– Не волнуйся, цветочек. – Поглаживая меня по щеке, Тесак признался: – Не то чтобы я когда-нибудь сильно по нему скучал. Если бы можно было выбирать, я предпочел бы вернуть не глаз, а множество других вещей. Но это невозможно, поэтому я научился жить без всего, что имел в прошлом, зато с яростью, которая помогает мне лучше защищать то, что у меня еще осталось.

Я прижалась к волку, желая узнать больше, но зная, что не стоит его принуждать.

– Ты потерял близких.

Он кивнул, но промолчал. Его палец и взгляд скользнули по моей нижней губе, голос зазвучал низким рокотом:

– Остальные чувства обострились – много сильней, чем у тех, кто рос и обучался бок о бок со мной. Чутье никогда меня не подводило, и не думаю, что достиг бы своего положения, если бы не оказался вынужден биться в два раза яростней, чем братья.

Истинный воин.

– А теперь, – произнес волк, и его рука прошлась по моим изгибам, сжала ягодицу. – Расскажи, что привело тебя в ту таверну.

Я не могла. Поэтому решила солгать, гадая, является ли это все еще ложью?

Я поцеловала волка и прошептала:

– Искала тебя.

3
Астер

Проснувшись одна следующим утром, я много часов бродила туда-сюда по жилищу Тесака, будто пленница клетки, в которую сама же себя и заперла.

Осознание, что я хочу узнать об этом волке как можно больше, что я не могу выносить боль одиночества – а еще мысли о возвращении в дом, который больше не был моим, – все это сбивалось в один запутанный клубок. Как и мои длинные, до пояса волосы.

Я провела по ним пальцами, пытаясь распутать узелки, оставшиеся после прошлой ночи, но быстро сдалась. Я одевалась, раздевалась и снова одевалась, и пусть крапива прорастала в груди, а глаза жгло, будто уксусом, я почти уже начала перемещаться домой.

Но замерла, прежде чем тени времени успели меня окутать, и безвольно опустилась на край незаправленной кровати.

Я сидела и смотрела в никуда, пытаясь обо всем забыть.

Сквозь щель в мутном стекле кухонного окна доносилось пение птиц. Я принялась рассматривать вещи, что заполняли дом незнакомца. Книги и скудные пожитки, разбросанные по полкам.

Я задумалась: можно ли вообще называть его незнакомцем теперь, после того, как наши тела столькими способами познали друг друга?

Глядя на толстые корешки с филигранью и выцветшими буквами, на разорванные обложки, я гадала, почему мне казалось, что этот мужчина никогда на самом деле не был для меня чужим.

Тесак вернулся к полудню, со слипшимися от пота волосами. Когда он увидел, как я с книгой в руках сижу за его столом и грызу печенье, он расплылся в такой торжествующей улыбке, что его единственный глаз вспыхнул, а у меня защемило сердце.

Я ожидала, что в его огромной коллекции будут труды, касающиеся в основном битв или даже политики. Но это оказалось истиной лишь наполовину. Выбранная мной наугад книга по счастливой случайности оказалась романом о вымышленных событиях, и он всецело меня захватил.

– Не припомню, почему прекратила читать днем, – произнесла я вместо приветствия. – Процесс приносит куда больше удовольствия, когда знаешь, что впереди еще много свободного времени.

Скорее всего, это увлечение сошло на нет, когда ему на смену пришло рисование. Более подходящее моему статусу времяпровождение.

Тесак протяжно хмыкнул. Спустя мгновение тишины, в которой он так пристально меня изучал, что кожа вспыхнула пятнами, волк бросил короткое:

– Нравится.

Я не удостоила реакцией ни это, ни ту часть себя, которой все происходящее тоже очень нравилось. И заговорила о другом:

– У тебя нет еды. Только орехи, вяленое мясо и… – Я подняла склянку с остатками печенья. – Это.

– Обычно я ем в Цитадели. – Волк выхватил книгу и вскинул брови, прочитав название. – Одна из моих любимых.

– Возможно, я выбрала ее потому, что она мне на это намекнула.

– У тебя неплохой нюх для той, кто не умеет обращаться. – Вернув книгу мне в руки, Тесак присел на корточки и хрипло приказал: – Поцелуй меня.

