– И по-моему, – с неожиданно серьезным видом сказал Глеб. – Теперь понимаю, почему тебя взяли на курс. Без обид, но художественная часть у тебя откровенно слабая, это сразу видно. Тебе нужно больше рисовать, причем желательно с натуры: с пропорциями на иллюстрациях просто беда. Но, может, именно из-за того, что тебе никто не говорил, что правильно, а что нет, ты все делаешь по-своему. У тебя есть оригинальность! Свой взгляд. И это очень круто, потому что техника – дело практики. А вот оригинальность либо есть, либо нет. Так что я много от тебя жду.

Катя вспыхнула. Превратилась в солнце и взорвалась прямо там, в аудитории, похожей на Колизей. Но никто кроме нее этого не заметил. Только Катя знала, насколько важное событие только что произошло, хотя Таби, возможно, догадывалась, потому что показала ей два больших пальца вверх.

– Есть вопросы к Кате? – зачем-то спросил Глеб, повернувшись к студентам. Катя мысленно выстрелила ему в голову из двустволки. Ну, заче-е-ем нужно мучить ее еще сильнее? К счастью, ее ангел-хранитель как раз ненадолго вышел из комы (или запоя? Или где он там пропадает, пока Катя влипает в странные истории) и поторопил звонок. Так что даже если у кого-то из группы и был вопрос к Кате, никто этого так и не узнал.

Оставшиеся две пары прошли гораздо спокойнее. «Инструменты векторной графики» вел Илья Иванович – полноватый мужчина средних лет, который постоянно громко вздыхал, если кто-то задавал ему вопросы, и цедил ответы с таким мученическим видом, словно самолично проталкивал каждое слово сквозь щели между зубами. Его голова была абсолютно лысой, поэтому Катя немедленно придумала ему прозвище – сначала просто ИИ (из-за имени и отчества), но они быстро превратились в ИИчко. Они с Таби ржали над этим всю пару, так что ИИчко постоянно бросал в их сторону укоризненные взгляды.

На истории искусств они обе сосредоточенно строчили названия античных развалин и колонн, которые, ясное дело, будут на зачете, но никогда больше не пригодятся им в жизни. Наконец и эта пара подошла к концу. Катя выудила из кармана телефон, который вибрировал всю пару, и со смешанным чувством вины и тоски уставилась на одиннадцать пропущенных от мамы. Та, конечно, ее убьет, но…

«Перезвоню попозже», – клятвенно пообещала себе Катя, на бегу вырубая телефон. Ирина Евгеньевна, преподаватель по истории искусств, задержала их на десять минут, так что они едва успевали на встречу первокурсников. Катя была уже почти у дверей, когда осознала, что понятия не имеет, где искать малый актовый зал. Она обернулась к Таби и тут же вписалась лбом в чье-то твердое плечо. Удар получился таким сильным, что Катя отшатнулась назад и позорно шлепнулась на задницу.

– Оу, я тебя не заметил, – произнес неуместно веселый мужской голос.

– Как можно было ее не заметить, дебил? Носи очки, если со зрением проблемы! – рявкнула Таби, бросаясь к Кате на помощь и помогая той подняться. – Ты как?

Катя промычала что-то невнятное, пребывая в полной уверенности, что половинки ее попы превратились из аппетитных булочек в две плоские лепешки. Голова немного кружилась, но новое падение ей точно не грозило. Чья-то прохладная ладонь подхватила ее с левой стороны (справа каменной стеной стояла Таби) и стиснула с такой силой, что Катя едва не зашипела от боли. Она уже было приготовила гневную отповедь на тему «Эй, мужик, не распускай свои грабли!», но вместо мужика ее заботливо поддерживала Женя из Твинсов! Катя недоверчиво опустила взгляд на свое предплечье: стальная хватка и впрямь принадлежала ее тонким пальчикам.

– Ты в порядке? – спросил все тот же мужской голос. Катя наконец удосужилась взглянуть на его обладателя, которым оказался… Стас! Парень смотрел на нее с вежливой, но чуть насмешливой улыбкой.

– Жить буду, – неловко рассмеялась Катя, осторожно пытаясь вытянуть руку из цепких Жениных пальцев. Та наконец ее отпустила и в который раз за сегодняшний день поправила волосы. Может, это у нее тик такой? Или ей религия не позволяет ходить с прикрытыми ушами? – А вот мыть лоб, очевидно, нет.

– Фанатка? – выражение лица Стаса стало более заинтересованным.

Катя повинилась:

– Есть немного.

