– Интересно… – Голос у меня дрогнул, и я откашлялась. – Интересно, почему слуга побежал в далёкую деревню, а не в Ханьян, где к тому же есть больница.

Вонсик задумчиво и серьёзно посмотрел на меня, словно взвешивая мои слова.

– Куда бы ты побежала, если бы тебя ранили?

– Не «куда», а «к кому», – тихо ответила я. – К тому, кому доверяю, кто не причинит мне вреда.

Он кивнул.

– Возможно, и с ним было так же, и у него в Чамсиле есть кто-то близкий.

Вонсик продолжил изучать тело, делая пометки в своей тетради с такой точностью и аккуратностью, что напомнил мне о писарях, служивших моему отцу – бывшему магистрату.

– Почему ты так спокойно смотришь на труп? – спросил он.

После того как на моих глазах убили отца и мать, меня мало что пугало.

– Разве мёртвые в нашем государстве – не обычное дело?

Он поджал губы и кивнул.

– Ты пришла издалека разыскать сестру, но теперь тебе интересно это убийство. Почему?

– Это не ваше дело.

– Ей очень нравится эта фраза, – вмешалась Юль, весело поблёскивая глазами. – Мне она отвечала так же.

Моя неприязнь к хозяйке усилилась, но раздражение сменилось паникой, когда Вонсик мрачно произнёс:

– Ты, случайно, не рассчитываешь отыскать убийцу, чтобы попросить у вана в награду вернуть твою сестру?

– Не понимаю, о чём вы…

– Значит, угадал.

По спине пробежали мурашки. Он раскрыл мои истинные намерения.

– Вы делаете выводы, ничего обо мне не зная.

– Ты права. Я ничего не знаю… Разве только то, что ты из благородного сословия, твои родители мертвы, а ты скрываешься от закона, – перечислил Вонсик, не сводя с меня глаз. – Но, признаю, на этом всё.

Я онемела от потрясения.

– Мы… мы встречались? Вы говорите с такой уверенностью…

– Потому что всё это очевидно. По твоей походке, по тому, как ты задираешь подбородок. В тебе есть чувство собственного достоинства, твои руки белые и мягкие, не привыкшие к тяжёлой работе. На тебе шёлковые одежды, а шёлк носит лишь знать, но сразу заметно, что одежда не новая, а значит, для твоей семьи настали тяжёлые времена. Ты прошла через запретные земли без какого-либо сопровождения, а значит, ты совсем одна, и тебе не к кому обратиться. Подозреваю, что твоя семья оказалась в центре скандала или нарушила закон, раз у тебя не осталось ни одного друга или родственника, которого можно попросить о помощи. Ты прячешь лицо за рукавом и постоянно оглядываешься, словно боишься, как бы тебя не узнали, – так делают те, кто скрывается от закона. Но разумеется, как ты и сказала, – это всего лишь мои выводы.

Я стояла как статуя, вперив взгляд в Вонсика, почти не сомневаясь, что сейчас меня поволокут к стражникам. Но бывший следователь спокойно повернулся к трупу и больше не обращал на меня внимания, словно я стала ему совершенно не интересна. Моя паника постепенно сошла на нет.

– Так или иначе, – вдруг сказал он, поднимаясь на ноги, и я отшатнулась. – Глупо надеяться о чём-либо договориться с ваном, но ты, конечно, мне не поверишь.

– Прошу прощения? – возмутилась я. Никто не смел так со мной разговаривать, кроме сестры. – По-моему, план вполне разумный. Ван обещал щедрую награду…

– Надеюсь, ты хотя бы заранее убедишься в том, что твоя сестра в столице, – перебил меня Вонсик. – Ты видела её сегодня в окружении вана?

– Нет… – ответила я дрогнувшим голосом. – А где держат наложниц?

– В монастыре Вонгакса, недалеко от дворца Кёнбоккун, но их охраняют так тщательно, что попасть туда невозможно. Однако способ увидеть её всё-таки есть. Почти каждый день наложниц вана приводят в бывшую академию конфуцианства Сонгюнгван, где теперь развлекается Ёнсан-гун, и ты сможешь увидеть сестру, если заглянешь через невысокую стену.

Вонсик снова обошёл труп и присел рядом с ним на корточки.