Я повиновалась, и у меня сразу перехватило дыхание. Пусть волк был мягок, даже нежен, он все равно опьянял. Бросив меня ошеломленной, Тесак сорвал себя кожаный тренировочный доспех и направился в купальную.

– Дай-ка сперва вымоюсь. Хочу тебя кое-куда сводить.

Предполагая, что это «кое-куда» связано с едой, я осталась нетерпеливо ерзать на кровати. Но мне предстояло обнаружить, что мои надежды разбиты вдребезги, а на смену им пришло нечто неожиданное.

Нечто, немного похожее на любовь.

Вдоль реки, ведущей на север, к Цитадели, тянулся густой лес. А в глубине леса, почти в миле от ведущей к городу прибрежной тропы, нас встретил маленький домик.

Среди деревьев поблескивала на солнце его каменная труба.

Мою грудь наполнило радостное тепло, щемящая тоска по тому, что осталось в прошлой жизни. Я не стала ждать. Я подошла ближе, чтобы полюбоваться им целиком. Плющ оплетал дымоход и водосточные трубы, по сводчатым окнам вилась виноградная лоза.

Выкрашенная в красный дверь потускнела. Сад зарос и нуждался в прополке. Мощеная дорожка, что начиналась между двумя чахлыми деревьями, потрескалась и была скользкой от мха.

И все это оказалось лучшим лекарством, хотя я бы никогда не подумала, что могу нуждаться в чем-то подобном.

Несколько пташек пили воду из забытой в саду и заросшей водорослями купальни для птиц.

Тесак приблизился так тихо, что я ничего не услышала, но все же почувствовала, что он стоит у меня за спиной.

– Это…

– Заходи, – мягко подтолкнул он, когда я не сумела подобрать слов, стискивая в пальцах ткань юбки.

Внутри меж трех сводчатых окон обнаружилась большая круглая комната, наполовину занятая книжными полками, сделанными из веток и неровных кусков древесины. Стекла украшали алые розы с изумрудными листьями. У двери ютился кухонный уголок, с фартуком и столешницей, его покрывала узорчатая плитка нежно-лавандового и голубого цветов.

В деревянной миске на круглом покосившемся обеденном столе поблескивали свежие фрукты. Тесак уже заходил сюда чуть раньше. Подтверждение тому – наполовину накрытый стол и сковорода на плите. Чем бы ни было это волшебное место, принадлежало оно волку. Его запах густо обволакивал все вокруг, словно въевшись в трещины каждого камня.

Я оглянулась на полки и воскликнула:

– Еще книги!

– Все не перечитал.

– Откуда б ты взял время, постоянно в разъездах по приказу своего короля…

Я уставилась на книги – и сердце вдруг защемило, когда я вспомнила имена, нацарапанные на титульных страницах и здесь, и в другом жилище волка.

– Они не твои.

Ответом на мое замечание, а может, даже обвинение, была тишина. А когда Тесак наконец заговорил, его тон звучал ровно, буднично:

– Во время набегов некоторые мои собратья ищут каменья и прочие ценности. Я предпочитаю брать книги и выпивку.

Он прошел к раковине с непринужденной легкостью – будто ему было совершенно наплевать на содеянное.

На разбитые сердца. На уничтоженные дома. На бесценные вещи и жизни…

В ушах зазвенели крики, боль тех, кого я оставила позади.

Тяжкий груз тошнотворной вины никогда не отпустит меня, сколько бы я ни напоминала себе, что не способна ничего изменить. Я не представляла и отказывалась понимать, как он мог убивать, лишать всего во имя мести.

Я сглотнула и тихо произнесла, безуспешно пытаясь скрыть отвращение:

– Не могу сказать, что мне нравится, как ты ими завладел, но сочетание все же отличное.

Напоминание, кем он был, что творил с беспомощными душами, пробрало меня до самых костей.

Тесак посмотрел на меня так, словно все понял, но благоразумно промолчал. Он остался неподвижен, с непроницаемым, волчьим выражением лица ожидая моего следующего шага.

Я заставила себя отвести взгляд. Этот мужчина с пронзительным взглядом даже не стремился скрыть, кто он на самом деле.