Вблизи лицо Стаса оказалось еще более привлекательным, чем в соцсетях, хотя и не таким безупречным. Катя заметила пару прыщиков на подбородке и, кажется, порез от бритвы. Даже странно подумать, что парень из «ТикТока» настоящий! Живой и может покрываться прыщами. Глаза у Стаса были пронзительно-голубые.

– Я задумался и правда тебя не заметил. – Стас улыбнулся, и Катино сердце в панике начало качать кровь с удвоенной скоростью. Она покраснела и кивнула, не заметив, что Стас так и не извинился. Он посторонился, пропуская девушек вперед (уи-и-и, какой галантный!), но Таби, покачав головой, поудобнее перехватила лямки своего рюкзака и повернулась к Кате:

– Если с тобой все ок, я домой.

– А как же встреча с куратором? Выборы старосты?

– Я тебя умоляю. – Таби закатила глаза и, махнув на прощание рукой, широкими шагами двинулась к выходу.

Катя по-прежнему понятия не имела, где находится малый актовый зал, так что просто пошла за Женей и Стасом. Они тихонько переговаривались и, кажется, показывали друг другу какие-то фотографии в телефонах. Женя, заметив Катю, слегка дернула плечом, и Катя поспешила объясниться:

– Честное слово, я не сталкер! Просто иду в ту же сторону. Хотя, может, чуточку и сталкер, – нервно рассмеялась она. – Я на вас давно подписана, еще со времен, когда вы учились в Штатах. Вы классно рисуете.

Концовка получилась немного неловкой и скомканной, но Катя уже смирилась с собственным косноязычием. За нее будут говорить ее рисунки!

– Жаль, что не все так думают. – Женя вздохнула. – Глебу, как видишь, больше по вкусу все эти твои зверушки, бородавки, огурцы какие-то… Ты принципиально не рисуешь людей?

Катя споткнулась. Женя постоянно говорила вещи, которые совершенно не соответствовали тому, как она выглядела, и это сбивало с толку. Сейчас, например, она смотрела на Катю с таким преувеличенным вниманием, что та даже засомневалась: может, скрытая агрессия и насмешка в Жениных словах ей просто почудились?

– Если честно, у меня плохо получается рисовать людей, – призналась Катя, прижавшись к стене и пропуская шумную компанию старшекурсников. – Выходит либо ужасно уродливо, либо ужасно глупо.

– А мое слабое место – вот эти все детские смешные штучки. Как думаешь, Стас, это от того, что мы рано повзрослели?

– И поумнели, – хмыкнул Стас, не отрываясь от телефона. Краем глаза Катя заметила, что он строчит новый пост. Они с Женей выкладывали их по очереди.

– А твои носки – это такая метафора? – Женя по-птичьи склонила хорошенькую головку набок, разглядывая Катины гольфы. Катя на всякий случай тоже на них посмотрела. По-прежнему белые. По-прежнему с куриными лапками. Черт, надо было внимательнее слушать Сергея Владимировича на литературе в школе! Тогда, может, она бы и вспомнила, кто такая эта чертова метафора. Женя, почувствовав ее замешательство, прикусила губу и сложила бровки домиком.

– Метафора – это такое образное выражение. Ну, знаешь, как вечный сон – это метафора смерти. Вот я и подумала, может, твои нелепые куриные ноги – это скрытое послание о том, что ты рисуешь как курица лапой?

Стас рядом с ней громко рассмеялся, а Катя несколько раз моргнула, не зная, как вообще на такое реагировать.

– Шутка, – улыбнулась Женя, заправив за уши волосы. – Ты же не обиделась?

Э-э-э… Катя окончательно растерялась и понятия не имела, обиделась она или нет. Кажется, она была в легком шоке (в соцсетях Твинсы вели себя совершенно по-другому!), поэтому вместо ответа поспешила смешаться с внушительной толпой, которая как раз пыталась протиснуться в узкую дверь, над которой золотистыми буквами было написано: «Малый актовый зал». Вообще-то дверь была двустворчатой, но вторая створка по странной традиции всех учебных заведений была закрыта.

Давка получилась приличная. Какой-то высокий черноволосый парень в серой рубашке ткнул Катю локтем в бок. Она громко ойкнула и тут же зашипела, когда девушка в сандалях на платформе отдавила ей ногу. Девушка тут же обернулась. Ее рыжие волосы тугими кудряшками спадали на лоб, а зеленые глаза были виновато распахнуты.

– Сорри!

