– Мне уже можно тебя ревновать, Матвей? – задает вопрос шутливо, шепча, а взгляд бегает и темнеет.

Мы не пара, что бы кто о нас ни говорил. Но мы встречаемся. Иногда. Вечерами.

Можно ли меня ревновать? Не знаю. Это не мои проблемы.

– К ней точно не стоит.

Глава 7. Аня

До конца недели мы больше с Градовым не общались. Когда встречались в аудитории, проявляли тотальный игнор. Теперь я сижу с Олесей в одном углу, а господин Всезнайка в противоположном.

Мы даже не здороваемся.

Вчера он прогулял последнюю пару. По аудитории гуляли разные сплетни, которые нет да нет, но доходили до меня, как бы я ни хотела. А в конце дня меня вылавливает Миронова Маргарита Зиновьевна. Она заведует всей внеурочной деятельностью, в том числе разными конкурсами, олимпиадами, соревнованиями и прочее и прочее.

Не то чтобы я боялась, но мой обман с танцами не мог не остаться незамеченным от ее орлиных глаз, пусть она и ходит в очках.

– Анна Демидовна, вы присаживайтесь.

Хочется сделать обратное: рвануть из ее кабинетика пулей. Но приходится улыбаться. Ведь бояться мне нечего, так?

– Вы теперь записаны в танцевальную группу, одну из лучших не только среди всех институтов города, но и в стране, – начинает издалека.

Наивно поддакиваю.

Не думала, что они будут разбираться настолько щепетильно в таких вопросах.

– Но, видите ли, в чем дело, не могу найти никаких документов относительно вас. Вы заполняли заявку? Проходили пробы?

– Разумеется, – выдыхаю, произношу.

Здесь главное говорить уверенно, чтобы ни у кого и крошечного сомнения не возникло, что я говорю неправду. Можно издать обиженный «хмык». Что я и делаю.

– Тогда не понимаю.

– Мы с Баженой обо всем договорились и все решили. Она сама привела меня в свою команду.

Такую же фразу я сказала и самой Бажене. Не сядут же они за общий стол переспрашивать друг дружку. Никто не захочет выглядеть глупым.

– Бажена?

– Да-да, именно она, – наклоняюсь к Мироновой. Пусть это будет смотреться так, что я хочу рассказать ей страшный секрет, – девушка Матвея Градова. Вы ведь знаете, кто он такой.

Петух, клоун и мерзкий самовлюбленный тип. Но я это оставляю для себя.

– Так уж вышло, что мы с Матвеем соседи, и, – язык обжигает мое вранье, – дружим.

– С Матвеем?

– Угу, – прикусываю щеку изнутри. Взгляд стараюсь не уводить.

В кабинете поднимается температура, и сейчас уже сложно без отрыва смотреть в глаза Мироновой. Как будто изучаю стрекозу. А я никогда не любила насекомых.

– Что ж… Раз Бажена сама вас одобрила.

Тут же поднимаюсь с места и кладу ладонь на ручку двери. Поскорее бы выбраться из тесного пространства. Не страдала клаустрофобией, но уже близка к этому.

– Анна, желаю удачи. Если вы будете топить группу своим «талантом», – она точно имела в виду кавычки, – я выгоню вас с позором.

– Уж поверьте, если и выгоните кого-то, то точно не меня.

Мы одариваем друг друга улыбками, и они явно не входят в разряд дружелюбных.

В коридоре прислоняюсь к стене и перевожу дыхание.

Было очень странно и напряженно.

Я обхитрила. Обхитрила всех: и эту идеальную Бажену, которая все же не как кукла Барби, но близка, неприятную Маргариту, и девчонок, с которыми неплохо получилось подружиться.

Зачем? Я танцую с детства, и если есть сильный танцевальный коллектив, буду там любой ценой.

К вечеру попадаю домой вымотанная, как половая тряпка после многочасовой уборки. Неделя выдалась сложной, и вспоминать не хочу.

Запираюсь у себя в комнате, наполняю ванну и ложусь, прикрыв глаза. На фоне расслабляющая музыка. Вспоминаю ту, что Градов слушал в своей машине. Оригинальный трек был, и я никогда не слышала его.

Хотя, кто-то из девчонок говорил, что Матвей типа диджей? Может, это его творение звучало тогда?