– Я так хорошо это знаю, – произнёс он ровным голосом, – потому что там была моя дочь.

Была. Судя по тому, как Юль закусила губу и отвернулась, его дочь уже мертва. Сердце кольнуло от сочувствия, но я подавила эмоции. После смерти родителей я дала себе клятву, что больше не буду ни к кому привязываться.

– Вы тоже ведёте расследование ради награды? – спросила я с нажимом, показывая, что больше не хочу говорить о сестре.

– Я помогаю одному человеку найти убийцу. Ему награда не интересна.

«Это хорошо, – подумала я. – Может, если ходить за ним хвостом, удастся заполучить награду себе?»

– Чего же он желает? – спросила я. – Тот, кому вы помогаете.

– Скажу так: от этих убийств больше смуты, чем пользы, – ответил Вонсик и махнул мне рукой. – Подойди ближе. Если хочешь найти преступника, мало взглянуть на труп издалека. Изучи его сама, не полагаясь на выводы другого человека.

Я шагнула вперёд и прищурилась, но жуткий мертвец так и оставался всего лишь жутким мертвецом.

Вонсик начал указывать то на одно, то на другое.

– Судя по ранам и тому, как плотны на ощупь его конечности, он умер сегодня на рассвете. А теперь твоя очередь поделиться наблюдениями.

– Моя очередь?

– Ты же сказала, что хочешь найти убийцу.

Юль подтолкнула меня вперёд. Я обошла тело и покосилась на Вонсика. Затем присела и осмотрела голову убитого. Издалека мне были видны только волосы, но теперь я заметила корку запёкшейся крови на коже.

– Его ударили по голове?

– Да, но ране уже несколько недель.

– Значит, он получил её, когда его похитили, – рассудила я и перевела взгляд на кровавую рану на горле. – А из-за этой он умер.

– Не буду вдаваться в детали, но, похоже, его держали в заключении и морили голодом, а затем убили, хотя он и так уже был на последнем издыхании.

– Нет ничего страшнее голодной смерти, – сказала Юль, поёжившись. – Ничего.

– Как вы всё это поняли? – спросила я Вонсика, пропуская мимо ушей её слова.

– Улики всегда перед нами, надо лишь обратить на них внимание, – ответил Вонсик, стряхивая грязь с халата. – Чаще всего правда скрывается в простейших деталях…

Его прервал стук копыт, и я увидела тёмное облако всадников, несущихся прямо к нам.

– Смотри внимательно, – посоветовал Вонсик. – Убийцы нередко возвращаются на место преступления.

Облако распалось на отдельные силуэты в одинаковых красных одеждах.

– Чиновники из Ведомства справедливости и законов, – тихо произнёс Вонсик и взглянул на меня. – По приказу вана они часто расследуют дела, связанные с государственной изменой.

– Знаю, – прошептала я. Мне это было прекрасно известно.

«Всегда держись в тени,– говорила мне сестра, и сейчас её предупреждение прозвучало как наяву.– Мы должны жить так, словно уже мертвы. Словно нас никогда и не существовало».

Я отступила назад. Ветер дул мне в лицо. Только теперь я заметила, что накидка соскользнула на плечи и держалась на шее лишь благодаря завязкам. Я торопливо прикрыла голову и поспешила прочь.

– Куда ты? – позвала Юль.

Я опустила голову и через тростник быстро пошла туда, где начинался лес.

* * *

Меня окружали высокие деревья, и полумрак разгоняли лишь тонкие лучи солнца, проникавшие сквозь пышные кроны. Я бежала в самую глубь леса, вздрагивая от каждого шороха. Меня преследовали странные звуки, и я то и дело замирала и оглядывалась. Какое-то время спустя я отчётливо услышала встревоженные мужские голоса и бешеный топот копыт.

Прячься.

Моё сердце заколотилось ещё быстрее.

«Прячься, – сказала я себе. – Скорее».

Задрав юбки, я выбралась из оврага и быстро зашагала по узкой тропе. Лошадь выскочила из зарослей прямо передо мной, и я спряталась за дерево, едва не упав. Всадник с бледным от страха лицом сжимал в руке окровавленного мёртвого кролика.

