С Региной мы прощаемся коротко, быстро и без слез – чтобы Селин не почувствовала мою подступающую истерику. Регина была моим единственным близким человеком, которому я могла доверить все: свои тайны, свои кошмары, свою дочь. Мы были знакомы с последних классов, там мы крепко подружились и сблизились, но после школы наши пути разошлись: Регина уехала поступать в университет, а я – вышла замуж за Рамиса. Я тоже хотела учиться, но папа сказал, что семья и брак важнее. И еще болела мама. Отец тогда надавил на самое больное, и я согласилась выйти замуж за Рамиса.

Регина и помогла мне сохранить беременность.

Без нее я бы не смогла договориться с врачами и утаить от Рамиса свою тайну.

Я застегиваю на дочери теплый пуховик и хорошенько укутываю ее лицо шарфом. По радио передавали, что эта ночь, как назло, будет особенно морозной.

Раньше все было хорошо в моей жизни. Все.

И даже Вадим, с которым я не успела проститься.

– Передай Вадиму, что он очень хороший, – прошу подругу. – И расскажи ему про моего бывшего мужа, чтобы он понял причину моего исчезновения.

Селин потирает глаза и сонно прислоняется к стене лифта, прижимая к себе плюшевого медведя, которого Вадим подарил ей на прошлый день рождения. Я же – держусь из последних сил. Как начинать жизнь с нуля, которую упаковала всего в один чемодан? Какой дальнейший план действий?

– Сама передашь, ладно? Вадим вас ждет, – огорошивает подруга.

– Что?! Что ты говоришь?

Выйдя из теплого подъезда, мы оказываемся на заснеженной и мало освещенной улице, но вместо такси я вижу серебристый автомобиль марки Мазда.

Это был Вадим.

Я поворачиваюсь к Регине, но подруга лишь разводит руками:

– Это я позвонила ему, чтобы он отвез вас на вокзал. Ты должна объяснить ему, а не бросать. Он столько для вас сделал…

– Дядя Вадим! Дядя Вадим! – закричала Селин, увидев Вадима.

– Тише, Селин! – прошу ее шепотом. – Все уже спят, дорогая! Ночь на дворе…

Отпустив дочь, я позволяю той плюхнуться в объятия Вадима, который присел на корточки и ждал именно этого. Слава богу, что она не поскользнулась на льду, иначе вместо поезда нас бы ждал травмпункт вместе с Рамисом в комплекте.

Я кусаю губы, наблюдая за дочерью и чувствуя невыносимый ком в горле. Дать бы им еще немного времени, и Селин не нуждалась бы в отце так сильно. Вадим говорил, что готов оформить отцовство и заботиться о Селин как о своей.

Только я не была готова довериться мужчине… вновь.

Я еще хорошо помнила, как это больно. Как это – светиться от счастья, танцевать на собственной свадьбе, стесняться мужа в первую брачную ночь и при этом сильно его желать.

И после этого всего в одночасье услышать, что наш брак был заключен по договоренности.

– Наш брак был заключен по договоренности. Твой отец тебя выгодно продал, я невыгодно купил. Твоя задача сполна окупиться, потому что твоя семья должна мне очень много, Айли-ин.

Я помню каждое слово. Точь-в-точь. И зачем мой мозг хранит это в своей памяти?

Боже.

Приблизившись к Вадиму, я смотрю на него сверху вниз. Отстранив от себя Селин, он говорит ей:

– Малышка, садись в машину, скоро мы с мамой к тебе придем.

Регина тактично помогает Селин усесться в детское кресло. Вадим даже кресло для Селин купил, а я до сих пор не считала его важным человеком в своей жизни…

– У меня мало времени, Вадим, – произношу тихо, когда он поднимается на ноги и возвышается надо мной.

Вадим был красивым и умным мужчиной, работал в большой компании и занимал приличную должность заместителя директора. Мы познакомились с ним на курсе для предпринимателей, куда я пошла, чтобы освоить базу для открытия кафе и вдохновиться на собственный бизнес. Он был спикером, а во время банкета он уже пригласил меня на свидание.

– Ты не посчитала нужным сообщить мне? – прямо спрашивает Вадим.

– Отец Селин объявился, – сообщаю со вздохом. – Мне нужно уехать. Я не знаю, когда вернусь, Вадим. Я просила тебя не привязываться…

– Я привязался, Айлин. Очень.

– Вадим… – качаю головой, опуская лицо.