За ужином молчу, на вопросы родителей отвечаю скудно. И мечтаю завалиться спать.

Будильник ставлю на семь утра, потому что в девять у нас тренировка.

Бажена присылает мне сообщение, в котором и напоминает. Да, мы, конечно же, обменялись с ней телефонами.

На ее экране не было фотографии Градова. Там какое-то украшение, плохо разобрала. Наверное, Бажена из тех, кто делает карту желаний и клеит картинки своей мечты, куда ни попадя.

А стоит мне вернуться домой и щелкнуть кофеваркой – адски хочется спать – Олеся отвлекает меня своим звонком.

Вечеринка. Точно!

– Привет, – здороваюсь и очерчиваю кухню и зал взглядом.

– Аня, может быть пойдем к Моту? Пожалуйста.

Прошла всего неделя, а у меня уже спрашивают разрешения.

– Там все наши парни. Не только из группы, но и с потока. А посидеть девчонками мы сможем в следующие выходные.

– Во сколько начало?

Кошусь на большие часы.

Может, и стоит заглянуть к соседу за солью. Мне интересно, как он живет? Узнать врага можно только, побывав в его логове.

– В семь. Так ты… Мы идем к Моту?

– Если вы настаиваете, то я могу постараться сделать над собой усилие… Но только ради вас, девчонки.

Боже, какая банальщина слетает с моего языка. Должно быть стыдно.

– Олеся, а есть какой-то дресс-код? Ну там вечерние наряды или пижамная вечеринка?

– Не знаю, но я надену короткое платье.

Она отключается.

Думаю, у них есть свой чат, куда меня пока не включили. И они обсуждают там меня. И сейчас в чате царят страсти после моего согласия пойти на вечеринку к Градову. Девчонки сами еще не поняли, что стали зависимы от моего слова.

Это мне на руку.

Принимаю душ, высушиваю волосы и оставляю их распущенными. В гардеробе выбираю кожаные шорты с высокой посадкой и укороченный белый топ без бретелек. На ноги ботильоны. И пусть только попробуют попросить меня снять их.

На часах уже восемь, когда сажусь в машину и проезжаю километр, чтобы остановиться у дома Градова. Там пока все прилично. Никаких звуков бьющихся бутылок, пьяного ора или трехэтажного мата под музыкальные биты.

Звоню в дверной звонок и жду.

– Решила все же заглянуть на самую классную вечеринку этого года? – раздается знакомый голос.

Подозреваю, у него включено видеонаблюдение, и оно направлено четко на меня.

Делаю вдох и улыбаюсь. Он же смотрит.

– Решила сделать ее более запоминающейся, придурок, – обращение шепчу в сторону от предполагаемого микрофона.

Какое-то время тишина.

Неужели не впустит? Если честно, то волнительно и раздражительно.

Я облизываю губы, которые накрасила яркой помадой, переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя безумную высоту шпильки, взглядом против воли скольжу по забору, за которым скрыт самый обычный газон, я видела.

– Ну, проходи… Гадина.

Дверь пищит. Толкаю ее, оказываясь на вражеской территории.

И мне не послышалось? Он назвал меня гадиной?

Глава 8. Аня

Расправив темные волосы, переступаю порог дома Градова и останавливаюсь стоять в дверях.

Он же не думает, что я оставлю свою обувь здесь? Узнаю туфли Олеси, чьи-то не совсем чистые кеды, много кроссовок, босоножки – кто-то осмелился прийти в них, когда вечерами достаточно прохладно.

Матвей опирается одной рукой о стену и смотрит с брезгливой ухмылкой. Она приклеена к его лицу с рождения.

Внутри поднимается все самое плохое, дерзкое, неправильное, как ил со дна, и не дает поступить разумно.

– Привет, сосед, – стуча каблуками, прохожу по коридору и дохожу до Мота. В его глазах плещется возмущение. Да, я посмела не снять свои ботильоны.

Гости так себя не ведут.

Ну а хозяин не смотрит исподлобья и не желает тебе захлебнуться шампанским, которое протягивает, крепко сжав пластиковый стаканчик. Жидкость почти переливается через край.

– Я не пью, Градов. Особенно, когда рядом ты.

