– Ты же не слепая вроде, – шипит, смотря на неё через зеркало, Рейна.

– Ах, прости, – театрально закатывает глаза Далия и запрыгивает на подоконник. – Не заметила тебя, и я не виновата, просто ты настолько серая, что со стенами сливаешься. И не стыдно тебе в таком виде заваливаться в университет? Ты так хочешь, чтобы тебя жалели?

– А тебе не стыдно быть такой сукой? – Рейна останавливается напротив и смотрит прямо в глаза.

– У тебя прямо язык развязался, думаешь, я одна с тобой не справлюсь? – приподняв бровь, спрашивает Далия и поджигает сигарету.

– Я тебя не боюсь, и ты никто без денег своего отца и своих прихвостней.

– Зато я не выгляжу, как бомж, и не хожу целый год в одной рубашке. Ты хоть её стираешь? – Далия выпускает дым прямо в лицо девушки.

– Я не намерена тратить свой перерыв на тебя, – Рейна бросает салфетки в урну и идёт к двери.

– Эй, чучело, – Далия вытягивает вперёд ногу и указывает взглядом на свои шикарные туфли. – Почисти мне обувь, дам щедрые чаевые, даже рубашку купить сможешь.

Рейна останавливается на пару секунд, а потом срывается вперёд и, схватив девушку за ноги, стаскивает её с подоконника. Далия падает на пол и больно бьётся копчиком. Она выругивается, моментально подскакивает на ноги и бьёт Рейну в солнечное сплетение. Так и оставив согнувшуюся пополам девушку на полу, Далия, смачно плюнув на пол, идёт на выход.

***

В клубе замена персонала, что очень сильно расстраивает Рейну, которая понимает, что знакомый менеджер, занимавшийся подбором танцоров, уволен. Но у Рейны нет других вариантов, кроме как идти до конца, поэтому она настаивает на встрече с новым менеджером, который назначает ей просмотр через два часа. Всё это время Рейна делает уроки на скамейке в своём любимом парке, а потом возвращается в клуб и танцует как в последний раз в жизни. Потому что, если её не примут – это и вправду будет её последний раз.

Когда мама была жива и у них была нормальная семья, она водила Рейну на танцы и радовалась её успехам. Сначала Рейна занималась балетом, а потом переключилась на стрип-пластику, но после смерти мамы её отец спился, потерял работу, и ей пришлось бросить танцы. Но Рейна всё помнит и, более того, убираясь дома или просто пытаясь отвлечься, постоянно танцует.

Её кандидатуру одобряют в клубе и сразу дают ей график работы. Выплатить хоть какую-то сумму заранее менеджер отказывается – говорит, что как минимум неделю он должен посмотреть на неё. Но, так как эти дни будут оплачиваться, Рейна спокойно может снять комнатку не на ночь, а на неделю, правда от еды придётся отказаться, но она перебьётся и одним хлебом.

***

Далия сильно злится. Эзра ясно дал понять, что больше он с ней видеться у себя дома не желает. Не то чтобы Далия влюблена в него и хочет быть с ним, просто Эзра был единственным, кто делился с ней теплом, согревал в своих объятиях, кто подпускал так близко, и секс у них был крышесносным. Но всё кончено. Далии теперь надо вступить в брак чёрт знает с кем, и, пусть тот мужчина богат и знаменит, – она не уверена, что им будет хорошо вместе. Копировать жизнь своих родителей тоже нет желания. Но у Далии всё равно никто ничего спрашивать не будет, а моральный ущерб она компенсирует себе дорогущими подарками от будущего мужа. Далия постарается – раз уж этот мужчина берёт себе в жёны местную королеву, то пусть и раскошеливается. Далия всё уже решила. Пока можно и поразвлечься.

Девушка приезжает к клубу «Stigma» последней и, уже выйдя из машины и отпустив шофёра, замечает, что все её подруги толпятся у входа и, более того, перед клубом стоят новые незнакомые ей охранники. Далия поправляет рукава белоснежной, абсолютно прозрачной блузки, под которой отчётливо видны ареолы сосков, и идёт прямиком к охранникам – не останавливается, не замедляет шаг, знает, что все расступятся, должны, но прямо перед девушкой вырастает мужчина и преграждает ей путь.

