Эти мощные руки, мускулы, от которых вот-вот лопнет багровая прострочка туники, чуть не отвлекли меня от его слов. И жаль, что все-таки не отвлекли. Я поморщилась от одной мысли, что то место, ту постель я делила с кем-то еще, пусть даже только с воспоминаниями.

Лицемерка, мысленно обругала я себя. До преступного абсурдное поведение.

– Вот почему я и подумал, что пора привести тебя сюда. – Тесак заговорил более мягким тоном, в котором слышна была уязвимость. Еще до того, как волк сказал об этом вслух, я поняла, что он никогда и ни с кем не делился этим местом. – Немногие знают, что я живу здесь, и пусть оно так и остается.

И все же со мной он захотел поделиться.

Сердце екнуло и затрепетало.

Я принялась за еду, чтобы не задавать лишних вопросов, которые навлекли бы на меня еще больше неприятностей. И так уже вляпалась по уши. Впрочем, я не была уверена, стоит ли мне быть благодарной или беспокоиться.

Я ведь сама поощряла происходящее. Притягивала его к себе с жадностью. Как бы то ни было, я решила ничего не выбирать…

Я поглощала мясо с неудержимой скоростью и с трудом удержалась от того, чтобы облизать тарелку. Но прежде чем я успела это сделать, ее выхватили у меня из-под носа. Я нахмурилась, но заставила себя сказать спасибо.

Мгновение спустя тарелка вернулась со вторым куском. Я уставилась на него, затем на Тесака, для чего пришлось запрокинуть голову так, что шея заныла.

– Мне уже хватит.

– Ешь, Астер, – лишь проворчал он и развернулся к двери.

Чтобы протиснуться в проем, ему пришлось пригнуться, и это отчего-то показалось мне таким забавным, что я едва сдержала смех.

Решив проявить немного запоздалую признательность, я вымыла тарелку, стакан и даже сковороду, которую волк оставил отмокать в воде. Когда я разложила их на столешнице сушиться, снаружи донесся громкий треск. Сдвинув пыльную кружевную занавеску мокрыми пальцами, я увидела лишь лозу и заросшую сорняками тропинку, что вела в лес.

Так что я пошла на звук через сад и обогнула дом. На небольшой поляне в окружении секвой голый по пояс Тесак занес топор и обрушил его на поставленное на пенек полено.

Я попыталась предупредить его о своем присутствии, но во рту так пересохло, что язык прилип к небу.

Впрочем, в этом не было необходимости. Волк понял, что я рядом, и повернулся, вытирая губы.

Пристальный взгляд прошелся по моему телу, остановился на лице.

– Наелась досыта?

Я кивнула, медленно переводя дыхание, и направилась к нагромождению камней, которые окружали место, похожее на бывшее кострище. Тесак проследил, как я села и уперлась руками о гладкий камень, затем начал собирать нарубленные дрова.

Солнце пригревало достаточно, чтобы он вспотел, но отчего-то его кожа оставалась сухой. Волк с легкостью переносил дрова поближе к коттеджу и укладывал в поленницу. Я попыталась поймать это желание узнать его еще лучше, но оно выскользнуло наружу неуверенным порывом:

– А ты наелся?

– Поел в Цитадели, пока ты храпела.

– Я не храплю! – с ужасом воскликнула я на весь лес.

Тесак фыркнул.

– Ладно.

– Не храплю.

Рорн никогда не говорил, что я храплю. А я спрашивала миллион раз, когда просыпалась и видела, что он ухмыляется, будто бы я во сне исполнила ужасную балладу. С другой стороны, если Рорн в чем-то и преуспел, так это в двуличии.

Я могла бы счесть милой попытку спасти меня от позора, но вместо этого почувствовала, как внутри поднимается новая волна гнева.

Тесак выдернул топор из пня, будто нож из теплого масла, и я невольно задумалась, может ли хоть что-то ускользнуть от его внимания, когда он начал с плохо скрываемым весельем:

– Не все так плохо, цве…

– Не надо, – предупредила я, не успев себя одернуть, и сцепила руки в замок на коленях.