– Боишься, что не сможешь держать себя в руках, и накинешься со всей страстью?

– Если только придушить, – стоя на каблуках, мне даже не надо вставать на носочки, чтобы дотянуться и прошептать. Говорю это в его губы. Они вновь полные, и я чувствую мятную жвачку.

– Хорошего отдыха, – спокойно говорит и делает глоток чего-то алкогольного из своего пластикового стаканчика.

Нормальные бокалы Градов зажал. Так проще будет заметать следы после вечеринки.

Осматриваю большой зал, коридор. В конце, как можно догадаться, кухня, но она скрыта за поворотом.

Вообще, здесь довольно уютно, и я бы сказала, что мне нравится. И стиль, и цветовая гамма. Даже камин, хотя терпеть не могу весь этот допотопный колорит.

С удовольствием бы посмотрела и на комнату Градова. Наверняка она темно-синяя, с идеально заправленной кроватью и правильно расставленными книгами на полках. Все по линеечке, все безупречно, как по учебнику.

Заношу ногу на первую ступень, и…

– Аня! – Олеся радостно окликает, и мне приходится остановиться и повернуться.

– Привет, – быстро сглаживаю паузу. Еще не хватало, чтобы она додумывала, зачем Аня Исхакова собралась на второй этаж хозяйского дома.

– Ты выглядишь «вау!» и ты же говорила, что не пьешь? – взглядом кивает на стаканчик в моей руке.

Вот ведь…

Градов заговорил мне зубы, я и не помню, как шампанское оказалось в моей руке. Естественно, я не сделала и глотка.

Алкоголь на вечеринках для меня табу. Почти как леопардовый принт и трешовые сумочки через плечо.

– Не пью, – смотрю, куда бы поставить пластиковую тару.

Здесь так все чисто, и… Пусто, словно не вечеринка однокурсников, а собрание доцентов по экологии, где обсуждают влияние глобального потепления на землю.

Скучно, скучно, скучно. Я надеялась увидеть самую лучшую вечеринку года.

Не нахожу ничего лучше, чем пойти на кухню и оставить шампанское там.

Извиняюсь перед Олесей. Не искренне, но как уж вышло, и иду по коридору к заветной двери. Пусть она и тяжелая, деревянная, но вот слышимость стопроцентная.

Уже собираюсь помешать и ворваться туда, разбавив смех своей улыбкой, как слышу мое имя. И сказал его не кто иной, как Градов.

Он выплюнул, не жуя, как шелуху от семечек.

– Исхакова, – растягивает мою фамилию. В его тоне хрипловатые нотки без капли сексуальности. Скорее голос полон неприязни, – обычная глуповатая девчонка с завышенным самомнением.

Напрягаю челюсти, пока в голову активно не стреляет. Приходится нахмуриться.

– Таких тысячи. Строит из себя принцессу, а по факту – банальная избалованная девица. В ней нет ничего особенного или цепляющего. Пустышка.

Понимаю, что сама невысокого мнения о Градове. Его корона вновь выросла на темной макушке, и меня выворачивает от злости, когда Мот оказывается в радиусе метра.

Но… Почему, черт возьми, так обидно это слышать? Как лезвием филигранно слой на сердце срезал и проделал дыру в моем самочувствии. Ведь мне хочется опуститься на пол по стеночке.

Каблуки кажутся дурной идеей. А узкий топ выдавливает легкие через поры.

– Но красивая, сучка, – другой голос. Герман.

Ответом на его слова служит тишина.

«– Так понравилась?

– Нет.»

– Волосы ее эти. И губки… Губки кажутся рабочими. Как думаешь, у нее есть кто? Или, может быть, был?

А еще говорят, парни не сплетничают. Они делают это, еще как. И сейчас самое время ворваться на кухню, поставить этот дурацкий стакан и посмотреть в глаза этим сплетникам.

У меня никого и никогда не было! Я ни разу не влюблялась, мне ни разу никто не нравился по-настоящему! А хочу… Очень хочу.

– Прикинь, она думала, что я за ней слежу. Типа понравилась мне.

– А ты?

Не вижу, что происходит, но по звукам возня. Уверена, Матвей беспечно закатывает глаза.

– Признался в чувствах. Предложил руку и сердце, потому что влюбился. Гера, ты сейчас серьезно?