Катя похолодела от мысли, которая пришла ей в голову. Ошибка. Это точно ошибка, как в какой-нибудь дурацкой романтической комедии! Ну, знаете, типа той, в которой миллионер случайно принимает служанку за бизнес-леди и влюбляется в нее, потому что у нее прекрасная душа. Вот и с Катей так. В приемной комиссии явно что-то напутали и по ошибке приняли ее за другую Катю – талантливую художницу с портфолио толщиной с «Войну и мир». Так что в аудиторию в любую минуту могут ворваться серьезные парни в черном, которые заломят ей руки за спину, арестуют и с позором вернут в Воронеж.

Учиться, прости господи, на помощника стоматолога!

– Спасибо, Олег, это было мощно, – захлопал в ладоши Глеб. Его пальцы снова нырнули в шапку, и Катя мысленно взмолилась: «Только бы не я, только бы не я, только бы не я…» – Так, эта чья?

Еще четверо Катиных однокурсников рассказали о себе, а после на экране появился слайд со смутно знакомой обложкой веб-комикса. На нем была изображена мельница с ангельскими крыльями вместо лопастей. Катя точно-точно видела ее на каком-то сайте! И, кажется, даже читала сам комикс, хотя и не помнила содержание.

– Чья красота? – уточнил Глеб.

Вверх взлетело сразу две руки.

– Нетушки, детки, давайте по одному, – шутливо погрозил пальцем Глеб.

– Не получится, – на подиум поднялась изящная девушка с прямыми платиновыми волосами, заправленными за уши. У нее было узкое лицо с острым подбородком и широко расставленными глазами. – Всем привет, мы Твинсы.

Катя едва не задохнулась от восторга. Твинсы? Здесь? Да вы шутите! Она года два как была подписана на Твинсов во всех соцсетях и даже пару раз донатила им на «Бусти», используя деньги, честно сэкономленные на обедах. Только где же тогда… Ага, а вот и он! На подиум, перескочив через ступеньки, взлетел высокий парень с такими же неестественно светлыми волосами, зачесанными назад. Катино сердечко дрогнуло. А как иначе, если он так похож на повзрослевшую версию Драко Малфоя?

У обоих были впалые щеки и такая бледная кожа, словно они выросли в бункере под землей и никогда не видели солнца. А еще они оба были одеты во все белое, и Кате показалось, что с драматизмом ребята слегка перебрали. Как будто они парочка фигуристов и сейчас замутят лихой тройной аксель.

Хотя смотрелось, безусловно, красиво.

Это же Твинсы!

– Всем привет, я Стас, это Женя, – улыбнулся парень, пятерней зачесывая волосы назад. Белая футболка отлично подчеркивала его широкие плечи. – И, умоляю, никаких пошлых шуточек, мы близнецы, а не парочка!

Женя, мелодично рассмеявшись, в шутку ударила его кулачком в плечо. Боже, до чего она милая!

– Мы из Питера, но в старших классах переехали с мамой в Москву. Учились тут в художественной школе Репина. И еще до этого полгода в американской школе дизайна, пока жили там с отцом… Как ее там?

– «Арт Ледженд», – подсказала Женя. Катя, кстати, подписалась на них именно в тот период. Невероятно! Даже как-то дико видеть Твинсов вживую и понимать, что она знает о них практически все, а они понятия не имеют, кто такая Катя Сиротина. Конечно, у нее тоже были аккаунты в соцсетях, но лайк от Твинсов (если бы он был) она бы заметила.

– Точно! – щелкнул пальцами Стас. – Там было прикольно, но мы не потянули по финансам, пришлось возвращаться в старушку-Россию. – Он поморщился. – Здесь, конечно, совершенно устаревшая модель художественного образования. По крайней мере, в Репинке. Нам там вообще учиться было нечему, деньги и время на ветер.

Стас подхватил пульт от проектора, и на экране замелькали гипсовые головы, пейзажи, натюрморты – словом, все, что обычно рисуют в художках. Следом пошли страницы комиксов и наброски персонажей, среди которых было пугающе много ангелов с лицами самих Твинсов. Ангел-Женя в основном плакала, сложив руки в молитвенном жесте, а ангел-Стас в разных мужественных позах сурово смотрел куда-то вдаль.

