Черный маг (страница 14)
Даже зная, что́ на самом деле представляет собой выступающий, Люк обнаружил, что увлечен его речью. Ведь Азар просто-напросто говорил о Боге, о котором все мечтали, неважно, признавая это или нет. О мудром, заботливом, преданном, справедливом и совсем чуть-чуть небезупречном. Этот современный Бог, похожий на отца-домоседа, куда больше соответствовал сложностям нашего мира.
Люк мог лишь улыбнуться.
После того как он присоединился к Церкви Зверя, ему пришлось согласиться со старой мудростью, гласящей: самый коварный трюк дьявола заключается в том, что он сумел убедить людей, будто его не существует. Но для подобного трюка, учил Волхв, есть причина, и она заключается не в том, что дьявол собирается провести вечность, играя вторую скрипку. Наоборот, когда придет время, наступит переломный момент, баланс веры сместится, и тогда поднимется занавес, а толпе предстанет превосходящая всякое воображение иллюзия, сияющая и ужасная.
Сотовый Люка завибрировал, и он сглотнул, увидев номер.
Звонил Данте.
В жизни Морелю-Ренару доводилось совершать такое, что заставило бы покраснеть маркиза де Сада, но от разговоров с Данте он становился больным и неуравновешенным. Данте напоминал сущность, лишенную души, полость в форме человека, не содержащую ничего, кроме пустых глаз и жуткой татуировки. Возможно, Волхв был одарен Зверем, но Данте… Люк скорее умер бы, чем перешел ему дорогу. Извинившись перед друзьями, он побрел сквозь источаемую посетителями вонь на улицу и принял звонок:
– Oui?
– Человек по имени Доминик Грей едет задавать вопросы. Он должен кое с кем встретиться.
Разговор оборвался так же внезапно, как начался, а Люк остался стоять на улице с замолчавшим телефоном возле уха.
Глава 16
Весь перелет в Париж Грей отчасти ждал, что рядом с ним вот-вот возникнет незнакомка. Выходя в яркие огни и космополитическую суету аэропорта Шарля де Голля, он чувствовал одновременно облегчение и разочарование оттого, что этого не произошло. Грей не мог выбросить эту девушку из головы и понимал, что они с Виктором толком не обсудили ее странное появление и последующее исчезновение.
Но не только девушка тревожила Доминика. Нынешнее расследование едва началось, а он уже чувствовал, как внутренности завязались от напряжения в тугой узел – ощущение, которого у него не возникало после Зимбабве. Работая на Виктора, Грей и раньше вынужден был ставить под сомнение свое восприятие реальности, и теперь его беспокоило предчувствие, что это повторится снова.
А может, думал он, проходя паспортный контроль (в голове снова промелькнул образ незнакомки), может, это уже происходит.
Перед отъездом Виктор снабдил его тремя вещами: адресом квартиры Ксавье, телефоном Жака Бертрана из Интерпола и адресом бывшего журналиста-расследователя по имени Гюстав Руйяр, который когда‑то копал под Церковь Зверя. Судя по всему, найти ее почти не представлялось возможным, настолько она была засекречена и по-настоящему опасна, но Виктор предполагал, что, если Грей сошлется на него, журналист, возможно, согласится помочь. Грей попросил и номер телефона Руйяра, однако услышал в ответ, что тот в результате последнего взаимодействия с Церковью стал калекой, не выходит из дома и не пользуется современными средствами связи.
Замечательно.
Оставив рюкзак в отеле при аэропорте, Грей поехал в Париж поездом. В Городе огней он всегда чувствовал себя слегка неуютно, как крестьянин на господском балу, который вечно говорит не то, что нужно, и натыкается на мебель.
Первое посещение Парижа было самым удачным. Доминику понравилось непричесанное очарование левого берега Сены, величие Елисейский Полей, пекарни и уличная еда, превращавшие город в одно большое, полное ароматов кафе. Здешние подпольные бои показались насмешкой, и после того, как Грей победил в убогом спортзале лучших бойцов города, он забрал свой выигрыш, угостился плотным обедом, а потом, прихватив бутылку вина, устроился на мосту через Сену и любовался под янтарной луной величественным Нотр-Дамом.
В этот раз никаких зачарованных огней не предвиделось. Грей решил начать с бывшего жилья Ксавье Марселя, больше известного как Черный Клирик. Впрочем, соседи знали его как Жан-Поля Бабена. Грей позвонил Бертрану, человеку из Интерпола, и договорился, что в квартире Ксавье его встретит полицейский.
Следуя указаниям Жака, Грей отправился на метро в Девятый округ. Потом пошел на юг и оказался на красивой улице, застроенной пепельными зданиями. Тут и располагалась квартира Ксавье. Возле нужного дома, прислонившись к стене, его поджидал человек в костюме. Несмотря на выправку и внимательный взгляд полицейского, в глазах у него мелькало нечто, весьма для полицейского нетипичное.
Страх.
Грей продемонстрировал удостоверение Интерпола, которое Виктор оформил ему несколько месяцев назад. Доминик использовал его в первый раз и оттого чувствовал себя несколько странно. Полицейский изучил удостоверение и спросил:
– Parlez-vous Francais? [7]
– Non, pardon, – ответил Грей. – Parlez-vous Anglais? [8]
Полицейский, отпирая дверь, проговорил с полуулыбкой:
– Non, – и жестом показал посетителю, что тот может бродить, где ему вздумается.