– Черт возьми, я очень привязался. Я люблю тебя, я люблю Селин. Что тебе еще нужно? Поехали с утра в загс, подадим заявление, я согласен на отцовство…

– Ты не знаешь ее отца! – вспыхиваю, густо краснея. – Он сказал, что собирается принимать участие в ее воспитании.

– Хорош отец, который отправил тебя на аборт!

– Вадим, мне нужно уезжать. Мы обо всем поговорим, когда придет время.

Вадим тяжело дышит, но быстро берет себя в руки. Он легко отходит. Не то, что Рамис.

Когда Рамис был в бешенстве, это не проходило и за один вечер. Помню, что я не успела приготовить ужин к его приходу, и он сказал, что наш брак совсем не приносит пользы, а ночью он отыграл на мне свое настроение целиком и полностью.

Тогда я все терпела. В его паршивом настроении я винила лишь себя, а после той ночи, когда у него было жутко плохое настроение из-за ужина, я еще позволила отправить себя на первый аборт.

У меня мог быть сын…

И осознавать это – очень больно.

– Я боюсь его, Вадим. И я не хочу, чтобы он нас нашел. Прости, у нас поезд.

– Садись в машину, Айлин. Я отвезу вас на вокзал.

– Спасибо, – выдыхаю, чувствуя мороз по коже.

Вадим укладывает наш чемодан в багажник, садится рядом и заводит автомобиль.

А Регина безостановочно машет нам на прощание до тех пор, пока мы не скрываемся за поворотом. У нее остались ключи от нашей прежней жизни, в которую я вряд ли когда-то вернусь.

Дорога до вокзала занимает сорок минут времени, трафик на дорогах в такое время небольшой, зато в эту ночь выпало много осадков. Дворники на автомобиле Вадима работают без перерыва, Селин сладко сопит сзади, а по салону играет очень тихая, медитативная мелодия, которая совсем не вяжется с моей разрушающейся жизнью.

– У меня в январе будет отпуск. Я приеду, если ты позволишь.

– Будем на связи, – киваю осторожно.

– Скажи «да» хотя бы раз, – просит Вадим, кинув на меня быстрый взгляд.

– Хорошо. Да.

Вадим кивает и улыбается мне, а я не могу – ни улыбнуться, ни расслабиться. Я держу в руках сумочку и документы с распечатанными билетами, но успокоиться все не могу. На душе тяжелеет с каждой секундой нашего приближения к вокзалу.

– Что-то я переживаю, – говорю тихонько.

– Чего переживать? Мы не опаздываем.

Отвернувшись от Вадима, я бросаю взгляд в зеркало заднего вида, но там все такая же непроглядная тьма.

– Да… – выдыхаю тихонько.

– Позвони, как доберешься и устроишься, ладно?

– Ладно.

Я соглашаюсь с Вадимом, но в то же время мысленно очень хочу, чтобы он отказался ото всего и тотчас бы поехал со мной. Мне было очень страшно начинать жизнь с нуля в городе, в котором я никогда не была, и теперь не одной, а с маленькой дочерью.

– О чем думаешь, Айлин?

– Просто страшно… – признаюсь ему.

– Все образумится. Ты сильная, Айлин. Я уже с нетерпением жду, когда смогу к вам приехать.

Я натянуто улыбаюсь Вадиму и молчу о своих желаниях. Вадим – большой начальник, и он не бросит все ради той, что держит на расстоянии.

Отвернувшись, я снова бросаю взгляд в зеркало заднего вида, только в этот раз сердце стремительно уходит в пятки.

– Странно, до этого дороги были пустые, а теперь за нами три автомобиля, – говорю Вадиму.

– Тоже на вокзал едут, – беспечно говорит Вадим. – Ты напряжена, Айлин. Расслабься.

Я качаю головой, чувствуя сильное жжение в горле. Я уже сбегала от Рамиса. Я знаю чувство погони – оно мне знакомо.

– Вадим, быстрее… – прошу его.

Вадим не спорит, он утапливает педаль газа, но наша Мазда все равно не едет сильно быстрее.

Либо наша скорость не поменялась, либо же…

Нас догоняют.

– Можно еще быстрее? – прошу, жутко нервничая.

– Я на максимуме, Айлин. Что ты нервничаешь?!

Сердце отбивает собственный ритм, от которого напрочь закладывает уши. Я не верю в это до последнего, пока один из внедорожников резко не наращивает скорость, чтобы обогнать нас, и не перестраивается в наш ряд.

– Вадим, он тормозит! Он тормозит! Сбавляй скорость! – кричу изо всех сил. – Мы же сейчас врежемся!

