голосу ее заместителя, тихому и с оттенком электронной реверберации. Кажется, он просит прощения за то, что потревожил ее, но Саэдии перебивает его.

– Эриен, – резко произносит она, сверкая глазами. – Говори.

Я слышу несколько слов, которые хорошо знаю. Сообщение. Битва. Терра.

Тут мы с Саэдии встречаемся взглядами. Напоминание о том, что наши народы находятся в состоянии войны, вырастает между нами стеной, медленно убивая настрой. Она убирает длинные ноги с моей талии, и я слезаю с нее, усаживаясь на холодный металлический пол. Провожу рукой по волосам и понимаю, что пальцы дрожат.

Я чувствую вкус ее крови на своих губах.

Саэдии спрашивает о своем отце. Следует запинающийся ответ, и она поднимается на ноги одним плавным, змеиным движением. Я улавливаю слова «нет терпения» и «загадки». Она снова задает вопросы о Звездном Убийце.

Единственное ответное слово, которое я понимаю, – «пропал».

Сердце начинает быстро биться. Невероятно. Невозможно. Когда глаза Саэдии расширяются, между нами проносится мысль, что, вероятно, каким-то образом, вопреки всему, человек, уничтоживший родной мир сильдратийцев, все же…

– Пропал? – недоверчиво шипит она на сильдратийском. – Мертв?

Ответ отрицательный. Я улавливаю такие слова, как «замешательство» и «отступление». Речь идет о терранах и бетрасканцах, и…

– Пустота тебя забери, Эриен, говори! – требует Саэдии.

Первый паладин просит прощения и снова рапортует. И когда глаза Саэдии встречаются с моими, я слышу три слова. Те, от которых мое сердце начинает бешено колотиться. Те, что могут означать конец всему.

Звездный Убийца.

Оружие.

Пропали.

4 | Тайлер

Я сижу в комнате для совещаний с тринадцатью Несломленными, вот в чем я уверен на сто процентов – по крайней мере двенадцать из них хотят меня убить.

Честно говоря, я все еще не уверен насчет Саэдии.

Когда я настоял на том, чтобы она взяла меня с собой на совещание ее командного состава, я был уверен, что она откажет. В конце концов, формально я ее пленник. Посторонний. Враг. Она велела мне оставаться в постели и отдыхать.

– Я сам наполовину сильдратиец, – напомнил ей. – И я знаю об истинном враге больше, чем кто-либо другой. Несломленными манипулируют, а я в курсе почему. Постель – последнее место, где я бы хотел сейчас находиться.

Она смотрела на меня задумчиво, вытирая мою кровь со своих губ. Воспоминание о том… поцелуе/драке или что там у нас было, все еще кружило где-то в воздухе. Я по-прежнему ощущал, как ее тело прижимается к моему. Мы оба знали, что моя фраза про постель лишь наполовину правда…

– Мы не на каком-то терранском прогулочном корабле, которым управляют трусы и слабаки, – предупредила она. – Это настоящий военный крейсер. В лучшем случае команда отнесется к тебе с презрением. В худшем – с убийственной враждебностью.

– Не знал, что тебя это волнует, Темплар.

Ее глаза сузились. Саэдии тактик, как и я, – она поняла, какую ловушку я расставил, и ни за что не призналась бы, что ей не плевать на мое благополучие. Поэтому она усмехнулась, тряхнула косами и вышла из комнаты, а я, прихрамывая, последовал за ней.

Тайлер Джонс: 1

Саэдии Гилврэт: 0

Воздух в комнате для совещаний насыщен напряжением, красный свет вымывает монохром Складки. На стены проецируются голографические репортажи с основных новостных каналов со всей галактики, сотни из каждой локальной сети, звук приглушен, чтобы ничто не прерывало совет Несломленных. Они на коленях перед овальным столом, вырезанным из темного лиаса, Саэдии – на одном конце, окруженная своими помощниками, а ее паладин Эриен – напротив.

Я сажусь, прислоняюсь к стене и облизываю след от укуса на губе.

Я помню Эриена, лейтенанта Саэдии, по своему заточению на борту «Андараэля». Ее первый паладин высок и гибок, его красивое лицо портит шрам в форме крючка под глазом. На поясе у него висят отрезанные уши сильдратийцев. Его окружают закаленные в боях ветераны и молодые парни, полные огня и ярости. Все они хорошо вооружены и одеты в потрясающие черные доспехи, украшенные изящными глифами сильдратийцев. Причесаны они особым образом, чтобы иметь возможность подчеркнуть их ранг – чем больше косичек, тем большим авторитетом они обладают. Каждая гладкая бровь отмечена глифом клики Воерожденных: тремя скрещенными клинками.

Атмосфера… странная. Все равно что наблюдать за тем, как стая тигров-людоедов проводит чайную церемонию. Каждое слово и жест подчеркнуты сдержанной враждебностью. У меня такое чувство, будто в любую секунду может начаться кровопролитие, однако их всех кое-что удерживает.

Во-первых, конечно, все они Несломленные.

На войне выковываются узы, которых людям, не сражавшимся за свою жизнь, никогда не понять. Когда доверяешь кому-то, кто прикроет тебе спину в бою, когда убиваешь и истекаешь кровью вместе с ним, вы становитесь больше, чем семьей. И когда я оглядываю комнату, то вижу людей, которые больше, чем просто родственники, их связывают узы, выкованные в жерле войны, длиною в жизнь.

