– И что же это? – спросила Петрова.

– Это значит, что носитель представляет опасность для себя и других. И при этом настолько важен, что ОСЗ не могут просто запереть его в камере. Он несет в себе угрозу достаточную, чтобы за ним постоянно присматривали. Кто этот парень?

Петрова не знала, что ответить. С минуту она смотрела на доктора, размышляя, во что ввязалась, и понимая, что времени на выяснение этого уже нет. А затем вернулась в каюту и помогла Чжану сесть. Похоже, теперь он дышал уже лучше. Ну, хоть что-то.

– Нужно двигаться, – сказала она. – Нам надо на мостик, к капитану Паркеру.

– Я иду, – ответил Чжан. – Только дайте мне минутку, чтобы встать.

20

Чжан чувствовал себя как в аду. Так, словно его превратили в стекло, разбили молотком и, собрав все осколки, засыпали обратно в скафандр. Он был счастлив избавиться от проклятого шлема, но боялся снимать скафандр. Должно быть, он просто рухнет на землю как куль.

Он потер лоб кончиком большого пальца. В голову снова полезли странные мысли. Плохой знак.

– Ты в порядке? – поинтересовался робот Плут.

Чжан понял, что остановился посреди коридора, пока остальные убежали вперед. Зеленая паукообразная тварь помчалась назад, чтобы проверить его. Чжан терпеть не мог, когда его проверяли, да и не было в этом необходимости. В конце концов, для этого у него есть ИМС.

– Ты бы мне нравился больше, будь у тебя лицо, – сказал он Плуту. – А в остальном я в порядке.

– Чувствуете запах? – спросила Петрова.

– Да, – ответил Чжан. На самом деле он чувствовал несколько запахов: воняло горелым пластиком и затхлым воздухом из отказавшей системы жизнеобеспечения. Но было и что-то еще, и он понял, что Петрова имела в виду именно это. – А. Озон.

– Как запах старого сломанного генератора. Я чувствую его уже давно, но сейчас он становится все сильнее, – кивнула Петрова.

– Я слышу треск, – добавил Чжан. – Как будто электрические разряды.

– Воздух сильно ионизирован, – сообщил Плут. – Ладно. Пойду вперед. Разведаю обстановку. Я не такой хрупкий, как человек.

Зеленый робот исчез за поворотом.

– Мне не нравится этот путь, – сказала Петрова. Она почти стояла на цыпочках, глядя вслед роботу. Внизу было темно, слишком темно, чтобы Чжан мог что-то разглядеть. – Мы слишком близко к наружному корпусу. Если в нас еще что-то попадет, это последнее место, где я хочу оказаться.

– Ну, не знаю, – пожал плечами Чжан. – Не похоже, что внутри корабля можно быть в большей безопасности. Я видел, как одна штуковина пробила корабль насквозь и вышла с другой стороны.

Петрова бросила на него неприязненный взгляд.

– Правда? Господи. Мы в полной заднице.

Чжан, возможно, и согласился бы, но в этот момент они услышали резкий сигнал. Почти как выстрел, но больше похоже на удар молнии в камень.

– Плут? – позвала Петрова. И через несколько секунд снова: – Плут?!

– Я в порядке.

Голос был тот же, но доносился из-за спины, и то, что вырисовывалось там из темноты, мало походило на зеленого паука, которого помнил Чжан. Оно было гораздо крупнее, но более приземистое и, как и прежде, имело слишком много конечностей. Робот был похож на гигантского зеленого скорпиона с изогнутыми ногами и большим сегментированным хвостом, дугой загибавшимся на спину. Вместо жала у него было ухмыляющееся человеческое лицо без глаз.

– К чему смена костюма? – спросил Чжан.

– Ты сказал, что хотел бы, чтобы у меня было лицо, – заметил робот. При разговоре его челюсти шумно клацали, но улыбка не менялась.

– Но твое прежнее тело…

Плут приподнялся и опустился на суставчатых конечностях. Это было немного похоже на пожатие плечами.

– Я продвинулся вперед примерно на сто метров, а потом мое тело сгорело – просто сгорело, превратившись в кучу слизи, прилипшей к переборке. Пришлось вернуться и напечатать новое тело. Это дало мне возможность добавить несколько новых функций. Например, встроенный динамик, чтобы я мог говорить, даже если поблизости нет звуковой системы.