Хищник, наблюдающий за добычей.

Пытаясь избавиться от неприятного холода и успокоить колотящееся сердце, я принялась бродить по дому. Несколько мгновений спустя, когда мой разум все еще был переполнен ужасом беспомощных и умирающих, волк милосердно разжег плиту, и вскоре до меня донесся запах жарящегося мяса.

Когда боевые действия в нашем королевстве перешли от отдельных покушений к откровенной расправе, отец сказал, что на войне ни одна из сторон не может быть безупречной.

Из всех генералов отец был наиболее приближен к королю, поэтому ему приходилось брать меня с собой на приемы, вместо того чтобы мирно оставлять одну в нашем лесном доме. В те пугающие годы, годы моего взросления, я нашла себе принца.

И согласилась выйти за него замуж за несколько месяцев до отцовской смерти.

Мне оставалось лишь гадать, что бы подумал отец обо всем происходящем сейчас и не предвидел ли такой исход. Кажется, моя помолвка совсем его не радовала. Он выражал облегчение, что обо мне позаботятся, что я буду в безопасности, но не более. С другой стороны, грозный генерал никогда особенно не восторгался ничем, кроме свежей оленины, которую сам добыл на охоте.

Сжатые губы сами собой растянулись в улыбке.

Может, именно поэтому меня так тянуло к волку, носившему странное имя Тесак. Он напоминал мне отца, и не только тем, что тоже был оборотнем, но и искренней верой в то, что нет ничего правильного или неправильного.

Есть лишь долг. Животная преданность, заставляющая делать то, что должно быть сделано.

Никакой лжи, никаких игр.

Рядом с кухней, между окнами, расположились два кожаных кресла. Чайным столиком служил пень, заваленный книгами. На большом овальном ковре под шатким обеденным столом стояла пара здоровенных армейских сапог, только-только начищенных. Стула было всего два, очевидно, воин нечасто принимал гостей.

Я представила, как суровый мужчина угощает оных чаем и пирожными, и эта мысль заставила меня хохотнуть.

Голос Тесака выдернул меня из задумчивости:

– Нашла что-то забавное?

– Что-то определенно нашла, – пробормотала я с невидимой волку улыбкой. – И, похоже, он малость противоречив.

Тесак фыркнул.

– Выпивка остается нетронутой.

– Ты не пьешь?

Порывшись в затуманенном сознании, я и правда не сумела вспомнить, пил ли он что-нибудь в таверне.

– Нет. Сядь.

Не представляю, как он догадался, что я не знала, куда себя девать. Возможно, это было как-то связано с его обостренными чувствами. Так что я сделала как велено, радуясь, что мне вообще есть чем заняться. Волк повернулся с тарелкой в руке – фарфоровая посудина среднего размера казалась в его лапище совсем крошечной.

Я устремила взгляд на стол, на котором меня уже ожидали приборы и стакан с водой.

– Так почему бы от нее не избавиться? – мягко пожурила я его, не в силах сдержаться. – Или, может, вообще не брать.

Тесак скривил губы, поставив передо мной огромный кусок говядины.

– Считаю, что мне полезно держать искушение на расстоянии вытянутой руки.

Я сглотнула, хотя еще ничего не ела, и заморгала, уставившись на широкую спину волка. Насилу оторвав взгляд от его плавных движений, я вонзила нож и вилку в еще кровящее мясо. Стало почти страшно от мысли, что я с удовольствием бы потратила большую часть своей вечной жизни, просто наблюдая за этим мужчиной.

– Так у тебя здесь что-то вроде зимнего убежища?

– Это мой дом. – Тесак шлепнул на сковороду еще кусок мяса, а тарелку из-под него поставил в раковину, уже наполненную мыльной водой. – В городе – тоже, но то место я использую в основном для…

Он умолк и кашлянул в очаровательном смущении.

– Для того, чтобы кого-нибудь туда привести… – Я с ухмылкой поправилась: – Или даже нескольких?

– Для случаев, когда мне нужно остаться в городе.

– Город отсюда не так уж и далеко, – без нужды кольнула я.

– Далеко, если ты ранен или вымотан, и да, – снизошел волк, скрестив руки на груди и прислонившись к раковине, – если просто хочется потрахаться.