Следом слышатся прыски смеха. Кто-то чуть громче, кто-то чуть тише. Матвея среди них не различаю, но как только стихает все, он говорит:

– Пожалуй, это единственное ее достоинство.

Это все еще обо мне. Уверена. Но что за достоинство, я так и не поняла. На этот раз они говорили очень тихо.

И все же предыдущих выражений в мой адрес мне хватило, чтобы ворваться на кухню и с гневом во взгляде уставиться на Матвея.

Меня потряхивает, как землю при землетрясении. Восемь, нет, девять баллов. Это катастрофа!

По мне видно, что их разговор я слышала. Герман подрывается с места. На лице скорбь, немного сожаления. Уже что-то.

Двое других трут лоб, в глаза мне не смотрят. Сидящий справа от Геры краснеет.

А вот Градов… Смотрит прямо, безразлично. Отпивает, что он там пьет, и смотрит на свои часы. Экран загорелся входящим сообщением.

– Шампанское можно налить в зале, Аня. Не обязательно было идти на кухню, – четко проговаривает каждое слово, погружаясь в текст входящего сообщения.

Глава 9. Аня

– Все слышала.

Когда парни удаляются с кухни под всеобщее молчание, и остаемся только мы с Матвеем, он не задает вопрос, а уверенно констатирует. И ему не стыдно. Скорее весело.

Матвей Градов потешается надо мной почему-то, словно я на самом деле «глупенькая».

– Если с твоих слов я и туповата, то точно не глуховата.

Сознательно меняю «глупенькая» на «тупенькая». Если Моту на это не хватило смелости произнести вслух его честное мнение обо мне, то мне хватает. Именно так он и думает: не глупенькая, а тупенькая.

Мот кладет свой дурацкий пластиковый стаканчик на стол. Намеренно медленно поднимается и шаг за шагом приближается.

Он играет свою беспечность, безразличие, может вовсе напускное спокойствие, но по глазам вижу: Градов меня ненавидит.

– Как можно было подумать, что я препод, Анечка?

Прыскаю. Отворачиваюсь.

Знаю, сама виновата. Доказывать обратное или оправдываться не собираюсь. Не мой стиль. Как и признавать, что его рубашка натолкнула на мысль. В моем представлении студенты не ходят в рубашках, под которыми прячется футболка. Это что-то из американских фильмов про старшую школу. И выглядит Градов не на свой возраст. Язык не повернется сказать, что ему двадцать.

– И как можно было решить, что я, – выделяет слово голосом, – преследую тебя? – снова выделяет.

– Как можно быть таким самовлюбленным придурком? – откидываю руки за спину, а голову вперед. Напасть хочу, а вместо этого взгляд тянется к его губам магнитом. На кой черт этому королю такие губы?

Смотри в глаза, Аня. В глаза!

Градов подавляет улыбку. Свой же взгляд он держит строго прямо.

– Ты за языком-то следи, – еще чуть наклоняется. Мы почти сталкиваемся носами. Перед глазами расплывается от такой близости, но его веснушки продолжаю видеть.

– Аналогичная просьба.

Нужно уходить, пока мы и вправду не поубивали друг друга. Плохая была идея идти в логово к врагу. Чувствую, что несмотря на хорошую подготовку, ее было недостаточно. Впредь буду впрямь умнее.

Прищуриваемся одновременно. Каждый старается залезть в голову другому.

Но не проходит и пяти секунд, как Матвей с легкостью отступает и бедром облокачивается о стол. Качает головой. Враз забывает о моем существовании. Берет свой недопитый стаканчик, читает сообщение, которое, по всей видимости, имеет такую ценность, что его снова следует прочитать .

– Последнее предупреждение тебе, Аня, – уткнувшись в часы, говорит. Значит, следит еще за мной, – не зли меня. Твою глупость я стерплю, а наглость и дерзость – нет.

Дьявол, если бы мы не начали с минорной ноты наше общение, не стали бы цеплять друг друга и искать подвохи, из нас получился бы неплохой дуэт. Дружеский, разумеется.

Мот хоть и симпатичный, но совсем не в моем вкусе.

– Меня ты уже злишь, Матвей.

– Какая прелесть, – глоток. Он вновь в сообщении. Усмехается. – У вас, у девушек, все зависит от цикла. Может, через неделю ты начнешь за мной бегать? Или тайно влюбишься? Что скажешь? Исхакова?