– Удобно, – согласился Чжан.

Ухмыляющийся хвост двинулся в его сторону, пока безглазый лик не оказался совсем близко от его лица. Очевидно, робот хотел напугать его. Чжан не поддался, а просто пожал плечами и отвернулся. Глаза Петровой расширились.

– Постойте. Что ждет нас в сотне метров по коридору? Если тебя там уничтожило, то, полагаю, нас тоже убьет?

– Все будет в порядке, – сказал Плут. – Я совершил глупую ошибку, но теперь, когда я знаю, в чем там дело, все достаточно безопасно. Нужно просто уклоняться от плазменных разрядов. Ерунда, честное слово.

21

Петрова бы так не сказала.

«Артемида» едва не разваливалась на части, многое было полностью разрушено, вырвано, разлетелось по космосу. В этой же части корабля повреждения были скорее сродни внутреннему кровоизлиянию. Потолок уцелел, пол треснул. Палубные панели, люки, целые отсеки канули в пропасть. Осторожно подойдя к разлому, она увидела под собой хаотичное нагромождение остатков мебели и оборудования. Взад-вперед по палубе метались молнии.

– Раньше здесь проходил крупный силовой кабель, – объяснил Плут. – То есть большой провод с напряжением в несколько миллионов вольт. Похоже, провод был перерезан, но энергия должна куда-то деваться. Я бы не советовал вставать на ее на пути, когда она вырвется на свободу.

Петрова, прищурившись, увидела зеленое пятно на одной переборке – все, что осталось от прежнего тела Плута.

– Принято к сведению, – сказала она и кивнула на противоположный край разлома. – Похоже, единственный путь – туда.

Плут пружинил на своих новых конечностях.

– Верно. Хорошая новость в том, что командная палуба и мостик находятся вон там. – Он указал направление жалом. – Видишь люк? Паркер за ним.

– Значит, нам нужно на ту сторону.

До противоположной стороны было метров десять. Как и освещение, и циркуляция воздуха, искусственная гравитация была снижена до необходимого минимума. Человек в хорошей физической форме мог бы совершить прыжок без проблем.

Она взмахнула руками вперед-назад. Заняла позицию для низкого старта. Начала разбег, готовясь к моменту, когда прыгнет… И еле затормозила: из пропасти взметнулся поток электричества. По потолку поползли змеи лавандового огня. Искры сыпались с шумом, как петарды.

– Замри! – велел Плут. – Еще секунда.

Она хотела съязвить, но поняла, что нет времени. Она снова разбежалась, сильно отталкиваясь ногами, пока не кончился пол. Ее руки и ноги продолжали двигаться, пока она летела над разломом. Под ней кипел и клокотал огненный котел, но она заставляла себя не смотреть вниз, а держала взгляд на том месте, куда собиралась приземлиться. Она приземлилась на обе ноги на другой стороне пропасти и обхватила себя руками.

Дыхание перехватило, кровь запела. Она рассмеялась, сама не зная почему, а затем обернулась. Ее спутники пропали из виду за фейерверком разрядов, молнии били со злобным остервенением. На мгновение ей показалось, что это никогда не прекратится, что она каким-то образом повредила корабль своим прыжком и теперь путь отрезан для всех остальных. Однако огненная завеса поредела, а потом и вовсе рассеялась.

– Чжан! – позвала она. – Ваша очередь!

Доктор стоял на краю разлома, не двигаясь. Он не смотрел на нее. Не смотрел на пропасть. Он просто застыл. Окаменел.

– Чжан, в чем дело?

– Я вырос не на Земле. У меня нет таких мускулов, как у вас, – сказал он. – И если я ошибусь, меня испепелит.

– Вы справитесь, – пообещала она.

– Думаю, как медик, я знаю возможности собственных…

Плут уже двигался, набирая скорость. Он обхватил Чжана своими массивными руками, похожими на клещи, и кинулся через пропасть. Чжан закричал. Плут тяжело приземлился, слегка пружиня.

Чжан колотил по роботу, пока тот не выпустил его из рук и доктор не повалился на пол.

