– …говнюк, – едва слышно пробормотала Катя.

– Что, прости? – удивился Стас.

– Я не тебе! – Катя испуганно замахала руками и, чтобы не вдаваться в подробности их с Захаром запутанной истории, торопливо выдала короткую версию: – Мы с Захаром выросли вместе.

– Друзья детства?

– М-м-м, типа того, – уклончиво ответила Катя. Теперь Захар тоже смеялся, и Катю это почему-то неприятно задело. Почему он с ней не может быть таким же милым? Словно услышав ее мысли, Захар скользнул рассеянным взглядом по залу и, увидев Катю, сделал такое лицо, будто унюхал что-то неприятное.

– Комиксисты, не расходитесь после собрания! И поднимите руки вверх, я вас посчитаю, – крикнула со сцены девушка с короткой стрижкой – очевидно, Алина, куратор их курса. Катя немедленно вскинула руку вверх, а Стас и Женя переглянулись.

До-о-олгим таким взглядом.

* * *

Таби выскочила из универа и, поморщившись из-за холодного ветра, налетевшего откуда ни возьмись, стремительно зашагала по аллее к ближайшей станции метро. Она знала, что многие считали ее самоуверенной и мрачной гордячкой из-за привычки быстро ходить, держать спину прямо и говорить правду в лоб, но ее это не смущало. Пусть смущаются другие, так интереснее.

Следовало поторопиться. Во-первых, она обещала маме, что сходит с ней к неврологу, а во-вторых, сегодня еще нужно было дорисовать новый арт на заказ. Она уже дважды переносила дедлайн, и парень-заказчик весь изнылся в ожидании своей рисованной копии в объятиях развратной Уэнсдей. За арты по фоткам заказчиков Таби брала минимум шесть тысяч, так что откладывать заказ однозначно больше не стоило.

Таби сунула в уши наушники-капельки и, притоптывая в такт любимой группе, остановилась на светофоре.

Take my hands now,
You are the cause of my euphoria^[2].

Таби не была извращенкой, правда. Ну, если только чуть-чуть. Просто ей нравились обнаженные человеческие тела и нравилось шокировать людей, поэтому она с таким удовольствием рисовала сцены секса. Бесстыдные, распутные и горячие настолько, насколько позволяло ее воображение и сцены из порно. Сама-то Таби еще ни с кем не спала.

Светофор наконец сменил гнев на милость, и Таби рванула по пешеходному переходу.

А еще это приносило ей весьма неплохой доход, что было кстати, учитывая мамину болезнь. За донат в «Бусти» Таби готова была рисовать практически любую дичь. А в своей группе в ВК выкладывала кое-какие арты и кусочки комикса про преподавателя, безнадежно влюбленного в свою ученицу. Того самого, в шапочке…

Можно же хоть на бумаге помечтать?

– …аби! …би!

Таби уже начала спускаться в подземный переход, когда на плечо ей упала чья-то ладонь. Девушка испуганно обернулась и почти врезалась в Глеба. Ее волосы хлестнули его по щеке.

Губы Глеба зашевелились, и Таби вытащила один из наушников.

– …и не угонишься!

– Что?

– Ноги, говорю, отрастила длиннющие, так что, блин, и не угонишься за тобой, – засмеялся Глеб, отдуваясь. Его грудная клетка тяжело поднималась и опадала от быстрого бега. – Или это старость?

– Определенно она, – легко согласилась Таби.

Глеб хмыкнул и, стянув с головы любимую красную шапочку, сунул ее Таби в руки.

– Захватишь домой?

– Ты бежал за мной от самого универа, чтобы я для тебя курьером поработала?

– Нет, я бежал сказать «спасибо» за то, что ты сегодня обошлась без провокаций. Я про твои рисунки для взрослых. У нас на курсе несовершеннолетний вундеркинд, так что мне могло бы крепко достаться, реши он пожаловаться в деканат. Я тебе о нем рассказывал, хотя ты вряд ли помнишь.

Таби не стала уточнять, что помнит вообще все, что он говорил ей с того самого момента, когда с ноги ворвался в ее жизнь. Вместо этого она уставилась ему в лицо исподлобья и честно призналась:

– Я бы никогда так с тобой не поступила.

– Знаю, – помолчав, ответил Глеб. На его щеке появилась ямочка.

