Порой кажется, что память меня подводит. Я верю, что у ребенка дошкольного возраста прогулка по Лас-Вегасу без присмотра взрослых должна оставить сильные впечатления. Но сколько бы я ни пыталась вспомнить подробности, ничего не выходит. Возможно, потому что даже в четыре года в моей жизни бывали вещи и похуже.

И вот о них я предпочитаю забыть навсегда.

– Мне помог успокоиться шведский стол в отеле, – беззаботно машу рукой. – В тот день я съела кучу сладостей. – И прежде, чем Морган успевает продолжить расспросы, киваю в сторону ее компьютера. – Чем занимаешься?

Она тут же мрачнеет и лишь кратко поясняет:

– Обычное дело. Техподдержка.

Как и положено ей по должности в клининговой компании. А неофициально Морган попросту грабит богатеев и вроде бы неплохо с этим справляется. Однако, если верить слухам, последнее дело она провалила, причем с таким треском, что Джем до сих пор видеть ее не желает. Подробностей не знает даже Джейми. И со мной Морган, само собой, не станет делиться деталями.

Достаю мобильный. О, несколько новых сообщений! Из всех городов, где мы жили, в Бостоне оказалось проще всего завести друзей. Что бы ни сотворила Морган, надеюсь, она не слишком облажалась и «Чистюле» не придется снова переезжать.

Я пишу ответ подруге Ханне, когда в офис наконец входит Джейми. Одна, выжатая как лимон.

– Ну и? – интересуется Морган, откидываясь на спинку кресла.

– Я закончила, – просто отвечает Джейми.

Мы с Морган обмениваемся смущенными взглядами.

– Закончила разговор? – уточняю я.

– Да. И все остальное тоже. – Чтобы пояснить свои слова для нас с Морган, Джейми обводит рукой офис. – Хватит с меня «Чистюли» и всех ее будущих реинкарнаций. Больше не будет ни работы здесь, ни поручений Джем.

– Постой. – У меня внутри все сжимается от тревоги. Морган роняет челюсть. – Ты уволилась? Потому что я разок помогла Джем?

– И да и нет. – Джейми яростно теребит подол толстовки. – Я уволилась, но не из-за тебя. С меня довольно закулисных дел. Сыта по горло. И эта тема назрела не сейчас. Просто… пришлось ускорить события.

Все по моей вине. Сердце резко ускоряет бег, а в груди поднимается нечто подозрительно похожее на панику. Что нам теперь делать?

Морган, похоже, мыслит в том же направлении, но тревожится явно меньше.

– Если ты завязала с делами, – спрашивает она, указывая ручкой на Джейми, – то чем именно будешь зарабатывать себе на жизнь?

– Джем обещала помочь. Она кое-кого знает в фирме по продаже недвижимости в Кембридже и обещала замолвить за меня словечко. Им нужен помощник бухгалтера.

Я молча смотрю на маму. Стоит признать, что о такой работе Джейми мечтала много лет. Именно поэтому, не жалея сил, училась на вечерних курсах. Радует, что Джейми, даже рассорившись с Джем, имеет под рукой запасной вариант.

Вот только «Чистюля» означает постоянную заботу Джем. И жизнь в тихом, безопасном районе, где можно спокойно оставить прошлое позади и не бояться, что оно тебя настигнет. Хотя, признаться, таких соседей, как мы, никому не пожелаешь.

– В самом деле? Вот так просто? – В голосе Морган проскальзывают завистливые нотки. – Ты объявляешь, что все, хватит, и тебе тут же предлагают обычную работу с девяти до пяти с пенсионными накоплениями и всем прочим?

– Совсем не так просто, – вздыхает Джейми, и от тона ее голоса во мне просыпается нервозность.

Морган выпрямляется.

– А-а, услуга за услугу? И что ты должна сделать?

– Ничего особенного, – наигранно небрежно отмахивается Джейми, но у меня большие подозрения, что речь о весьма крупном деле. – Всего лишь небольшая работенка.

– Какая? – уточняет Морган, постукивая ручкой по столу.

– Поместье Сазерленда. В августе.

Мне это имя ни о чем не говорит, а вот Морган хмурится.