Жар бьет в лицо. «Зависит от цикла»? Типа сейчас я грымза, так говорят мои гормоны, а через время начну стрелять сердечками от любви?

Ну, знаешь ли, Градов! Это уже сексизм!

– Это, кстати, любимое шампанское моей мамы. Ты зря не пьешь, – вновь легкость в его тоне, а меня швыряет и разрывает от его двуличности?…

Непостоянства? Умением переключаться?

Соберись, Исхакова! Он просто опытный игрок.

– Я не пью в подозрительном обществе, – давлю интонацией.

– Я – подозрительное общество? – звучит как плевок. Смачный, от которого хочется самой же и извиниться. Как у него так получается?

Злость зреет с утроенной силой и скоро даст свои плоды. Я в этом уверена.

– Да. Тебя это удивляет?

– Конечно. Ни одна девушка еще не усомнилась в моей порядочности.

Боже, ты… мы герои?!

– Спаивать или подсыпать что-то в напитки? Исхакова, я не ангел, но за кого ты меня держишь?

Матвей снова двигается на меня. На этот раз отступаю.

– Если у меня возникнет желание кого-то трахнуть, воспользуюсь другими способами.

Сглатываю.

Его губы кривятся, будто я ему противна и он вынужден стоять рядом, делиться чем-то, вроде своих секретов.

– Связываешь? Фу, как пошло, Градов.

– Использую свое обаяние, – улыбается.

И… Бросает взгляд на мои губы. Яркие, четко очерченные, пухлые губы. Да, я горжусь, что от природы они отличные, и мне не нужно прибегать к различным процедурам.

Снова сглатываю. На этот раз тяжело. Как вязкий, липкий ком проходит по гортани и бахает в пустоту. Живот сводит.

– Выпей, – отходит. Какой раз за последние десять минут? – тебе понравится. Оно всем девчонкам нравится.

Мой стаканчик на кухонной столешнице. Наверняка теплое, все газы вышли, и это уже не дорогое вкусное шампанское, а сладкое, или вовсе безвкусное, пойло.

Но я иду на поводу у Градова, о чем, спустя время, буду, конечно же, жалеть и делаю пару глотков.

Не люблю ничего спиртное. Не нравится. Горечь на языке, туман в голове, а наутро ужасный привкус во рту.

Шампанское вкусное. Но делаю гримасу и выливаю содержимое стаканчика в раковину. Затем сминаю пластик и выкидываю его в мусорное ведро.

– Мне не понравилось.

Градов холодно смотрит. Обидно? Любимое мамино шампанское? Ха!

– Пусть твоя мама обратит внимание на испанское игристое.

Матвей смотрит на раковину, где еще сливаются в трубу остатки шампанского, потом стреляет взглядом в меня. Точнее, на мою шею, и вытягивает губы трубочкой.

Я задела его. Его тонкую душевную организацию и не испытываю при этом ни капли сочувствия.

Его слова меня тоже ранили.

– Ну, раз ничего в моем доме тебе не нравится, я попрошу тебя уйти, Аня.

Бьет взглядом по глазам. Удар четкий, меткий, как у бойца ММА. Вроде бы Градов занимается футболом? Тогда я четкий удар по центру. На поражение.

Кому приятно слышать, как его просят уйти с вечеринки? Никому.

– С радостью. Все равно зашла на пару минут.

– Они затянулись.

Стараюсь сохранять спину ровной, а походку – уверенной, когда хочется сорваться с места и убежать. Сердце долбится в ребра, дыхания не хватает, а при каждом вдохе жжет обида и лютая ненависть. Вкупе это то еще топливо для мести. Не стоит также забывать, что я женщина. Значит, мстить буду по-своему. Изощренно, хитро, но с превеликим удовольствием.

Дома, заперевшись в своей комнате, открываю профиль Мота.

Мало фоток, такое же количество личной информации. Из интересного лишь дата рождения – он младше меня, что за малыш, – и фотография с девушкой. Я узнаю в ней Бажену. Она стоит спиной, а Мот ее обнимает.

Не видя их лиц, мне кажется, что они счастливы вместе. Если это не влюбленность, то глубокая симпатия точно. Градов не из тех, кто будет постить фото с девушкой в свой аккаунт.