Новый порыв ветра швырнул волосы Таби Глебу в лицо, и он, скорчив перепуганную моську, притворился, что отбивается от них.

– Клоун, – грустно сказала Таби.

Теплая рука Глеба вдруг легла ей на щеку. Большой палец нежно погладил скулу, и теплый, будто латте в морозный день, голос произнес:

– Тогда сжалься над клоуном и улыбнись, колючка.

Ласка была такой неожиданной и долгожданной, что Таби не успела ощетиниться. Отяжелевшие веки опустились, а щека будто сама прильнула к ладони Глеба. Она могла бы стоять так вечность, если бы не громкий гудок автомобиля, раздавшийся поблизости.

Глеб тут же убрал руку.

– Мне пора, друг ждет. Маме привет, заскочу к ней на днях и принесу офигенные груши!

Махнув на прощание, он побежал к припаркованной машине. Шлюшно-красной и блестящей, будто накладные ногти. Глеб скользнул на пассажирское сиденье и наклонился к женщине в солнечных очках за рулем. Таби не стала смотреть, поцелуются они или нет. Развернувшись на пятках, она быстро начала спускаться по лесенке подземного перехода в метро.

Щека, которой касался Глеб, горела, будто от пощечины.

Глава 8

– Я тут волнуюсь, чуть больницы не начала обзванивать, а ты…

Катя отодвинула телефон от лица. Еще немножко, и у нее от маминых воплей окончательно расплавятся мозги. Превратятся в кисель и вытекут через уши длинными спагеттинами. Катя рискнула снова приблизить телефон к уху и…

– Но нет! Не заслужила, видимо!

…и тут же снова убрала его подальше. Тяжело вздохнула и уселась прямо на бордюр возле магазина «…ОДУКТЫ». Надо купить там хоть что-то съестное, иначе у нее не будет сил орать на Захара. Хотя что вообще можно купить в таком магазине? …леб? …олоко? …околадку?

Катя захихикала и, положив телефон на асфальт рядом с рюкзаком, быстро записала новую идею для комикса на полях тетради. Даже сделала пару зарисовок: орущую в ужасе …околадку и флегматичный пакет …олока.

– Но сообщить-то, что с тобой все хорошо, можно было? – продолжала бушевать мама. Ее сердитый голос едва доносился до Кати, приглушенный расстоянием. – Просто матери позвонить!

– И как я должна была это сделать, мам? – не выдержала Катя. – Я же тебе сказала, у меня зарядка глючная, не зарядился телефон! Почтовым голубем, что ли, сообщение отправить?

– Во-первых, не перебивай, пока я с тобой разговариваю, – еще сильнее завелась мама. Интересно, у них дома стекла от ее ультразвука еще не треснули? Бедный папа… – А во-вторых, у Захара бы взяла! Он, в отличие от тебя, каждый день матери звонит.

Ну естественно! Пресвятой Захар! Катя изобразила, что ее тошнит, и голубь, который топтался в пыли у бордюра, бочком отошел подальше. Наверное, боялся, что Катина мама сочтет его сообщником и пустит на пирог с голубятиной. Катя в отместку нарисовала его торчащим из этого самого пирога.

– И нечего там рожи корчить, – проницательно вставила мама. – И спину выпрями!

Катя захлопнула рот, выпрямила спину и на всякий случай огляделась по сторонам. Вдруг мама сидит в кустах с биноклем и шпионит?

– В общем, ты меня поняла? Чтобы каждый день звонила, у меня столько нервов нет, чтобы переживать за тебя. Захарушке привет.

– Ладно-ладно, – промямлила Катя и, по-быстрому закруглив разговор, затарилась …одуктами. Брала только самое необходимое, но получилось все равно аж три пакета. Пыхтя и отдуваясь, Катя затащила их на пятый этаж и, подозрительно сощурившись, заглянула под коврик. Удивительно, но ключ и правда лежал там, хотя она бы не удивилась, найдя вместо ключа расплющенную собачью какашку или записку с ухмыляющимся смайликом. Кто знает, чего можно ждать от этого нового Захара!

Отперев дверь, Катя застыла в коридоре и настороженно прислушалась. Где-то на улице бибикнула машина. У соседей сверху что-то с грохотом упало на пол, а после воцарилась блаженная тишина, что означает…

Йес, Захар и правда еще не вернулся с пар!

