Легенды о любви и гибели (страница 4)
«Когда волшебник вернулся, то потребовал тотчас ключи и яйцо, и когда увидел, что на яйце нет никаких следов крови, то сказал: “Ты выдержала испытание, тебя и возьму я за себя замуж”. С этой минуты уж он терял над нею всякую власть и должен был выполнять все ее требования» [13].
Синяя Борода. Гюстав Доре. Иллюстрация для сборника «Сказки и истории прошлого с моралью», 1862 год
И если первая сказка делает акцент на том, что добрая жена полюбит мужа и поросенком, то вторая таит два послания: женщинам внушает, что подлинную власть над мужем можно обрести только покорностью, а мужчин предупреждает о необходимости выбирать кроткую девицу в жены.
Отдельно отметим расположение замка Синей Бороды: далеко от мест, где родилась и выросла его жена. С географической точки зрения это позволяет усилить драматичность сюжета: свежеиспеченная невеста оказывается одна в чуждом, незнакомом месте, недосягаемая для родных и друзей. Что же касается символизма и иносказания, то удаленность замка олицетворяет переселение девушки в страну Замужество, жизнь в которой напрямую зависит от воли супруга.
Девушка с корзиной яиц. Последователь Иоахима Бейкелара. Национальный музей в Варшаве, 1560-е годы
Синяя Борода, его жена и ключ. Уильям Хит Робинсон. Иллюстрация, 1921 год
Жиль де Ре и король Кономор
За образом грозного хозяина замка Замужество, который был «богат, как море», стоят не только сказочные двойники, но и реальные исторические прототипы.
Один из них – французский барон и маршал Жиль де Ре, соратник Жанны д’Арк, знаменитой Орлеанской девы, которую англичане считали ведьмой, а французы – святой.
Несмотря на свои подвиги, в историю маршал вошел вовсе не военным героем, а колдуном, похитителем и насильником детей. За свои ужасные деяния он был казнен 26 октября 1440 года в Нанте – как водится, после предварительных пыток.
Историки по сию пору спорят, действительно ли де Ре был детоубийцей или же богатство и политическая недальновидность сыграли с ним злую шутку.
Нужно сказать, что неприятности легендарного барона начались за несколько месяцев до его казни – в мае того же 1440 года. Продав один из своих замков Жоффруа Ле Феррону, казначею герцога Бретонского, обещанных денег де Ре не получил, а потому решил мечом отнять неоплаченную собственность. Герцог (и сюзерен де Ре) встал на сторону казначея и даже назначил барону штраф за вооруженные бесчинства, который тот, впрочем, платить отказался.
Примерно в то же время по округе поползли слухи о таинственных исчезновениях детей. Уже через месяц Жан де Малеструа, епископ Нантский, в своих письмах отметит, что эти исчезновения связаны именно с де Ре:
«…дошли до нас сначала многочисленные слухи, а затем жалобы и заявления достойных и скромных лиц… Мы изучили их, и из этих показаний нам стало известно среди прочего, что знатный человек, мессир Жиль де Ре, шевалье, сеньор этих мест и барон, наш подданный, вместе с несколькими сообщниками, задушил и убил ужасным образом многих невинных маленьких мальчиков, что он предавался с ними греху сладострастия и содомии, часто вызывал демонов, приносил им жертвы и заключал с ними договоры и совершал другие ужасные преступления» [27].
После практически шести столетий, минувших с момента казни де Ре, трудно сказать, имели ли под собой почву эти жуткие обвинения. Известно, однако, что состояние барона превосходило состояние герцога Бретонского, и вполне вероятно, что позорный процесс мог быть на руку последнему.
Что же касается растерзанных жен и связи с Синей Бородой, то эти «факты» дополнили и без того печальную биографию французского маршала лишь в XIX веке – об этом пишет историк-медиевист Ольга Тогоева:
«…вопрос о близости двух персонажей – Жиля де Ре и Синей Бороды, – естественно, не поднимался. С их отождествлением пришлось подождать до начала XIX века, когда уже никто не сомневался в его истинности. Напротив, многие авторы считали, что жизнь Жиля де Ре – единственный (и единственно возможный) источник сказки о Синей Бороде. Уверенность была столь велика, что некоторые исследователи без тени сомнения заявляли, что Синяя Борода – это прозвище самого Жиля де Ре, а сказочный персонаж получил его позже, так сказать, по наследству» [27].
Логика таких рассуждений не была сложной: Синяя Борода – персонаж бретонской сказки, а Жиль де Ре – потомок древнего бретонского рода и участник процесса об истязаниях невинных. Стало быть, о нем эта сказка и сложена. Нашлось место и для знаменитой бороды:
Хотя волосы у Жиля де Ре были светлые, борода была черной, непохожей ни на какую другую.
При определенном освещении она приобретала синеватый оттенок, что и привело к тому, что сир де Ре получил прозвище Синяя Борода… [27]
Жиль де Ре. Фирмен Ферон Элуа. Музей истории Франции, Версаль, 1835 год
Жанна д’Арк. Альберт Линч. Иллюстрация в журнале Figaro Illustré, 1903 год
Убежденность в этом была настолько сильна, что управляющие когда-то принадлежащего барону замка Тиффож без тени сомнения демонстрировали путешественникам и комнату, где де Ре душил детей, и каморку, в которой он вешал своих жен. Стоит заметить, что женат злополучный барон был всего раз.
Следующий претендент на роль бретонского чудовища – король Кономор, который, по легенде, женился на благочестивой деве Трифимии.
Согласно истории, кратко описанной в хрониках Алена Бушара «Grandes chroniques de Bretaigne» (1514), вскоре после свадьбы юная королева поняла, что станет матерью. Радость ее была недолгой – призраки предыдущих жен Кономора навестили Трифимию, предупредив, что каждая из них лишалась жизни в тот же день, как король получал весть о беременности.
Эта история окрашена в контрастные цвета бытийного мученичества – безгрешная дева и жестокий злодей, бесчеловечный настолько, что стремится истребить собственное дитя. Далее сюжет развивается не менее канонично – Трифимия покорно гибнет, но ее воскрешает святой Гильда:
«И устремился святой Гильда к месту, где бездыханной лежала высокородная дама, и соединил отсеченную голову с телом, и обратился к Господу с горячей молитвой, и вдохнул жизнь в мертвую плоть. После того как произвела она на свет сына, поместил ее святой Гильда в обитель благочестивых дев»