И все же поверить пришлось, потому что на запястье Сил увидел часы. Он прекрасно их знал, потому что это был его подарок матери на ее юбилей, и они с Ариной провели много времени за выбором подарка. Именные часы принадлежали его матери, никто другой не мог бы их носить.

– Стойте! Это моя мама!

Сил откинул покрывало и поразился невероятной бледности, которая разлилась по лицу матери.

– Что с ней? – прошептал он, разглядывая заострившиеся черты. – Она умерла?

– Пока нет, – грубовато ответил санитар, державший носилки. – Но если мы тут еще немного поторчим, то кто-нибудь из нас точно помрет. Либо она, либо мы.

И видя, что Сил находится в шоке, велел ему:

– Пропусти нас, парень! Чем скорей доставим твою матушку в больницу, тем будет лучше для всех.

– Она… она…

– Сердечный приступ у нее, – сообщила врач, которая как раз в этот момент вышла из дверей. – Аллергия на что-нибудь у нее имеется?

– Насколько я знаю, нет.

– Может быть, хронические заболевания?

– Мама говорила, у нее нашли кисту в почке. Вот только не знаю, в правой или левой.

– Это нам сейчас не пригодится. С сердцем у нее что?

– Все в порядке. Мама регулярно проходила диспансеризацию.

Но врач, лишь услышав про диспансеризацию, хмыкнула так скептически, словно знала что-то такое, о чем Сил был не в курсе.

– Ладно, будем надеяться, что довезем вашу маму живой.

Сил хотел поехать с медиками, но ему не позволили.

– Нечего вам в приемном отделении делать. Вызов экстренный, обязаны принять сразу.

Врачи уехали, а Сил еще какое-то время стоял в молчании. Он не мог поверить, что все происходит с ним. Что могло приключиться с мамой? Какой внезапный недуг свалил ее? Еще вчера она ни на что не жаловалась, была бодра и полна планов. И вдруг сегодня он видит ее пугающе бледной, на носилках и без сознания, фактически умирающей. Как такое могло быть? И почему именно с ней?

Бабушка Лида свой план не случайно обдумывала так долго. Ей хотелось предусмотреть все возможные подводные камни, которые могут встретиться на пути его исполнения. Ни в коем случае не должен был пострадать кто-то из ее близких.

Бабушка не случайно опасалась мести разъяренного Леопольда. Если все выгорит, как она рассчитывает, то жулик будет не просто в ярости, он будет взбешен так, что можно ожидать с его стороны самых суровых ответных мер.

– А если его все-таки не арестуют? Если он останется тут, с нами?

И две ночи подряд бабушка Лида вертелась с боку на бок, чтобы предусмотреть все возможные нюансы. А затем, убедившись, что промаха не случится, она встала, оделась и решительным шагом покинула квартиру.

Вечером того же дня вся семья Казюлиных ужинала у себя в комнате.

– Вы же знаете, – произнесла вдруг бабушка, когда ею было покончено с первым, – что наша с вами семья имеет благородное происхождение.

Все члены семейства с тревогой переглянулись между собой. На эту опасную тему среднее поколение говорило неохотно, все еще опасалось репрессий, а младшее и вовсе не желало вспоминать свое благородное происхождение, потому что элементарно стеснялось, как бы не узнали их ровесники и не принялись бы дразнить «графьями» или «барончиками». Именно так они понимали слова «благородное происхождение» и совсем не ведали, что купеческое сословие к благородному приписано быть никак не могло.

– Мама, может, не надо при детях?

Но бабушке сегодня не было дела до желаний или нежеланий своих близких.

– И вы также знаете, что от предков нам осталась кое-какая старинная мебель, в частности этот стол и пианино с буфетом. Но не только они. Есть еще золото. Верней, было.

– Что ты хочешь сказать, мама? – поднял голову от тарелки с супом Леша. – Как это было?

– Его больше нет.

– И куда ты его дела? Продала?

– Что ты такое говоришь?!

