Король развернулся и покинул большой зал.

Я наконец позволила себе взглянуть на своего младшего брата Кея – и тут же пожалела об этом. Он был бледен как полотно и, казалось, был готов вот-вот упасть в обморок. Я выругалась себе под нос и сделала шаг вперед, но Галахад схватил меня за руку и кивком указал на Мерлин.

Жрица встала и быстро подошла к Кею. Она присела рядом с ним, накрыв его руку своей. Что бы она ему ни говорила, ее слова, казалось, звучали утешительно.

Я наблюдала, как Кей кивает, и почувствовала прилив облегчения.

Конечно же, она делала это не по доброте душевной. Кей был принцем Пендрата и вторым в очереди на трон. Ей было крайне выгодно заручиться его благосклонностью и благодарностью. Ей было полезно знать о его слабостях.

Тем не менее я была благодарна ей за этот утешающий жест независимо от ее мотивов.

– Это было… неожиданно, – сказал Галахад.

Я обернулась. Он выглядел настолько же ошарашенным, как и я.

– Я знал, что наказание будет суровым, но… но его ведь уже высекли и… – Он замялся.

– Смертельного приговора мы точно не ожидали, – тихо сказала я. – Да еще и по сфабрикованному обвинению. Зачем ему это?

Но в глубине души я уже знала ответ. Утвердить свою власть. Показать знати, на что он способен.

– Мне кажется, король хотел кому-то что-то показать. Возможно, за кулисами происходит больше, чем нам известно, – сказал Галахад, явно стремясь как-то объяснить произошедшее.

– Возможно, – ровно сказала я. Ни с Галахадом, ни с Ланселеттой я не могла говорить откровенно, особенно когда дело касалось моего брата. Я думала, он будет другим королем. И ведь именно я была причиной, по которой он сейчас занимал трон.

Я откинула капюшон и помассировала голову. Слишком тугая коса раздражала кожу, и мне отчаянно хотелось ее распустить.

– Прости, Галахад, но я устала сильнее, чем думала. Пожалуйста, поблагодари Мерлин за… ее слова, которыми она успокоила Кея.

Галахад кивнул.

Я снова накинула капюшон и направилась к двери, что находилась слева от возвышения.

Зал все еще был полон знатных господ и придворных. Тех, кого забрызгало кровью, явно тактично попросили уйти.

Мое внимание привлекло одно из лиц.

Высокий мужчина с черными волосами в кожаной броне прислонился к стене, отдалившись от остальной толпы. Его взгляд был прикован к трону – трону Артура. Зеленые глаза горели свирепым огнем.

«Гигант из тренировочного двора», – внезапно осознала я. Я видела смятение на его лице и задала себе вопрос, что могло вызвать такую реакцию.

Его голова повернулась, и я проследила за его взглядом к тому месту, где лежало тело мальчика, в чьих венах текла кровь фейри.

Несчастного уже унесли.

Теперь слуги склонились над полом, собирая пропитанные кровью траву и цветы и убирая их в корзины. Кровь будет убрана с пола, а свежие розы снова лягут благоухающим ковром.

Через несколько минут не останется и следа кошмара, свидетелями которого мы стали во имя справедливости нашего короля.

Я снова посмотрела на лицо темноволосого мужчины. Его губы были искажены в явном отвращении к увиденному.

Я не могла не почувствовать восхищение таким откровенным выражением чувств, хотя это было вершиной безрассудства.

Прежде чем я смогла добраться до гиганта и незаметно пройти мимо него, он оторвался от стены и вышел из зала. Его тяжелые шаги эхом разнеслись по коридору.

Медленно я направилась к лестнице, что вела на верхние этажи замка, где в одной из башен находились мои покои.

Тело ощущалось уставшим и тяжелым. Я с трудом поднималась по узким каменным ступенькам.

Отчасти я жалела, что не пошла с Ланселеттой, отправившись вместо этого в большой зал. Но как-то давным-давно я сказала себе, что быть свидетелем жестокости Артура – это уже протест. И что когда-нибудь я сделаю гораздо больше, чтобы ему противостоять.

Я могла бы сбежать от гнетущей атмосферы замка и отправиться в сады на прогулку, пока еще не стемнело.

Но пришло время приема лекарства.

Глава 3

У моего отца, Утера Пендрагона, было три жены. Все они были мертвы.

Трагический случай произошел с моей матерью, Игрэйной. Она споткнулась и ударилась головой о каменную стену, пока мой отец был с ней в ее покоях. Он позвал целителей и верховную жрицу так быстро, как только мог, но спасти ее не удалось.

То была официальная версия.

Вторая жена моего отца была матерью Артура. Ее звали Эттарда. Она была молода и очень красива, но ее язык был так же горек, как полынь, и у нее было много врагов.

Ее не любили при дворе, особенно после того, как она стала королевой. Она любила смеяться, флиртовать и отпускать язвительные шутки, и делала все это слишком хорошо. Она сдружилась с некоторыми благородными дамами и создала вокруг себя собственный двор. Она называла его двором любви, что всегда казалось мне ироничным, потому что любовь ко мне она не проявляла.

Тем не менее она могла бы избежать неприятностей, если бы не была падка до мужчин на стороне. Понятное дело, моему отцу ее поведение пришлось не по нраву.

Эттарду казнили за прелюбодеяние вместе с одним из лучших друзей моего отца, сэром Пеллеасом.

После их смерти выяснилось, что Эттарда родила ребенка от моего отца еще до их свадьбы.

Артура.

Мой отец привез Артура в двор Роз и, после долгих разговоров с советниками и жрицей, признал своего незаконнорожденного сына от неверной Эттарды.

Так Артур стал вторым в очереди на трон Камелота.

Это было началом моего конца, хотя тогда я об этом не подозревала.