И, во‑вторых, конечно же, дело в самой Саэдии.

Думаю, каждый из Воерожденных в этой комнате любит ее. Ненавидит. Боится. Боготворит.

Даже если бы она не была дочерью величайшего архонта Несломленных, я видел Саэдии в бою – и во главе корабля, и в рукопашной схватке. И я знаю, она заняла свое лидерское место не потому, что папочкина любимая дочка. Она добилась этого, отодвинув всех, кто был перед ней.

Когда мы вместе вошли в комнату для совещаний, двенадцать пар глаз тут же уставились на меня, как на закуску. Одно слово Саэдии, и они сразу перешли к делу. Но дело, как оказалось, не из приятных.

Как я уже сказал, я говорю на сильдратийском не так хорошо, как Скар, но достаточно бегло, чтобы уловить пару-тройку слов. И, слушая выступления командного состава Саэдии, наблюдая за бесчисленными выпусками новостей, что мелькают на стенах вокруг меня, я начинаю складывать воедино кусочки произошедшего во время битвы за Терру.

Огромный флот Несломленных, превосходящий по размерам все, что было видано со времен разрушения Сильдры, собирается за пределами терранского пространства.

В ответ на это флот Терры организовывает сбор сил.

Бетрасканцы вступают в бой, чтобы помочь защитить союзников-терран.

Архонт Каэрсан требует возвращения своей дочери.

И вот уже два года Терра ходит на цыпочках вокруг Несломленных. Наша последняя война с сильдратийцами длилась два десятилетия, и мы так отчаянно пытались избежать новой, что даже закрыли глаза, когда Каэрсан уничтожил солнце Сильдры.

Но Правительство Терры не знало, что Саэдии находится под стражей у ГРУ – Ра'хаам взял ее в плен, дабы посеять смуту. В общем, выполнить просьбу Звездного Убийцы по ее возвращению не получилось. Вместо этого они вежливо попросили его покинуть их территорию или получить по полной от их флота.

Каэрсану это не понравилось.

Сейчас я смотрю на запись битвы, и сердце снова и снова учащает свой бег, когда я вижу его – массивное хрустальное копье, размером с целый город, переливающееся всеми цветами радуги. Пока идет борьба между Несломленными, терранами и бетрасканцами, оно, подобно голодной акуле, скользит сквозь это кровопролитие, излучая неведомую энергию. В новостных сводках его называют «Супероружием Несломленных». Но из того, что рассказала мне Саэдии на борту «Кусанаги», я знаю, что это совсем не сильдратийское устройство.

Оно был создано много веков назад существами, которые сражались с Ра'хаамом в последний раз, когда он пытался поглотить галактику. Древние, эшвары, каким-то образом стоят за всем, что произошло с тех пор, как я вытащил Аври из криокамеры, – кажется, будто это случилось целую вечность назад.

При мысли о ней сжимается сердце. Интересно, где сейчас моя сестра и остальные из экипажа 312? Я молю Творца, чтобы с ними все было в порядке, чтобы они не оказались втянутыми в это безумие. Но как бы ни было больно отодвигать все эти мысли на второй план, правда в том, что сейчас у нас есть проблемы посерьезнее. Ведь я снова и снова наблюдаю за ужасной картиной, разворачивающейся на экранах – Оружие, «Неридаа», единственная надежда эшваров, оставленная ими для борьбы с Ра'хаамом, вспыхивает, точно новое солнце, в самый разгар битвы, испуская взрыв, который выводит из строя половину кораблей вокруг, а затем…

Исчезает, словно его никогда и не было.

Никто не знает, что произошло. Почему Оружие испарилось и куда оно делось. Но исчезновение Звездного Убийцы в сочетании со взрывом невероятной силы, что спровоцировало также внезапную пропажу его Оружия, заморозило битву.

Несломленные приостановили атаку. Разгромленные терранский и бетрасканский флоты снова заняли оборонительную позицию. И после еще нескольких часов напряженного противостояния Несломленные скользнули обратно через врата Складки и покинули систему.

– Отступление, – приказывает изящная женщина в черных доспехах паладина.

– Де'саи, – рычит другая.

На языке сильдратийцев это слово означает «стыд». Я вижу, как оно эхом разносится по залу, половина собравшихся одобрительно ропщет, другая половина в сомнениях.

Для воинов вроде них даже предполагать отступление – не вариант. Я начинаю понимать, что значит для них Каэрсан. Он не просто лидер. Он отец. Человек, который спас их от позорного мира с Террой, от «слабаков» в совете Сильдры. И его исчезновение ранило их как нож в сердце.

Обнажаются острые зубы. Раздаются резкие слова. Я улавливаю «беспорядки», «Темплары» и «переворот». Один из младших паладинов ударяет кулаком по столу – для сильдратийцев подобная выходка немыслима.

И тогда Саэдии подает голос.

Она спокойна. Говорит четко. Холодно. Я слышу такие слова, как «честь» и «месть», «отец» и «истина». Я понимаю, что она им говорит. Саэдии намерена встретиться с армадой Несломленных, принять командование, затем вернуться на Терру и выяснить, что случилось со Звездным Убийцей.