Он проехал мимо, не заметив меня, и я побежала дальше, прижимая походный мешок к груди. Обогнула поросший мхом валун, пробралась сквозь заросли, перешла через ручей… Силы покидали меня, и я остановилась, напрягая слух. Тишина. Похоже, мне удалось уйти достаточно далеко от того, что напугало того охотника.

Я тяжело вздохнула и встала на колени перед ручьём, отложив походный мешок. Ещё раз огляделась и зачерпнула свежую воду обеими руками, чтобы немного остудить жар. Когда я опять потянулась к воде, увидела собственное отражение, показавшееся алым в угасающем свете. Девушка, смотревшая на меня, выглядела напуганной и одинокой.

Я прошептала, пытаясь подавить страх:

– Держи себя в руках, Хван Исыль.

А затем плеснула холодную воду на лицо, успокаивая нервы, приводя себя в чувство.

Зашуршала листва.

Я вскочила на ноги и скользнула за деревья, в густые заросли. Припала к земле и выглянула из укрытия сквозь ветви.

Послышался стук копыт, он становился всё громче.

Я сцепила руки, обхватив колени, и взмолилась: «Кто бы то ни был, лишь бы проехал мимо. Лишь бы меня не тронул».

Багрово-золотистые лучи заката осветили лицо юноши, вооружённого луком и стрелами. Он выехал к ручью шагах в двадцати от меня. Это был другой охотник, не тот, что встретился мне ранее, и он уверенно сидел в седле. Серебристо-синие одежды мерцали подобно лунному камню, обрамляя стройную, но мощную фигуру, а глаза – тёмные глаза – были цепкими, как у сокола.

Я тихонько вздохнула.

В ту же секунду его взгляд метнулся в мою сторону. Я зажала рот ладонями, молясь, чтобы охотник отвернулся. Сердце отчаянно трепетало в груди. Вопреки моим мольбам, юноша одним ловким движением натянул тетиву и направил стрелу прямо в заросли, за которыми я скрывалась. Страх сдавил мне горло. Я попыталась отползти назад и врезалась спиной в дерево. Листья на ветвях задрожали.

Стрела со свистом понеслась ко мне.

«Не может быть, – мелькнуло в голове. – Не может…»

Меня пронзила боль, и я прикусила язык, чтобы не завопить. Во рту разлилась кровь. Я скосила глаза и увидела, что стрела попала в ствол дерева, но, к моему ужасу, содрала кусок кожи с левого плеча. Отведя взгляд, я попыталась подняться, но накидка была крепко пригвождена к стволу.

«Держись,– позвал мамин голос, и я ощутила её призрачное прикосновение.– Вы обе должны выжить во что бы то ни стало. Заботьтесь друг о друге, больше у вас никого нет».

Я стиснула накидку так, что побелели костяшки, и с третьей попытки, вся в слезах и в поту, вырвалась на свободу. Плечо пылало. Я думала, как остановить кровотечение, но вдруг зашуршали листья: это молодой охотник раздвинул их луком. Его лицо было жёстким, холодным и безразличным, как обычно у знати.

– Не трогай меня! – взвизгнула я и схватила камень с земли.

«Ударь его и беги,– подсказывал голос у меня в голове.– Ударь и беги!» Я кинулась к нему и замахнулась обеими руками, но он сдавил моё запястье стальной хваткой.

– Брось камень.

– Отпусти!

Его пальцы сжались ещё сильнее, и камень сам выпал из моих рук.

– Ч-что ты задумал? Убить меня? – спросила я слабым голосом и стиснула зубы, унимая дрожь.

– А стоит? – спросил он. Взгляд его был тёмным и непроницаемым.

Вновь послышался стук копыт. Не отводя глаз, юноша толкнул меня обратно в заросли и произнёс повелительным тоном:

– Если хочешь выжить, оставайся здесь и не двигайся.

Я села на землю, покрытую листьями, и смахнула слёзы. А когда тайком выглянула из укрытия, проверяя, не удастся ли потихоньку сбежать, увидела дворцового стражника.

– Принц Тэхён, – сказал стражник, – ван приказал всем вернуться.

Принц Тэхён, сын наложницы… Я слышала, как родители шептались о нём. Они говорили, что с ним жестоко обошлись, после чего и сам он стал жестоко относиться к другим.

– Ван убил с дюжину человек, пока вы охотились, – добавил стражник.

Юноша замер.

– Дюжину?