Волк повернулся ко мне лицом и склонил голову набок, держа топор в повисшей руке.

– Не надо что?

– Врать.

Он не сводил с меня взгляда три долгих вдоха, которые я так и не сумела вдохнуть полной грудью. Затем кивнул и с кривой ухмылкой прокрутил топор.

– Храпишь, как пьяный шмель.

Я поджала губы, чтобы не улыбнуться в ответ, но удержаться все равно не получилось.

– Полагаю, звучит не так уж страшно.

– По сравнению со стаей волков?

– Чистый мед для ушей, цветочек, – хрипло произнес Тесак, широко усмехнувшись. Он крутанул топором и снова набрал поленьев.

Я знала, что не следует потакать себе еще больше, но возможность понаблюдать за ним приносила слишком большое удовольствие, и я ей воспользовалась. Хотя вскоре стало очевидно, что меня привлекли не только перекатывающиеся под кожей мускулы или завитки темных волос, выбивающиеся из-под кожаного шнурка на затылке и касающиеся припорошенного щетиной подбородка.

Меня привлекал он сам.

Что-то в этом грубом, жестоком, немногословном воине успокаивало меня и с головой наполняло странным жаром, который не имел ничего общего с желанием переспать. Хотя я и не могла отрицать, что с удовольствием не вылезала бы из его постели, пока звезды не перестанут светить на небе, и почти не жалела, что уже столько раз делила с ним ложе.

Упаси меня звезды. Какой позор, что мне не было ни капли стыдно.

– Итак, – произнес Тесак, немного меня напугав, – готова рассказать, почему оказалась в Вордане?

– С чего ты взял, что я не местная? – ошеломленно выпалила я.

Волк не ответил, и страх мягко кольнул сердце.

Он знал – и был уверен в своем знании. Я почувствовала себя совсем глупой. С чего я вообще взяла что он примет меня за свою, багровую, кровавую фейри?

– Поэтому ты позволяешь мне остаться? – нерешительно спросила я. – Хочешь выяснить, что я здесь делаю?

Тесак молчал так долго, что я засомневалась, заговорит ли он вообще.

– Ты прекрасно знаешь, что не поэтому.

Я хмуро свела брови, внутри все сжалось. Раздался треск – полено, расколовшись, упало на траву.

– Но скажи-ка мне кое-что.

– Что ты хочешь знать? – спросила я, чуточку перегнув с игривым тоном.

Тесак глубоко вонзил топор в пень, затем подошел ко мне.

– Все, но ограничусь вот чем: будешь ли ты в безопасности, если решишь сбежать домой?

Слово «сбежать» резануло слух, но я не смогла удержать его в голове, когда мой взгляд заскользил туда-сюда по рельефным мышцами его живота и широкой груди. Я почувствовала жгучее желание прильнуть к волку. Пересчитать каждый темный волосок и шрам. Я ответила на его насмешливый взгляд и беззастенчиво улыбнулась, хотя следовало бы целиком и полностью устыдиться.

Веселье Тесака угасало, пока я медлила, глядя, как опускаются уголки его губ, и удивлялась, что ему, похоже, действительно не наплевать.

– Я буду в безопасности, волк.

Рорн никогда не причинил бы мне вреда – физического. И никому другому бы этого не позволил. Когда-то я думала, что это делает его просто волшебным.

А потом узнала, что есть еще много способов истечь кровью.

Тесак наблюдал за мной с минуту, и я подумала, что он мне не поверил. Вскоре, испугавшись, что он видит меня насквозь, я опустила взгляд на камень и провела по небольшой трещинке рядом с бедром.

– Я этого не хочу, но мне правда нужно уйти.

Волк молча обжигал меня пристальным взглядом. Затем направился обратно к дому; ветки и сухая трава захрустели под его ботинками.

– Ты здесь явно по важной причине, так что не буду рушить твои планы, если тебе нужно остаться подольше. Мне и так по горло дерьма разгребать с Дейдом и легионом.

Дейд. То, как он называл своего короля, меня встревожило. Подобная фамильярность намекала на дружбу, и я запоздало сообразила, что они и правда должны быть весьма близки. Как братья-волки.

