Интересно, какова была бы их реакция, узнай они, что это моя рука отделила плоть Реджинальда от кости? Что это меня он молил о спасении, как будто я сам Бог, дарующий милосердие. Хотел бы я сказать им, что старый добрый Реджинальд, оказавшись без поддержки членов Совета, не проявлял такой храбрости и что он мочился на грязный цементный пол, пока я зажигал спичку за спичкой и наносил на его кожу живописные шрамы.

– Сир, пришла пора менять правила игры, – призывает Ксандер.

Со стоном Майкл ударяет кулаком по столу:

– Я не желаю ничего менять, Ксандер. Я хочу найти грязную шлюху, которая посмела явиться в мой замок, бросить мне под ноги голову человека, плюнуть, а потом непонятным образом исчезнуть из темниц!

Меня забавляет это зрелище – ярость, пылающая на щеках Майкла. Тотчас проносится мысль о леди Битро. Интересно, сколько понадобится огня, чтобы почувствовать жар ее плоти?

– Если все пустить на самотек, – продолжает Ксандер, – настроения в обществе кардинально изменятся. Сир, нам придется сменить курс. Найти отвлекающий маневр.

С усмешкой на устах я забрасываю ногу на ногу.

Брат, приглаживая ладонью волосы, поворачивается в мою сторону:

– Что смешного?

Я пожимаю плечами, стряхивая пепел на дорогой ковер под ногами, и с ленивой улыбкой откидываюсь на подушки:

– Нет-нет, ничего. Не смею вам мешать, господа.

– Ты уже помешал, – огрызается Майкл. – Что ты вообще здесь делаешь? Внезапно озаботился положением дел в королевстве?

В ответ на его саркастический тон я улыбаюсь, сдерживая желание доказать обратное, продемонстрировать, что на самом-то деле судьба монархии заботила меня всегда.

– Оказываю моральную поддержку. На тебя столько всего навалилось! Как ты справляешься, брат? Выглядишь бледным. – Я наклоняюсь, поднимая брови к линии волос: – Та женщина, случаем, не напугала тебя, а?

– Переходите к делу, Тристан, если таковое имеется, – сердится Ксандер.

Я прокручиваю кольцо на пальце – бриллиантовые глаза льва сверкают при каждом обороте.

– Да я уже все сказал. Я просто пришел поддержать родственника.

– Тристан.

– Ксандер, – отвечаю я, растягивая гласные.

– Я, конечно, понимаю, что вам вдруг захотелось поучаствовать, но, знаете ли, играть роль послушного принца уже поздновато.

Он окидывает меня взглядом, как будто само мое присутствие для него оскорбительно. Впрочем, такое возможно.

Где-то в груди свербит что-то тягостное, и моя улыбка тут же сходит на нет:

– Мне незачем играть. Я Его Королевское Высочество Тристан Фааса, второй сын покойного короля Майкла II, хочешь ты того или нет.

Я встаю, пересекаю комнату и оказываюсь прямо перед Ксандером, возвышаясь над его невысоким нескладным телом. Тот разглядывает меня сквозь нелепые очки в роговой оправе. Глядя на него сверху вниз, я подношу самокрутку к губам и затягиваюсь, вчитываясь в каждую неуклюжую черту его лица и изучая каждую капельку пота, проступившую на лбу. А потом выпускаю струю дыма так, что она покрывает его лицо, вызывая приступ кашля.

– Я понимаю, что ты очень важный человек, Александр, – шепчу я. – Стоишь здесь, слушаешь нового короля, как и слушал предыдущего, и думаешь, будто ты вне упреков. – Я хватаю его за плечо – теперь горящий кончик свернутой бумаги оказывается рядом с его шеей. Как же хочется прижать самокрутку к его коже и послушать шипящие звуки, но я себя сдерживаю. – На будущее запомни две истины. Первая: моя кровь чище твоей, пусть она и скрыта под «жуткими» чернилами и очерствевшей душой.

Я выдерживаю паузу, наслаждаясь его напряжением.

– А вторая? – спрашивает он, сглатывая.

– Я знаю, что вы сделали с моим отцом, и я никогда не забуду людей, бросивших его умирать в одиночестве. – Горящий край сигареты задевает его яремную вену. Ксандер жмурится от боли, доставляя мне удовольствие. – Ой, – улыбаюсь я. – Больно?