Все происходит в считанные секунды. Два внедорожника полностью перекрывают обе полосы, вынуждая нас скинуть скорость совсем до нуля.

– Это он, это он, – зашептала я, отстегивая ремень безопасности.

– Куда ты, Айлин?

– Мы должны бежать. Уезжай, Вадим!

– Куда ты? В сугробы?

Сбросив с себя ремень, я порываюсь назад – к дочери. Дрожащими руками я отстегиваю Селин от детского кресла, но убежать не успеваю.

Вадима вытаскивают первым.

Дочь – второй.

Меня – последней.

Закричав, я пытаюсь выпутаться из крепких, болезненных силков, но я слишком слаба. Я всегда была слишком слаба для него и его охраны.

Меня опускают на колени, и джинсы быстро пропитываются холодным, леденящим душу снегом, на котором я вижу красные пятна.

Это кровь Вадима.

– Не трогайте его, не трогайте! – кричу, срывая голос.

Удар за ударом, неизвестный калечил Вадима, разбивая ему челюсть, нос, ребра и все, до чего можно было дотянуться.

Рамиса здесь не было.

Как и дочери.

Озираясь по сторонам, я кричала имя дочери, но не видела ее.

Со мной ничего не делали. Только держали на коленях, заставляя смотреть на лицо Вадима. Он упал без сознания, и лишь тогда меня отпустили.

Я сразу же подползаю к нему на коленях, обхватывая мятое лицо.

– Вадим, Вадим… Ты живой?!

Голос срывается, он хрипит и сильно дрожит. Вадим мне ничего не отвечает, но дышит.

Дышит. Это хорошо.

– Госпожа Валиева, – обратились ко мне.

– Я не Валиева! – закричала изо всех сил. – Я больше не Валиева!!!

– Вы остаетесь здесь или желаете поехать за дочерью?

Бритоголовый распахивает дверь внедорожника, ни минуты не сомневаясь, что я послушаюсь и сяду внутрь.

Чтобы вслед за дочерью отправиться прямо к Рамису.

Глава 5

– Боже мой, боже мой…

Отпустив Вадима, я закрываю лицо руками. Меня трясет. Сильно.

Мне оставили выбор без выбора, заставляя разрываться между собственной дочерью и тем, кто пострадал без вины.

– Езжай за… дочерью… Айлин…

Услышав голос Вадима, я воодушевляюсь. Он открывает один глаз, и мы встречаемся взглядами.

– Езжай… за Селин…

– Вадим, прости меня, – шепчу ему в лицо. – Прости, прости, прости…

– Все будет… хорошо…

– Прости, Вадим… Я должна ехать…

Рыдания сотрясают мое тело.

Я поднимаюсь с колен и двигаюсь в сторону внедорожника. Дверь открыта, меня ждут. Они знали, что я выберу дочь.

Они знали!

Усадив меня назад, люди Рамиса захлопывают за мной дверь и блокируют замки, словно мне есть куда бежать без дочери. Рядом оказывается чемодан. Тот самый, с нашими вещами, который Вадим укладывал в свой багажник.

Автомобиль плавно трогается, а мое сердце грохочет навылет.

– Куда Рамис увез мою дочь?!

– Я везу вас к ним. Наберитесь терпения, пожалуйста.

– Нужно вызвать человеку скорую… Он при смерти!

– Такого приказа не было, – хладнокровный ответ.

Закрыв лицо ладонями, я тяжело задышала. Горло скручивало спазмами, а грудь горела огнем от страха за дочь.

Что Рамису от нее нужно?

Он не хотел ее тогда, не захочет и сейчас…

Я ждала прибытия. Ждала, что увижу дочь, прижму ее к себе, успокою, но мне не дали даже этого. Остановившись на территории какого-то большого дома, меня завели внутрь и затолкали в одну из комнат. Споткнувшись, я приземляюсь прямо на колени, но тут же срываюсь с места и бросаюсь к двери.

Однако, ее захлопывают прямо перед моим лицом.

Ударив по двери кулаком, кричу:

– Рамис! Рамис! Ненавижу тебя! Чудовище!

Упав на колени, громко рыдаю.

Селин, моя девочка, как она без меня? Она точно плачет, ведь сейчас ночь и ей очень страшно…

Когда рядом раздаются шаги, я вытираю лицо и замираю в ожидании.

Рамис появляется в комнате. Один. В деловом костюме, он как всегда прекрасно выглядел и как всегда – был в чудовищном обличии.