– Постой… ты серьезно? Сазерленд – мой клиент. Но я слышала, что овчинка выделки не стоит.

– А поконкретнее? – спрашиваю я.

Мама меня полностью игнорирует.

– Джем думает иначе, – сообщает она, не сводя взгляда с Морган.

– Могла бы и мне сказать, – фыркает та.

Они даже не смотрят в мою сторону, и терпение быстро заканчивается.

– Эй! – Я щелкаю пальцами. – Вы обо мне не забыли? Я все еще здесь и до сих пор не понимаю, о чем речь. Что за поместье Сазерленда?

Морган наставляет палец на манер пистолета, потом резко дергает им вверх, как будто только что нажала на спусковой крючок.

– Местечко, где твоя мама с блеском закончит свою карьеру.

Глава 3
Лиам

Войдя в ресторан, я тут же понимаю, что совершил ошибку.

Прожив в штате Мэн всего полгода, я не слишком-то знаком с ресторанами Портленда, по большей части потому, что посещаю заведения вроде «Пяти парней», где подают бургеры и жареную картошку. В интернете «Леонардо» выглядел ободряюще просто – непритязательный, старомодный ресторанчик, из тех, что заранее не обещают чего-то грандиозного тем, кто приходит сюда на свидания. И достаточно дешевый, чтобы тому, кто в ожидании своей пары закажет, к примеру, бокал вина, не пришлось платить за него кругленькую сумму.

Но в реальности здесь все иначе. Отделанный темным деревом зал, белые цветы, мерцающий свет. Теплый воздух июльского вечера охлаждается кондиционером, создающим внутри нужную температуру. На заднем плане тихо играет ненавязчивая классическая музыка. Небольшая бронзовая табличка на стене сообщает: «Лучшее в Портленде: самые романтичные рестораны».

Словно по команде, мимо меня проходят двое улыбающихся парней в модных блейзерах и элегантных рубашках, которые держатся за руки, и к щемящему чувству внутри примешивается приступ ностальгии. Нет, я больше не скучаю по своему бывшему парню Бену, но когда мы были вместе, жизнь в целом казалась намного проще.

– Добро пожаловать в «Леонардо», – окликает меня администратор. Молодая, симпатичная женщина с высоким конским хвостом лучезарно улыбается, от чего становится только хуже. – Чем могу помочь?

Когда я сидел за отцовским ноутбуком, прийти сюда казалось хорошей идеей; теперь я глубоко сожалею об этом решении.

– Вы потерялись? – любезно спрашивает администратор.

Не то слово.

Я подавляю порыв ответить честно – вместе с желанием сбежать отсюда.

– Нет, просто здесь внутри все выглядит иначе, чем я ожидал.

– Потрясающе, правда? – улыбается она. – Новые владельцы полностью преобразили ресторан.

Не мешало бы еще веб-сайт поправить.

– Да, здорово. У меня забронирован столик на имя Люка.

Имя не мое, и я кривлюсь, словно съел кусочек лимона. Женщина, похоже, не замечает, либо слишком вежлива и никак не реагирует.

– О, конечно. Несколько минут назад я проводила туда другого гостя из вашей компании. Сюда, пожалуйста. – Она подхватывает пару меню и ведет меня в обеденный зал, интересуясь через плечо: – Ужинаете с мамой?

Убейте меня, и покончим с этим.

– М-м-м-ф-ф, – выдавливаю я нечто неопределенное в надежде избежать неловкости, когда мы доберемся до столика. Хотя кого я обманываю? Конечно, эта встреча будет неловкой.

Администратор пересекает зал и направляется к столику возле окна, за которым в одиночестве сидит привлекательная брюнетка лет примерно сорока в скромном темно-синем платье, с кучей серебряных браслетов. Ребекка Кент, согласно ее профилю в «Рождении любви», пытается «последний раз знакомиться в интернете».

Большая ошибка, Ребекка. Просто гигантская.

Чем ближе к столику, тем сильнее сжимается все у меня внутри. Ребекка окидывает нас вежливым, но несколько недоуменным взглядом.

– Люк уже здесь! – остановившись, радостно сообщает администратор. Не хватало еще добавить «та-дам» для полноты картины. Могла бы обойтись и без подобных представлений.