Бабушка Лида была неподдельно возмущена.

– Как я могла продать фамильные ценности! Никогда! Даже в блокаду мы их сохранили. И часы твоего дедушки, золотые часы с брелоками и цепочкой. И кольцо с рубинами и алмазами твоей прабабушки. И ее серьги!

– Да, я помню. И часы-луковицу с инициалами «А. К.».

– Вензелем! – строго поправила бабушка Лида своего сына. – Алексей Казюлин, так звали твоего предка. А как выглядело кольцо, кто помнит?

– Мы все помним, – сказала Оленька. – Очень красивое колечко, только совсем крохотное. Мне разве что на мизинчик налезало.

– Правильно. Потому что ручки у нашей бабушки были миниатюрные, не то что у современных колхозниц, не руки, а клешни! Огранка центрального камня – ашер!

– А вокруг красненькие камешки! – воскликнул Васенька, надеясь подлизаться к бабушке, которая что-то сегодня разошлась не на шутку.

Но получилось неудачно. Бабушка смерила внука сердитым взглядом и отчеканила:

– По периметру кольца бабушки рубины! Не маленький, пора бы уже знать! А то «красненькие»!

– Хорошо, мама, мы все помним, как выглядели эти драгоценности.

– Погоди, а про серьги что вы можете сказать?

Было понятно, что иначе бабушка не угомонится, и Петрушка покорно стал перечислять:

– Золотые. В центре каждой – крупный сапфир, и вокруг него по кругу уже мелкие брильянты.

– Не такие уж и мелкие, – проворчала бабушка Лида. – По четверти карата каждый, так-то были камушки.

– Почему же были? Куда они делись?

– Их украли.

Все мгновенно перестали есть свой суп и уставились на бабушку.

– Украли? Ты уверена?

– Их нету на их месте, значит, делаем вывод – украли.

– Кто мог это сделать? Ты их куда-то носила? К ювелиру? Ах, мошенник! Или по дороге ограбили?

– Драгоценности были дома, – твердо произнесла бабушка Лида. – Лежали на своем обычном месте.

– Каком обычном? В пианино?

– Да. А теперь их там нет.

Какое-то время царила тишина, все пытались осмыслить размер катастрофы. Получалось что-то сравнимое по трагизму с гибелью города Помпеи, никак не меньше. Все знали, как дрожит бабушка над этими крохотными, но такими драгоценными для нее осколками былого величия их семьи. Как мечтает, чтобы прежние времена вернулись. И люди благородного происхождения вновь смогли бы открыто заявить о том, что принадлежат к прославленным фамилиям своей страны. И в качестве доказательств этого своего происхождения бабушка Лида видела те немногие из старинных вещей, что еще оставались с ними.

– Мама, бедная, представляю, в каком ты отчаянии. Что же делать? Милицию вызвала?

– Милиция тут не поможет. Участковый сам его боится.

– Кого? Вора?

– Нашего соседа, который нам жизнь портит уж сколько времени.

– Думаешь на Леопольда?

– Знаю, что это он постарался, – твердо произнесла бабушка Лида. – Сегодня видела, как он из нашей комнаты выходил. Я с кухни возвращаюсь, а он из моей комнаты выходит. Я еще удивилась, что это такое, а он глаз не опустил и начал мне объяснять, что ходил меня искать. Будто бы не слышно, что я на кухне вожусь.

– И зачем приходил?

– Будто бы спросить чего-то хотел, а чего спросить, то и забыл. Ушел он, а у меня сердце не на месте. Как стукнуло меня, сунулась я тайник проверить, а там пусто.

– Откуда же он узнал, где искать?

– Может, Ида проболталась. Она-то знала, где у нас золотишко хранится.

– И зачем бы она ему стала рассказывать?

– Спросил, она и сказала. Без дурного умысла, конечно. Она же как слепая ходит в последнее время. Совсем ничего замечать не хочет за своим сожителем.

– Все-таки, может, это еще и не он.