– Вы далеко не все знаете о своем отце, – шипит Ксандер сквозь стиснутые зубы.

С усмешкой я опускаю взгляд, а потом снова заглядываю ему в глаза:

– А ты не знаешь меня.

– А что насчет Сары? – вклинивается Майкл. – Давайте уже объявим о нашей помолвке: этого будет достаточно, чтобы изменить ситуацию.

Я переключаю внимание на брата:

– Уже по имени обращаешься? Боже, да ты времени зря не теряешь.

Глаза Майкла сужаются:

– Она моя жена.

– Пока еще нет, – язвлю я.

Я хватаю руку Ксандера, разворачиваю ее ладонью вверх, вкладываю недогоревшую самокрутку и смыкаю его пальцы. Его лицо кривится в гримасе отвращения.

– Выбросишь, а, Ксандер?

– Так скоро уходишь? – спрашивает Майкл, выпячивая нижнюю губу. – Какая жалость.

Я пожимаю плечом:

– С вами двумя ужасно скучно.

– Ну, серьезные разговоры не предполагают веселья. Хотя, – ехидничает Майкл, потирая подбородок, – ты и раньше не интересовался важными темами.

Дыра в моей груди все больше расходится. Я скрежещу зубами.

– Верно, но если бы все заботились о важном, кто бы позаботился о тебе, брат?

Улыбка исчезает с его лица:

– Позови сюда леди Битро, а потом можешь идти на все четыре стороны – в любой из борделей, где планируешь провести ночь.

Прищелкнув языком, я разворачиваюсь и направляюсь к двери.

Если бы я обернулся, то наверняка увидел бы изумление, застывшее на их лицах: уж больно легко я согласился, особенно если учесть, что я не отличаюсь умением подчиняться приказам.

Но, как ни странно, я и сам очень хочу ее отыскать.

Возбуждение разливается по внутренностям, проникает в живот и скапливается в паху при одном только воспоминании об этой девушке: как вчера ночью она, тяжело дыша, стояла на коленях, с растрепанными волосами, как смотрела на меня исподлобья, словно хотела всадить в меня нож и умертвить прямо на месте – тот самый нож, который прятала у себя за спиной.

Никто еще не обращался со мной так, как она: с пылающим гневом, который так и норовит просочиться сквозь взгляд и сразить меня наповал. Так и хочется вставить член ей в горло и посмотреть, попробует ли она его откусить. А если осмелится – наказать ее за проступок.

Так что я пойду и найду свою маленькую лань.

Хотя бы для того, чтобы насладиться ее ненавистью, а потом бросить к ногам короля.

Глава 10

САРА

На территории замка насчитывается с десяток разновидностей кухонь, но та, в которой я сейчас нахожусь, самая просторная.

До приезда в Саксум меня никто не ограничивал в свободе. Я бродила, где вздумается – в пределах разумного, конечно, – а потом уходила в свою комнату и наслаждалась одиночеством. Теперь единственное время, когда я могу побыть наедине с собой, – это ночь в постели.

Я даже представить себе не могла, насколько меня тяготит присутствие людей.

Вот уже четыре дня я не встречалась со своим женихом и не получала от него известий. И хотя мои мысли должны быть сосредоточены на будущем и достижении поставленной цели, ради которой, собственно, я сюда и приехала, мне это дается с трудом. И далеко не по тем причинам, по каким стоило бы.

Меня одолевают одни и те же сны. Сны о том, как принц Тристан пробирается в мои покои и заставляет встать на колени – только на этот раз по другой причине.

Это отвратительно. И не потому, что мне чуждо само действо – будь кто-то в курсе моих похождений, я бы, скорее всего, здесь не сидела, – а потому, что из всех известных мне людей, с которыми мне довелось познакомиться за всю свою жизнь, принц Тристан, по моему мнению, самый худший.

Его вторжение в мои сны – весьма прискорбный поворот событий.

Недавно, во время игры в бридж в гостиной, Офелия, скорее всего, заметив темные круги у меня под глазами, предложила мне вздремнуть. Я воспользовалась советом, хотя и не думала ложиться в постель.