Ребекка в замешательстве моргает. Само собой, она ждала здесь не меня. И тем не менее я удивительно похож на ее кавалера, только моложе лет на двадцать пять – как будто он совершил путешествие на машине времени.

– Я… э-э… простите, – говорит она. – Кажется, я ослышалась. Что вы сказали?

– Люк здесь, – уже не так уверенно повторяет администратор.

Ребекка морщит лоб.

– Должно быть, произошла какая-то…

– Нам нужно несколько минут, чтобы просмотреть меню, – перебиваю я прежде, чем прозвучит слово «ошибка». Выхватив оба меню из рук администратора, с извиняющейся гримасой на лице опускаюсь на стул напротив Ребекки. – Привет, – вяло добавляю я. – Как дела?

Ребекка просто молча на меня смотрит.

– Приятного аппетита, – бормочет администратор и уходит.

А я даже не могу поднять взгляд на свою собеседницу. Положив меню на столик – осторожно, чтобы не опрокинуть мерцающую между нами свечу, – я беру стоящий справа стакан воды и жадно выпиваю половину. Ребекка, все так же глядя на меня, сжимает ножку бокала с вином.

– Кто ты? – наконец интересуется она.

– Лиам Руни. Сын Люка.

– Сын Люка? Но тебе же не…

– Пять лет? Нет, и уже давно.

Я делаю еще глоток воды, но в горле так пересохло, что это не помогает.

– У тебя есть младший брат или…

– Нет. Я единственный ребенок.

Ребекка склоняет голову набок. Я почти вижу, как работает ее мозг, пока она сравнивает сидящего напротив семнадцатилетнего подростка с фотографией из детского сада, которой Люк поделился с ней во время общения на сайте знакомств.

И с самим Люком. Сходство поразительное. Те же растрепанные золотисто-каштановые волосы и ярко-голубые глаза, а улыбка, от которой на щеках появляются ямочки, словно обещает, что я вот-вот раскрою какой-то важный секрет. У нас с отцом открытые лица, которые привлекают людей, и он в полной мере этим пользуется.

– А как насчет… – Ребекка настороженно замолкает.

– Рака? У меня его нет и никогда не было. Я не лечусь в детской больнице в Бостоне. Нет никакой экспериментальной операции, которая могла бы спасти мне жизнь, будь она покрыта страховкой. – Я допиваю остатки воды и добавляю то, ради чего сюда пришел: – Значит, вам незачем давать деньги моему отцу.

– Он не просил… – начинает Ребекка и поджимает губы. – Понимаю. Хочешь сказать, он попросит.

– Как и всегда.

Пока я рос, то порой задавался вопросом, как отец обеспечивал себя, даже не пытаясь притворяться, что работает. Впрочем, в то время меня это не касалось. Мама с Люком развелись, когда я был совсем ребенком. И после того, как он в один из выходных отвез меня в Вегас, чтобы жениться на женщине, с которой едва познакомился, и потерял из виду на целых шесть часов – вместе с ее четырехлетней дочкой, – мама запретила ему ко мне приближаться.

Люк не спорил, и мы с мамой больше десяти лет жили счастливо вдали от него в Мэриленде. Время от времени он просил у нее денег; мама всегда удаляла эти электронные письма, отделываясь небрежным «Исключено». Для меня Люк был сродни карикатурному персонажу – некий отец-негодяй, не давший сыну ничего, кроме собственной внешности.

Но полгода назад мама погибла в автомобильной катастрофе, и весь мой мир рухнул.

Прежде я не знал, что такое горе. Ни разу не терял столь близкого и любимого человека и не мог себе представить, как дальше без нее жить. Несчастье полностью сломило меня, и я даже не особо переживал, когда судья передал опеку надо мной Люку.

Я не спрашивал, почему он согласился меня взять, и лишь недавно задумался, что, возможно, отказ вызвал бы слишком много проволочек и ему пришлось бы еще больше времени торчать в зале суда.

– Сколько я переписывалась с тобой? – сухо спрашивает Ребекка.

– Только после приглашения на ужин, – признаюсь я.