– А это то, над чем мы работаем последние два месяца. – Стас переключил очередной слайд, и на экране снова появилась крылатая мельница. – Графический роман «Мельница богов». Он довольно философский, не каждому будет понятен, так что мы, в принципе, уже готовимся к тому, что в России его никто не издаст. Хотя своя фанбаза у нас есть.

– Ведете соцсети? – заинтересованно спросил Глеб. – И сколько подписчиков?

– «ТикТок» в основном. У нас там где-то пол-ляма, наверное.

– Шестьсот двадцать тысяч, – скромно вставила Женя, снова заправляя волосы за уши. – Точнее, шестьсот двадцать две. По крайней мере, вчера было столько, мы не каждый день проверяем. Может, уже отписался кто-то.

– А цвет почему не используете? – уточнил Глеб.

Катя только теперь обратила внимание, что все рисунки и правда были черно-белыми. Хотя на ее взгляд это их ничуть не портило. Наоборот, добавляло какого-то аристократизма что ли.

– Блин, ну, мы, наверное, просто любим сложности, – хохотнул Стас, красивым жестом взъерошив волосы. – С цветом работать проще, а вот передать весь спектр эмоций в монохроме – это вызов.

Кате показалось, что Глеб с трудом подавил улыбку. Он прикрыл рот рукой, кашлянул и слегка изменил позу, повернувшись к Стасу и Жене. Те переглянулись.

– И о чем же ваш комикс?

– Графический роман, – поправил Стас с легким раздражением в голосе. – На самом деле «Мельница» про… Честно, так сразу и не расскажешь, о чем она. Для нас сюжет вторичен, это, скорее, про эмоции и ощущения, а они у каждого свои. Чистый метамодернизм.

– Ого, даже так? – неискренне удивился Глеб. Помолчав, он наконец вынес свой вердикт: – Думаю, вас двоих нужно выталкивать из зоны комфорта. Раз уж вы так любите вызовы! Поэтому будем пробовать сюжетку и, возможно, разделим вас, палочки Твикс, пополам. У вас есть свой стиль, уверенная штриховка, даже динамические фреймы кое-где мелькают… Такое вообще обычно приходит курсу к третьему, так что вы, безусловно, крутые. Но меня, честно говоря, не покидает ощущение некой вторичности. Словно я такое уже видел много раз. Много-много-много. Но, во-первых, это нормально для новичков, а во-вторых, поиск своего стиля – это не цель самурая, а путь! Так что будем работать. Спасибо за отличную презентацию, ребят, садитесь.

Стас с деланым равнодушием пожал плечами и небрежно бросил пульт на стол. Кате показалось, что он только пытается выглядеть безразличным, а на самом деле глубоко уязвлен словами Глеба. А вот Женя по-прежнему казалась безмятежной и внеземной. Она легко соскочила с подиума и изящно уселась на свое место.

Глеб тем временем снова с многозначительным видом потряс в воздухе шапкой и выудил очередную флешку. Затем еще одну. И еще. Кате показалось, что у проектора побывали вообще все, кроме нее. Даже Таби!

Когда Глеб достал ее флешку, Кате пришлось пихнуть соседку в бок, потому что та почти всю пару играла в судоку на телефоне и лишь изредка поднимала взгляд.

– Ваша очередь, Карина, – вежливо кивнул Глеб, вкладывая в ладонь Таби пульт от проектора. Возможно, его пальцы задержались в ее руке чуть дольше, чем нужно. Буквально на пару секунд, словно Глеб по какой-то причине не хотел отпускать пульт. Его голос звучал напряженно. – Надеюсь, вы тщательно подошли к выбору рисунков для портфолио.

– Выбрала только лучшее, – холодно улыбнулась Таби и многообещающе добавила: – Самые сливки. Практически кримпай. И я предпочитаю, чтобы чужие люди называли меня Таби.

Глеб напрягся, а Катя довольно заерзала, предвкушая реакцию однокурсников и преподавателя на откровенные рисунки подруги. Увы! Таби составила на удивление пристойную подборку: зарисовки, портреты на заказ, пара коротких синглов про девушку, которая загорается от смущения, – никакого разврата. Ну вот.