Я последовала за Тесаком в дом, где он вымыл руки и набрал еще стакан воды.

– Опять убивать и увечить?

Это казалось невозможным – поверить, что он способен на такие зверства. Особенно теперь, после того, как я провела с ним несколько ночей. Какая же я дура. Очень забывчивая, когда нужно. Ведь я много лет, особенно в последнее время, наблюдала, как якобы хорошие создания совершают ужасные поступки.

Или же «хорошие» на самом деле – лишь змеи, сменяющие множество ярких шкур, а «плохие» заслуживают большего доверия.

Тесак закрыл кран и, не глядя на меня, произнес:

– Наверное, тебе лучше не спрашивать.

– Да и нет нужды, верно? – Я закрыла дверь и прошла в глубь дома. – Когда я и так знаю.

Волк напрягся.

– Ты расстроена.

– Просто не понимаю.

– Здесь нечего понимать, цветочек. Это война.

– Жажда мести, – пробормотала я, проводя пальцами по корешкам украденных книг. Молчание волка стало знаком согласия. – Но когда все это закончится?

– Когда он скажет.

Он – его король-тиран. Дейд.

– И что ты тогда будешь делать?

Тесак ответил не сразу, и я, воспользовавшись паузой, обернулась. Он наблюдал за мной, скрестив руки на этой своей впечатляющей груди. Его лицо ничего не выражало, если только он не желал иного. И в самом деле – дрессированный зверь.

– Если все еще буду дышать, продолжу служить своему королю и командовать легионом.

– Все еще будешь дышать? – переспросила я, охваченная внезапным тошнотворным ужасом. – Зачем все это?

Сама не зная почему, я чувствовала необходимость понять:

– Тебе ведь все это не нравится.

– Служить Дейду и защищать свой народ?

– Нет. – Я не спеша пересекла комнату. – Охотиться и причинять вред себе подобным.

Лицо волка оставалось бесстрастным.

– Они – солнечные фейри.

Слово «солнечные» он выплюнул так, словно оно было проклятием.

– Они все равно фейри.

– Тебе неуютно в доме охотника, цветочек?

Я заморгала, остановившись, когда Тесак приблизился, и его единственный глаз недобро сверкнул.

– Потому что я тебя ни к чему не принуждаю.

Потрясенная, я замерла в болезненном напряжении.

– Теперь ты хочешь, чтобы я ушла?

– Нет. – Его маска дала трещину, челюсти сжались. – Ты знаешь, что я этого не хочу.

– Значит, чтобы я просто перестала задавать вопросы, которые тебе не нравятся?

– Можешь спрашивать о чем угодно, – серьезным тоном объявил волк, наморщив лоб.

– Тогда объясни, что значит «неуютно», – сказала я, и мои губы сами собой растянулись в улыбке, когда он остановился прямо передо мной.

– У тебя колотится сердце, – почти неслышно прохрипел Тесак. – Всякий раз, когда я подхожу слишком близко.

– Правда? – прошептала я, хотя мы оба понимали, что я прекрасно об этом осведомлена.

Волк протяжно хмыкнул, переплел свои пальцы с моими, притянул меня к груди.

– Оно несется вскачь… – Теплое дыхание обожгло висок. – Или замирает.

– И что же оно делает прямо сейчас? – спросила я, чувствуя, как сердце замерло.

Тесак отпустил мои пальцы, провел по боку ладонью. Я вздрогнула.

– Оно ждет, что же я с тобой сделаю. – Губы волка скользнули к моей щеке, и он горячо прошептал с улыбкой в голосе: – Дыши, дикий цветочек.

И когда я таки выдохнула, у меня вырвался тихий стон и задрожали колени.

Тесак растворился в воздухе, оставив после себя негромкий смешок, и завитки тьмы смешались с моим прерывистым дыханием.

Волк вернулся глубоко за полночь.

Он осторожно забрался в постель, но потом понял, что я не сплю.

Он не задавал вопросов. Просто притянул меня к себе и стал гладить по спине, по волосам. Последнее, что я запомнила, это как мое дыхание, щекотавшее грудь волка, наконец выровнялось, а слезы высохли на щеках.