Зато несовместимый с жизнью бардак был тут как тут. Катя заполнила одну из полочек холодильника купленными вкусняшками и с наслаждением истребила сразу две пачки химозной лапши быстрого приготовления, которую мама категорически не одобряла (м-м-м, вкус свободы!). Еще пятнадцать минут ушло на бездумный скроллинг в соцсетях, а после Катя переоделась, вооружилась мусорными пакетам и бросилась в неравный бой с беспорядком. Эверест из немытой посуды? Островное государство нестиранных носков? И не таких укладывали на лопатки!

Постепенно из-под завалов мусора появлялась вполне себе симпатичная квартирка. Катя даже пожалела, что не сделала фото ДО и ПОСЛЕ. Типа как в шоу про смену имиджа, которые мама одно время запоем смотрела по телевизору. За уборкой незаметно пролетел час, второй, третий…

– Все! – выдохнула Катя, обессиленно рухнув на диван и раскинув в стороны руки и ноги. Квартира сияла чистотой. Не хватало только праздничной ленточки, как на коробке с подарком. Захар, конечно, засрет тут все за считаные дни, и все равно Катя гордилась проделанной работой.

И определенно заслуживала вознаграждения.

Коварно ухмыльнувшись, Катя стекла с дивана на пол и шустро прокралась к запертой двери. Заглянула в замочную скважину, постояла, прижавшись ухом к гладкой поверхности, принюхалась… Ни-че-го! Ни странного стрекотания, ни подозрительных запахов – только темнота и тишина, нарушаемая лишь Катиным дыханием. Она едва не зарычала от досады. Да что же там, черт побери, такое? Подпольное казино? Расчлененная бывшая Захара? Коллекция плюшевых единорогов?

Вытащив из кармана толстовки банковскую карту и вилку с тонкой ручкой, Катя уселась перед дверью на колени. Какой-то парень на «Ютьюбе» рассказывал, что с помощью этого нехитрого набора можно взломать что угодно, даже сейф в швейцарском банке. Пересмотрев обучающее видео, Катя попыталась подцепить и сдвинуть язычок замка картой. Затем подключила вилку, которую вставила в замочную скважину. Ей даже показалось, что внутри замка что-то щелкнуло! А потом…

– Какого хрена ты творишь? – рявкнул взбешенный голос у нее за спиной.

Упс.

Катя медленно опустила руку с вилкой. Мозг лихорадочно перебирал варианты вранья, которые могли сойти за правду. Она… что? Несла вилку на кухню и упала на дверь? Ну же, соображалка, где ты, когда ты так нужна!

Захар, не разуваясь, в два шага преодолел расстояние между ними, сгреб Катю на руки и, подняв в воздух, швырнул на диван.

– Вау, – невольно впечатлилась Катя, отплевываясь от упавших на лицо волос, которые выбились из косы во время уборки. Любой, кто может вот так запросто поднять девушку на руки и бросить на диван, заслуживает уважительного «вау». Даже Захар. Теперь он возвышался над ней и буравил поистине убийственным взглядом. Пф-ф-ф, можно подумать, ее таким проймешь! Видел бы он, как смотрела на Катю мама, если та случайно вместо сорняка вырывала из грядки на даче молоденькую морковку.

– Какое слово во фразе «Не смей открывать дверь в мою комнату» тебе не понятно?

– Слово «поцелуй меня в задницу», – огрызнулась Катя, приподнимаясь на локтях. Она открыла рот, намереваясь еще съязвить, но Захар оперся коленом на диван рядом с ее бедром и грубо запечатал Катины губы ладонью.

– Даже не думай вякать, иначе, клянусь, я тебя прикончу. Не говори. Не дыши. Можешь даже не убираться! Просто… перестань быть такой занозой в заднице.

– Фа уфэ уфафафь! – возмутилась Катя из-под его руки.

Захар отдернул ладонь и с отвращением вытер ее о Катину ногу.

– Я уже убралась, – повторила Катя, а Захар, будто очнувшись, настороженно огляделся по сторонам. Катя с трудом подавила улыбку: выглядел он так, словно впервые оказался в своей собственной квартире. Интересно, дорогу до туалета теперь найдет? Или раньше он ориентировался по кучкам носков, как по звездам, и теперь потеряется?

– О, – Захар моргнул, – тут стало…

– Чисто?