– Спасибо, Карина, – с видимым облегчением выдохнул Глеб, когда Таби закончила. – То есть, я хотел сказать, Таби.

Таби молча кивнула и уселась на место, а Катя поняла, что настал ее судный день. То есть час. То есть судные десять минут.

– Вишенка на торте, твоя очередь. – Глеб помахал в воздухе последней флешкой – белой, с красной крышечкой – и Катя на негнущихся ногах двинулась к подиуму. Не то чтобы она боялась публичных выступлений. В школе она спокойно отвечала у доски, но это-то совсем другое!

– Классные гольфы, – мило улыбнулась Женя, когда Катя поравнялась с первой партой. В ее голосе однозначно был сарказм, но нарочито невинное выражение лица сбило Катю с толку. Она смущенно натянула рукава толстовки на пальцы и кивнула.

– Э-э-э, спасибо?

Женя оперлась локтем на парту и, уткнувшись подбородком в тыльную сторону ладони, с преувеличенным вниманием уставилась на Катю. Стас, стрельнув в сестру непонятным взглядом, громко фыркнул и, развалившись на стуле, сложил руки на груди. Весь его вид словно говорил Кате: «Давай, удиви меня». Но ей, если честно, удивлять было особо нечем.

– Всем привет. – Поднявшись на подиум, Катя втиснула ладони в задние карманы шорт и принялась раскачиваться с пятки на носок. – Я Катя Сиротина, и я из Воронежа. Я «хм-хм» почти не училась в художественной школе. Ничего еще не выиграла. И, судя по всему, оказалась в МИМИ случайно. Не знаю, что еще рассказать.

– Случайности не случайны, – прошамкал Глеб, пародируя старую черепаху из «Кунг-фу панды». Он подмигнул Кате и мотнул головой в сторону экрана. – И к тому же, честно скажу, традиционное образование, конечно, важно, но для той же цифры не играет особой роли. Давай, рассказывай про свои комиксы.

Катя принялась переключать слайды, пролистывая неуклюжие рисунки, которые еще вчера казались ей классными. Единственное, что ее радовало, – она не стала добавлять в презентацию свои зарисовки и романтичные арты по Драмионе. Вот это однозначно был бы полный позор.

– На самом деле комиксов у меня не так много и в основном они все про тайную жизнь вещей. Кроме вот этого. Он про бородавку на шее у моего одноклассника, которая что-то типа чертика, она нашептывает ему всякие дурацкие идеи. Мы… Это моя подруга Саша в школе придумала, мы вместе ходили в театральный кружок и… вот. Рисовали в промежутках между репетициями.

Кате показалось или она буквально услышала, как закатились Женины глаза? Смутившись, она торопливо защелкала пультом, чтобы как можно скорее дойти до конца и прекратить, наконец, эту муку.

– Так-так, стоп, – сказал вдруг Глеб. – Давай назад. Еще назад. Вот отсюда поподробнее.

Одностраничный комикс на экране повествовал об экзистенциональном кризисе последнего огурца в банке с рассолом, задвинутой в самый угол холодильника. История была совсем короткой, но Катя столько смеялась, пока рисовала, что до сих пор считала ее одной из лучших своих работ. А еще она целиком слепила этот комикс из пластилина.

– Это пластилиновый комикс, – пояснила она, невольно улыбаясь и распрямляя плечи. Это случалось каждый раз, когда Катя говорила о том, что любит. – Я делала из пластилина тонкие колбаски и потом укладывала их близко друг к другу, чтобы получился необычный эффект, как, например, у Мунка.

– Как на картине «Крик»? – сразу понял Глеб. Катя вспыхнула от радости и кивнула, снова щелкнув пультом.

– А это не совсем даже комикс, просто ради смеха. В Воронежском ботсаду Келлера мне попалась смешная белка, и я сделала кучу фоток с ней, а потом стала придумывать разные истории: куда она идет, о чем думает. Вот тут она хочет мир поработить, например. Я дорисовывала картинки маркерами и немного поправляла в фотошопе. Вот, видите? Получилось, по-моему, смешно.