Наоборот, я ухватилась за эту возможность и направилась в сторону кухни в надежде найти слуг. А что? С людьми, которых по праву можно считать глазами и ушами замка, нужно дружить. Это очень важно – заручиться их верностью, чтобы в нужный момент на них положиться.

Вот так я и оказалась за большим металлическим столом в комнате размером с дом, в компании Пола – одного из поваров замка, который стучит кастрюлями и сковородками, приготавливая чай и послеобеденный перекус.

– Я честен с вами, миледи. – Пол вытирает лоб; его рыжеватые волосы убраны под сетчатый колпак. – Вы правда великолепны. Но я начинаю нервничать, когда ваши прелестные глаза так внимательно на меня смотрят.

Я улыбаюсь, постукивая ногтями по столешнице:

– Не стоит переживать: мне очень приятно твое общество.

– Да? – удивляется он, отвлекаясь от стряпни. – Нет, конечно, я верю вам, просто… – тараторит он, после чего опускает руку на живот и кланяется. – Благодарю вас.

Этот мужчина меня забавляет.

– Знаешь, тебе не обязательно кланяться, если рядом никого нет.

– Прошу меня простить, – улыбается повар. – Я не привык к визитам королевских особ.

Пол подходит ко мне, ставит тарелку на стол и любезно указывает на блюдо.

Я тоже ему улыбаюсь и сразу склоняюсь над металлической столешницей.

– Что ж, ты скоро поймешь, что я не похожа на других членов королевской семьи.

– Технически, – вклинивается спокойный голос, – ты вообще не королевская особа.

По спине бежит холодок, каждый волосок встает дыбом, когда из ниоткуда появляется принц Тристан. Его губы растянуты в чрезмерно ленивой улыбке, а глаза устремлены на меня.

Чуть не потеряв дар речи, Пол тяжело опускается на колено.

– Ваше высочество.

– Здравствуй, Пол. Развлекаешь нашу будущую королеву?

Сказать, что я удивлена, – это ничего не сказать. Вот уж не ожидала, что из всех людей именно он будет на равных общаться со слугами. Большинство представителей знати такого себе не позволяют.

– Даже если и так, что с того? – вклиниваюсь я.

С горящими глазами Тристан поворачивается ко мне. Я не двигаюсь с места – лишь выпячиваю грудь.

– Значит, ему крупно повезло. – Принц делает шаг навстречу – от этой близости меня бросает в дрожь. – Смотрю, ты любишь бывать в местах, где тебя быть не должно, да, маленькая лань?

Я расправляю плечи:

– Не вижу ничего дурного в желании познакомиться с людьми, вдыхающими жизнь в стены этого замка.

Он вскидывает брови:

– Согласен.

Приглушенный стук с противоположной стороны кухни прерывает наш зрительный контакт.

Я поворачиваюсь лицом к стене:

– Что это было?

Никто не отвечает.

Встав из-за стола, я хватаюсь за юбки и направляюсь к источнику шума. Раздается еще один удар – на этот раз громче. Теперь я абсолютно уверена, что он исходит с внутренней стороны стен.

Я оборачиваюсь, встречаясь взглядом с Тристаном:

– Что там? По ту сторону.

Он молча стоит и ухмыляется, опираясь на угол стола и скрестив ноги.

– Пол? – с нарастающим напряжением обращаюсь я к повару.

Но тот лишь скрещивает руки на своем большом животе:

– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите.

Снова хлопок.

Я вскидываю бровь:

– Хочешь сказать, что ты ничего не слышишь?

– Может, у тебя проблемы со слухом? – перебивает Тристан.

– С моим слухом все в порядке, благодарю за заботу, – щурюсь я. – Прекрати эти игры: ты с ума меня сводишь.

Тристан выпрямляется, подходит ближе и встает прямо передо мной, заслоняя мою тень.

– Неужели я обладаю столь могучей властью, чтобы свести тебя с ума?

– Никакой власти у тебя нет, – процеживаю я, хотя рука так и норовит стереть ухмылку с его лица.

Он цыкает, качая головой.

– Власть, ma petite menteuse^[2], имеет одну отличительную особенность: ее не отдают даром; ее приходится отвоевывать.