Бабушка Лида собралась что-то ответить своим родственникам, но не успела. В дверь позвонили.

– Пришли! – встрепенулась старушка. – Давно пора!

– Ты кого-то ждешь?

– Сейчас сами все увидите. Ждите меня тут!

За дверью стояла группа милиционеров. Бабушка Лида вышла к ним на лестничную клетку и внимательно осмотрела. Недотепы участкового, побоявшегося связаться с Леопольдом, с ними не было. Только двое из пришедших были в форме, остальные в штатском. Но их выдавала осанка и выправка, которая бывает лишь у военных и следователей. Да еще решительный взгляд.

– Гражданка Казюлина? – спросил один из «штатских» у бабушки.

– Я это!

– Ваш сосед дома?

– Да. В комнате сидит.

– В какой?

– Вон в той.

– Значит, сделаем так. Сейчас вы возвращаетесь к себе, а когда понадобится, мы вас позовем. Вполне возможно, что сигнал ваш окажется ложным. Тогда, вы уж извините, вам штраф придется выписать.

– Я готова!

Бабушка поспешила назад к своей семье, продолжавшей ужинать.

– Кто там пришел? – спросила Оленька.

Бабушка хранила молчание. Но вскоре все выяснилось и без ее слов. В соседней комнате раздались громкие крики и топот ног.

– Я боевой офицер! Награды Родины имею! А ты, сопляк, мальчишка, смеешь мне указывать!

Это возмущался Леопольд. Голос его был хорошо слышен, точно так же, как и голоса еще нескольких мужчин.

– Мама, кто эти люди? Это же не милиция.

– Что твоя милиция может? Бери выше.

– Не понял.

– На Литейном в «Большом» доме я была сегодня. Заявление на нашего соседа накатала. Вот и пришли с проверкой. Видите, как скоро отреагировали! Сейчас я и про украденные у нас ценности скажу, погоди, дай срок!

Позвали их только через час. Комнату Иды Францевны было не узнать. Все вещи были перевернуты, дверцы шкафов открыты, из них были выброшены все вещи. Сама хозяйка комнаты забилась в угол, откуда со злобой наблюдала за хозяйничающими в ее комнате людьми. Но тем было совершенно наплевать. А вот Леопольд был на себя совсем не похож. И куда только делась его бравада и задиристость? Сидел он тише воды ниже травы. Перед ним за столом сидел следователь с крючковатым носом и умными холодными глазами. Он держал в руках удостоверение Леопольда, которое тот неоднократно предъявлял всем желающим.

Рядом с удостоверением лежала кучка золота, в которой помимо золотых монет можно было разглядеть кольцо с рубинами, серьги с сапфирами и золотые часы-луковку. При виде этих знакомых всем с детских лет семейных ценностей семья Казюлиных дружно ахнула. Но человек в штатском предостерегающе поднял руку.

– Говорить будете, когда я вас спрошу, – негромко произнес он, но всем как-то сразу захотелось его слушаться.

А сотрудник уже повернулся к Леопольду:

– Значит, вы утверждаете, что являетесь гражданином Лаврентием Олеговичем Никольским? Подполковником в запасе?

– Это я. Но это имя мне не нравится, поэтому близкие зовут меня Леопольдом.

– Допустим, документ ваш. Но удостоверение свое зачем тогда спрятали в тайник?

– Я вам уже тыщу раз говорил, я не прятал.

– Как же оно там очутилось?

– Не знаю. Убрал кто-то.

– Убрал? И с какой целью?

– Не знаю.

– А драгоценные изделия, которые лежали вместе с удостоверением, являются вашей собственностью?

– Да. Мои.

– Врет он, дяденька! – не выдержал Васенька, высунувшись из-за взрослых. – Это наши кольцо и сережки! Их еще прабабушка носила. А часы от деда остались! Я их много раз видел, пусть Леопольд их нам вернет, скажите ему, чтобы вернул!

– Тишина! Разберемся.