– Ублюдок! Я был не готов. Я не… Я не…

Он оглянулся как раз в тот момент, когда в потолок ударил разряд, рассыпав искры. Затем выпрямился. Сделал глубокий вдох. Посмотрел на робота и отвесил ему церемонный поклон.

– По здравом размышлении… благодарю.

– Так было проще, чем слушать, как вы брюзжите, – сказал робот, проходя мимо.

Петрова посмотрела на отвратительное лицо на конце его жала. И указала вперед.

– Паркер прямо за этим люком? – спросила она.

Кончик жала покачался вверх-вниз.

– Прямо по курсу, – подтвердил Плут. Петрова нажала на кнопку аварийной разблокировки, и в этот раз, к счастью, дверь просто открылась. Вот и он. Капитанский мостик.

22

– Ничего не понимаю, – сказала она.

Это было не то, чего она ожидала. Совсем не то. Внутренние помещения «Артемиды» представляли собой сверкающие, почти стерильные коридоры и небольшие отсеки. Минимализм и эргономичность. Цветовую гамму всего – от подсветки приборов до одеял на кроватях – подобрали так, чтобы создать ощущение уюта и комфорта.

А вот капитанский мостик был… темным лесом.

Отнюдь не в переносном смысле. Пространство было заполнено скрюченными зловещими деревьями. Их сучковатые ветви сплетались под потолком, а на полу лежал ковер из гниющей листвы. Черные лианы обвивали стволы так плотно, будто хотели задушить. Наросты на древесине напоминали глаза – нечеловеческие, пристальные. Впереди, на фоне люка, с массивной ветви свисал один-единственный плод. Возможно, яблоко – раздутое, источенное червями. Ветка прогибалась под его тяжестью.

– Глазам не верю, – сказала Петрова.

Плут и Чжан промолчали.

Петрова наступила на кучу листьев. Но по ощущениям под ногами была не скользкая, покрытая плесенью растительная масса, а совершенно обычная корабельная палуба. Она сделала еще пару шагов и кожей ощутила прохладу воздуха – облегчение после жары в коридорах. Она шла и шла, пока не оказалась перед яблоком, задумавшись, не собирается ли с ветки спуститься змей, чтобы искусить ее, – но нет. Яблоко просто висело на тонкой плодоножке, что едва могла выдержать его вес. К плодоножке крепился листок, изрядно пожеванный невидимыми насекомыми. Ни единого звука, ни порыва ветра в этом отравленном саду. Она не чувствовала ни запаха мертвых листьев, ни сока, сочившегося из истерзанных деревьев.

Петрова протянула вперед руку, намереваясь сорвать яблоко, чтобы рассмотреть его повнимательнее.

– Это не то, что ты думаешь, – прозвучал голос Паркера.

– Где ты? – спросила она. – Паркер, словами не передать, как я рада, что наконец-то… ну, я хотела сказать, что увидела тебя. Вот только я тебя не вижу.

– Я тут. Сейчас буду.

Она кивнула и снова потянулась за яблоком. Ей хватило ума сначала натянуть рукав комбинезона на пальцы, чтобы не касаться яблока голой рукой, – но переживать и не нужно было. Рука прошла сквозь яблоко. Все, что она почувствовала, – странную холодную вязкость, то же ощущение, которое она испытала на Ганимеде, проведя пальцами по голографическому изображению «Артемиды».

По спине пробежала дрожь. Значит, яблоко ненастоящее. Сколько же из виденного было проекцией? Она потянулась к ветке, и пальцы прошли сквозь нее. Подошла ближе к дереву и просунула руку в ствол.

– Полегче, убийца, – сказал Паркер. – Чуть в меня не попала. – Он прошел сквозь одно из деревьев – как призрак сквозь стену. – Прости, трудновато ориентироваться среди этого хлама. – Он указал на лес.

Петрова не могла не улыбнуться как идиотка. Она знала, что должна вести себя как профессионал, но была счастлива его увидеть.

– Я так понимаю, украшения – не твоя идея.

– Нет, – фыркнул Паркер. – Это Актеон. Запрограммировал все это перед тем, как начал перезагрузку, и я не могу отключить голограмму, пока перезагрузка не закончится. Прежде чем вы спросите – нет, я понятия не имею, когда это произойдет. – Он посмотрел ей за спину. – Доктор Чжан, вы живы.