Дальше его награды, грамоты, достижения. Как же он это любит и точно не потерпит, если кто-то свергнет его с пьедестала. Или выбьет тумбу из-под ног. Этим кто-то буду я.

Номер Бажены высвечивается последним из входящих. Набираю, не задумываясь, но чуть волнуясь.

– Аня? Привет.

Смотрю на свое отражение в зеркале. На курсах актерского мастерства нас учили важную речь произносить напротив зеркала. Так все эмоции становятся видны, и будет заметно, что изменить, что добавить и какой вывод можно сделать по своей игре.

– Я тут подумала, может, встретимся завтра на кофе? Знаешь, тяжело быть новенькой. И в группе, и на танцах. А с тобой… Как-то спокойней. Буду благодарна за компанию. Поболтаем.

– Завтра?

Я слышу шуршание бумаги. Ежедневник? Какая банальщина и прошлый век.

– Я смогу в двенадцать. Что скажешь?

– Отлично.

Потираю руки.

Раз Градов держится Бажены, я тоже буду пытаться с ней подружиться. А заодно узнаю все секреты господина короля. У подруг ведь нет секретов друг от друга?

Глава 10. Аня

Ночью я не сомкнула глаз. Все думала, думала. Обида подогревала мое желание отомстить, уязвленное самолюбие нашептывало разные варианты этой самой мести. К единому решению не пришла. Либо слишком просто, либо… Страшно.

До кафе, где мы договорились встретиться с Баженой, еду на такси. Белки моих глаз красные, пощипывает. Даже не стала наносить тушь. Обошлась тоном и румянами.

– Вчера у Матвея была вечеринка, – Бажена обводит меня взглядом, – полагаю, было весело.

– Я ушла через полчаса, – плюхаюсь на стул. Солнечные очки откидываю.

Мне срочно нужен кофеин. Много кофеина. Иначе я не соберусь с мыслями, и вся затея рухнет, так и не начавшись.

– Почему? В сторис было классно. Мот был на микшерах, а он это делает классно.

Почти закатываю глаза. Да-да, я знаю, что Матвей Градов хорош во всем.

– Не люблю я эту тему всю с диджейством.

Бажена ведет плечами. По напряженной позе и скользящему взгляду понимаю, что она была бы не против вчера присоединиться к нам. Ей нравится Градов, может, она и вовсе влюблена в этого придурка.

– Хотела сказать спасибо, – внимательно смотрю за Баженой.

Я думала, она как кукла Барби. Ну или вроде тех, что показывают в фильмах про американскую среднюю школу. Он – нападающий, она – чирлидерша. Но Бажена отличается. От нее веет скромностью, которая не вяжется с ролью главной в танцевальной группе. Но еще она умна и хитра.

– Спасибо… За что?

Нам приносят кофе. У меня эспрессо. Львиная доза кофеина, помните? Бажена Раф на миндальном. Все-таки есть в ней что-то такое от принцессы.

– За то, что позволила остаться с вами в коллективе. Я же, можно сказать, без конкурса, без всего. Чисто на добром слове.

Опускаю момент, что благодаря хитрости, но это детали.

– Ну, если бы ты не была талантлива и хороша, то наши бы с тобой пути разошлись.

Но я талантлива. Соглашусь.

– Танцы – моя жизнь, – говорю откровенно.

– И моя. С детства на сцене.

Улыбаюсь. Никогда и ни с кем не обсуждала свое хобби, которое со временем стало страстью. Родители поощряли, но они в целом согласны на любое мое увлечение. Главное – что-то делать, чем-то заниматься и не сидеть без дела. Развиваться.

– Но ты же не для этого меня позвала, да? – нарушая тишину, спрашивает.

Кофе резко остыл. Мозг после получения заряда бодрости пытается работать, но настройки сбиты.

– Хочешь честный ответ?

– Разумеется, – тон спокойный, как и мой.

Закусываю губу и пялюсь на стол. Внутренне разбегаюсь по двум противоположным углам. Из одного сознание кричит сознаться во всем, из другого – продолжать хитрить.

Но важно помнить одну вещь, которой меня научил папа: первое правило для сближения с человеком – никогда не врать ему в глаза. Да и зачастую девушки чувствуют ложь. И если это произойдет, о дружбе можно забыть.

Бажена из тех, кто ложь прочувствует моментально.

– Подружиться хочу.