Входя в квартиру, Грей ожидал увидеть заляпанные кровью стены или пентаграммы, начертанные мелом на полу, но вместо этого оказался в доме педанта. Все тут содержалось в порядке, полы были натерты, мебель аккуратно расставлена, корешки книг на полках подобраны по размеру. Грей миновал просторную гостиную и оказался в кабинете. Он почувствовал легкий озноб, увидев название книги на письменном столе. Она лежала закрытая, из нее торчала закладка, а заглавие на обложке гласило «Le Livre de Lucifer». Как будто Грей оказался в типичном доме представителя верхушки среднего класса, только вместо Библии в кабинете лежала «Книга Люцифера».
За письменным столом виднелся встроенный стеллаж. Грей всегда считал, что о личности человека лучше всего судить по его библиотеке, и книги Черного Клирика не подкачали. Грей говорил по-испански и опознал достаточно похожих латинских слов, чтобы понять большинство названий. Литература на стеллаже тоже содержалась в порядке: классики на одной полке, история и философия на другой, религиозные труды на удивление многочисленных вероисповеданий на третьей, ну и, конечно, полки, где стояли книги, которых не могло здесь не оказаться: там том за томом выстроились сочинения, касающиеся магии, оккультизма и сатанизма. Некоторые из них сияли современными переплетами, а некоторые, наоборот, выглядели такими старыми, что, казалось, коснись их, и они рассыплются в пыль.
Грей порылся на столе, но не обнаружил ничего интересного, потом переместился в спальню с паркетным полом, где, в соответствии с полицейским рапортом, и было найдено тело. Комната имела совершенно безобидный вид: двуспальная кровать с изголовьем из красного дерева у стены, большой шкаф ей в пару, прикроватный столик с лампой и будильником. В ванной тоже не оказалось ничего необычного: мыло, мужские средства ухода за кожей, бритвенный набор, две зубные щетки. Часть полочек отводилась девушке Ксавье, тут хранились косметика, дезодорант, предметы женской гигиены, продолговатый флакон духов.
Грей открыл дверь шкафчика и скривился. Внутри на стенке висел изогнутый нож с украшенной драгоценными камнями рукояткой. Доминику была известна репутация Черного Клирика, и назначение ножа он тоже представлял.
Больше ничего примечательного в квартире не нашлось. Когда Грей закончил осмотр, детектив запер за ним дверь и поспешил к своей машине. Грей постучал в квартиру на той же лестничной площадке. Через несколько мгновений ему открыл пожилой мужчина в костюме, взгляд которого сразу переместился с незваного гостя на квартиру Ксавье. Мужчина сглотнул и проговорил:
– Oui?
Грей показал удостоверение и спросил:
– Parlez-vous Anglais?
– Да. Но я уже разговаривал с полицией.
– Понимаю, – кивнул Грей. – Вы были здесь в ночь смерти Ксавье Марселя?
– Да.
– Не заметили ничего необычного?
– Нет.
– Он вернулся домой один?
Взгляд соседа вновь скользнул к дверям квартиры Ксавье.
– Я не видел, как он пришел.
Грей поджал губы: слишком уж часто сосед моргал, и это выдавало ложь.
– С ним здесь кто‑то был?
– Пардон? – спросил сосед, словно не поняв вопроса.
– Я понимаю, вы не питали любви к месье Марселю, но все, что вы мне скажете, поможет другим людям.
– Не питал любви? Мой сосед был настоящим чудовищем. Я уже связался с риелтором и в этом доме больше не останусь.
– Может быть, в тот день вы заметили, как кто‑нибудь входит в дом? Неважно, в какое время, – сказал Грей.
– Тут была женщина, но женщины появлялись постоянно. Даже до того, как я узнал, кем был мой сосед, мне стало ясно, что у него… – Он помахал руками. – Как это сказать… ненасытный аппетит.
– Как выглядела женщина?
– В пальто и в шляпке. Лица я не видел.
– Когда она появилась? – поинтересовался Грей.
– Не помню.
– Но вы не видели, как пришел Ксавье?
– С чего вдруг? Я за соседями не шпионю.
– Но девушку‑то вы видели, – заметил Грей.
– Я выходил собаку выгулять.
Старик попытался закрыть дверь, но Грей придержал ее рукой.
– Девушка была худой, высокой, белой, черной? Блондинкой, брюнеткой?
– Не помню.
– А вы постарайтесь вспомнить.
Сосед совсем скис, его глаза опять метнулись к двери Ксавье, и он отступил на шаг.
– Извините, месье, больше мне сказать нечего.
Грей убрал руку, и старик закрыл дверь. Доминик стоял в одиночестве, а по улице гулял сильный ветер.
Глава 17
Виктор вышел из отеля и зашагал в сторону Полк-стрит, чтобы встретиться с Золтаном Керекешем: венгр держал букинистический магазин, который специализировался на книгах по оккультизму. Тревога за Грея трепетала в профессоре, превращаясь в щупальца страха, которые тянулись вверх и сжимали грудь.