Может быть, мне следовало злиться. В конце концов, Артур родился, когда моя мать еще была жива, когда мне едва исполнился год. Но злости не было.

Когда я была маленькой, я любила Артура. Я всегда хотела, чтобы у меня был брат.

Да, Артур был жесток и забирал мои игрушки или рвал мои любимые книги – ну что ж, это было ожидаемо. Он потерял мать. Я, как никто, понимала его боль.

Я думала, что смогу понять и его гнев. К тому же он мог быть очень милым, когда хотел.

Энид была третьей и последней женой моего отца. Она была молодой, как и Эттарда, но во всем остальном – ее полной противоположностью. Энид была хорошенькой, пухлой и доброй, и она делала то, что не смогла Эттарда. На некоторое время ей удалось принести мир и безмятежность во двор Роз, насколько это было возможно с таким человеком, как мой отец.

Энид относилась ко мне так, будто я была ее родной дочерью. Она была добра ко мне и к Артуру, несмотря на то что он плохо себя вел. Я была благодарна ей за ее заботу.

Она умерла, подарив жизнь Кею.

* * *

После смерти мамы отец сначала был ко мне снисходителен.

Он не знал, что в тот день я пряталась под кроватью и видела, что он сделал.

Но, вероятно, его вина была так же велика, как если бы он знал, потому что в первые месяцы после ее смерти он был необычайно мягок. А Утер Пендрагон не из тех мужчин, которым свойственна мягкость.

Не знаю, как у меня получилось, но я не оттолкнула его. Даже будучи маленькой, я понимала, что не могу позволить себе рисковать. Мне нельзя было провоцировать гнев короля, даже если король – мой родной отец.

После казни Эттарды все стало еще хуже.

А после того как, родив Кея, Энид умерла, Артур и я начали жить в постоянном страхе.

Но это чувство стало моим спутником задолго до смерти второй мачехи.

Когда отец признал Артура, я подозреваю, он сразу понял, что брат сделает все возможное, чтобы меня обойти.

Трон по праву принадлежал мне. Я была первой в очереди.

А затем мой отец решил, что моя смешанная кровь была слишком большой проблемой, на которую не закроешь глаза.

Может, дело было в моем внешнем виде?

У меня никогда не было так называемых идеальных человеческих ушей. Они не были заостренными, как у фейри, но и округлыми их назвать было сложно.

Или, может быть, проблема была в моих волосах.

До смерти мамы мои волосы были золотистыми, как у нее, но после ее убийства они начали терять цвет и седеть.

И вот сейчас я – двадцатилетняя молодая девушка с волосами старухи.

Возможно, если мне повезет, к двадцати пяти мои волосы станут совершенно белыми.

Серый цвет волос не был цветом фейри. Их кожа обычно отличалась яркими оттенками: насыщенными зелеными, яркими синими, насыщенными красными.

Однажды я читала историю о фейри с фиолетовыми волосами и фиолетовой кожей. Должно быть, это невероятно красиво.

Люди с кровью фейри в роду редко обладали ярко выраженными чертами магической расы. Во многих благородных семействах были люди с кровью фейри, но при дворе они появлялись все реже и реже, зная о негласной предвзятости Артура.

Обычно те, кто имел смешанную кровь, легко вписывались в общество. Обычно в тронном зале их не казнили.

Скорее всего, в тот день на заседании было немало знати с кровью фейри в роду. Наверняка они дрожали от страха и смотрели в пол, на свои замшевые сапоги и шелковые туфельки, лишь бы случайно не поймать взгляд короля, который хладнокровно приговорил к смерти мальчика-полукровку, не имея никаких доказательств его преступления.

В целом людей со смешанной кровью принимали. Да, они могли столкнуться с некоторой жестокостью и насмешками. Но им позволяли жить своей жизнью. Они женились, заводили детей и умирали, как и все остальные. Они тоже были смертными.

Но королева Пендрагона, в которой течет кровь фейри? Я была ходячей реликвией, напоминанием о народе, в существование которого многие уже не верили. Не говоря уже о том, что я напоминала отцу жену, которую он тоже хотел забыть.

Таким образом, мой отец решил, что я просто не стану королевой.

Он не считал меня достойной заменой себе. Он предпочел Артура, который был его точной копией. Артура, который был сильным и суровым и проявлял жестокость, которую мой отец считал необходимым качеством хорошего монарха.

Таким образом, вскоре после смерти Эттарды, вскоре после признания Артура законным сыном и всего через некоторое время после того, как Утер женился на Энид, последовало другое провозглашение.

Моргана Пендрагон, дочь Утера и Игрэйны, больше не была наследницей трона Пендрата.

Вместо этого она посвятит жизнь служению храму Трех сестер, когда ей исполнится двадцать один год.

Артур Пендрагон будет новым королем Пендрата.

Для моего отца все это было просто и удобно.

Официально я по-прежнему оставалась принцессой, все еще была королевских кровей, хотя мою кровь и считали грязной.

Меня не пытались отравить, от меня не пытались избавиться и не изгнали из королевства. Ничего столь жестокого. Нет, ко мне отнеслись весьма… гуманно.

Меня просто лишили моего законного права стать королевой.

И с того дня я неофициально стала изгнанницей двора Роз.

Мое будущее было предопределено еще до того, как я научилась задавать вопросы.

Глава 4

Королевский замок Камелот представлял собой вознесенный на вершину второго по высоте холма в городе обширный комплекс зданий, который строили на протяжении сотен лет. Я уверена, что Артура безмерно раздражало то, что храм оказался чуть выше, чем главная башня замка.

Сам замок был построен из серого камня, с башнями и зубцами, что венчали его стены. Донжон^[2] возвышался в центре. Мои покои находились на третьем этаже одной из четырех самых высоких башен замка.