Катя собиралась как-нибудь пошутить на тему того, что день у нее явно не задался, но шкафоподобный амбал слева едва не расплющил ее, прижав к своему сервантоподобному дружку. Катя чувствовала себя резиновой игрушкой. Если они еще чуть-чуть надавят, у нее глаза из орбит вылезут!

– Иди-ка сюда, – схватив Катю за руку, девушка с неожиданной силой дернула ее на себя, а потом обернулась к кому-то и скомандовала: – Захар, присмотри за моей новой подружкой, а то ее тут почти затоптали.

Катю окатило нехорошим предчувствием. Нет-нет-нет…

Черт!

Из-за спины рыжеволосой кудряхи появился Захар. На его губах витала незнакомая Кате добродушная улыбка, которая тут же потухла, стоило ему увидеть Катю. Та попыталась скрыться бегством, но смогла только крутануться, повернувшись к Захару спиной, и тут же получила чьим-то локтем в висок.

– Гос-с-споди, Сиротка… – прошипел знакомый голос, а в следующую секунду кто-то дернул Катю за капюшон. Охнув, она завалилась назад и уперлась спиной в чужую грудную клетку. Над ней, источая ощутимые волны раздражения, возвышался Захар. Он не то чтобы обнял ее, а, скорее, загородил от остальных, расставив локти чуть в стороны.

Катя так удивилась, что забыла съязвить. Толпа медленно ползла к заветной двери. Захар молчал, а Катя, задрав голову, задумчиво разглядывала его лицо и мужественный подборок.

– Не выдумывай себе ничего лишнего, – тихо прошипел Захар. – Просто Дашка как таран. Не отстанет, пока не сделаешь, как просит.

Катя все так же молча смотрела на него снизу вверх.

– Что? – не выдержал Захар и скосил на нее глаза.

– С этого ракурса я вижу волосы у тебя в носу, – бездумно брякнула Катя. Лицо Захара превратилось в скорбную мину, как бы говорящую: «Боже, дай мне сил не прибить ее прямо здесь».

Внезапно смутившись, Катя опустила глаза. Близость Захара и то, какими теплыми и надежными оказались его объятия, ее не то чтобы взволновали, но странным образом встревожили. Захар испустил тяжелый вздох, взъерошивший волосы у нее на лбу, а рыжеволосая Даша с интересом уставилась на Катю. За ней, уткнувшись подбородком в кудрявую макушку, стоял тот самый черноволосый парень в серой рубашке, чей локоть едва не лишил Катю легкого. То, как крепко он ее обнимал, лучше всяких слов говорило – эти двое вместе.

– Ты же не первокурсник! – осенило вдруг Катю. Она снова задрала голову. – Тогда зачем…

– Курирую первокурсников своего факультета, – перебил ее Захар.

– Вы что, знакомы? – удивилась Даша и запоздало представилась: – Даша. Мы с Захаром учимся на одной кафедре.

– Катя, – улыбнулась Катя. Черноволосый парень Даши вдруг подался вперед и уставился на нее так, словно Катя с ног до головы была обсыпана лепестками роз и разноцветными блестками.

– Обалдеть! Та самая Катя, которая…

– Рот закрой, – холодно перебил его Захар и слегка подтолкнул Катю вперед, чтобы она смогла протиснуться в дверь. – Кстати, тупица, ты утром ушла без своего ключа, так что мне пришлось оставить его под ковриком.

Градус нереальности происходящего достиг своего критического максимума, но ни поблагодарить Захара, ни сморозить какую-нибудь глупость Катя не успела. Какой-то умник наконец догадался открыть вторую створку двери, и толпа с облегчением хлынула в зал. Захар отступил влево, и его вместе с друзьями «смыло» в сторону сцены. А Катя, отыскав свободное место в зале, тут же вытащила телефон и принялась делать вид, что страшно занята, а не пребывает в странном коматозном состоянии без единой мысли в голове.

– Знаешь кого-то из компании Ринца?

Етить! Катя едва не подпрыгнула, когда на свободное место рядом с ней опустился Стас. Чуть наклонившись вперед, Женя, сидящая рядом с ним, буравила Катю недоверчивым взглядом.

– Ринца?

– Черноволосый парень в серой рубашке у сцены, Паша Ринц. – Стас кивнул в сторону сцены, и Катя, проследив за его взглядом, уставилась на компанию Захара. Черноволосый как раз откинул голову назад и громко чему-то рассмеялся, а Захар с угрожающим видом сунул ему под нос кулак. – Стремная рыжуха – его девушка Даша, а парень рядом – Захар, и он…