– Не поняла, – Далия поднимает густо накрашенные глаза на лысого мужчину. – Ты кому путь перекрыл?

– Тебе, – басит мужчина.

– Вызовите мне управляющего, – поворачивается Далия к другому охраннику. – А ты, – смотрит она на так и застывшего перед ней мужчину. – Прочищай горло, будешь прощения просить. На коленях.

Мужчина пару секунд, не моргая, пялится на неё, а потом начинает громко смеяться, к нему присоединяются другие охранники, и Далия, окончательно разозлившись, тянется к мобильному.

– Вам всем, – охранник обводит взглядом Далию и компанию. – В клуб вход запрещён. Вы не проходите фейсконтроль, – подмигивает бугай девушке.

– Какой, к чёрту, фейсконтроль? – восклицает девушка. – Ты свой фейс вообще видел? Я богиня в этом городе, а ты, мразь, будешь всю жизнь грузчиком в порту работать, я об этом прямо сейчас позабочусь.

Далия набирает номер и подносит телефон к уху. Эзра, как и всегда, когда он нужен, не отвечает. Отцу звонить нельзя, поэтому Далия набирает своего шофёра и приказывает ему взять её телохранителей и вернуться обратно в клуб.

– Девочка, – тем временем обращается к ней бугай. – Кончай ежа голой задницей пугать. В клубе его хозяин и важный гость – никто сегодня туда не пройдёт, хоть президенту позвони.

– Мой отец, – шипит ему в лицо Далия, – тот, кому президент каждый день задницу подтирает, так что ты очень сильно пожалеешь о сегодняшнем вечере и…

Договорить девушка не успевает, потому что охрана резко начинает суетиться, и бугай отходит от неё. Ко входу подгоняют несколько автомобилей, прямо у бордюра останавливается чёрный роллс-ройс, и Далия понимает, что все её подруги мигом куда-то испарились, и она стоит одна посреди красной дорожки и бегающей туда-сюда охраны. Далия отходит немного в сторону и, твёрдо решив, что в клуб она всё равно сегодня попадёт, останавливается в десяти шагах от роллса, рядом с одним из бугаев.

«Значит, гость сваливает, прекрасно, – думает Далия. – Как раз подъедут мои, разнесут тут всё к херам, а потом этому лысому уроду я петарду в жопу затолкаю».

Далию от мыслей отрывает идущий к роллсу и остановившийся у машины высокий мужчина с красными волосами. Он не местный – никто из них не местный – даже внешность у них другая, кажется, большая часть китайцы. Мужчина стоит у раскрытой дверцы автомобиля и, очевидно, кого-то ждёт.

Далия замечает того, кого ждёт красноволосый, сразу же – не заметить такого мужчину невозможно. Он твёрдой походкой идёт к роллсу, у него чёрные как ночь волосы, на нём чёрный костюм, одна рука в кармане брюк, во второй он вертит трость. Этому мужчине о себе и объявлять не надо – одно его появление уже показывает, кто тут главный. От него исходит настолько мощная волна уверенности и силы, что Далия даже пошатывается, мечтает зайти за бугая рядом, лишь бы исчезнуть с поля зрения этого демонического мужчины. Даже воздух резко меняется – густеет, каждый вдох обжигает глотку. На дворе ночь, но настоящий мрак будто только наступил – у Далии волосы встают дыбом.

«Вот, наверное, как выглядит всадник Апокалипсиса», – думает девушка и пытается ничего не упустить. Далия бы посмеялась над собой, но ватные ноги и дрожащие пальцы никаких, даже лёгких, улыбок не вызывают.

Далия знала, что одета очень легко, она не планировала торчать на улице, думала сразу пройти внутрь, но холод этот другой – так холодно до этого мужчины не было. Мужчина кладёт руку на дверцу, не спешит садиться. Далия смотрит на длинные пальцы: на указательном и мизинце кольца, на мизинце с печатью – Далия думает, что оно похоже на кольцо отца. Девушка рассматривает выглядывающие из-под рукавов рубашки татуировки, которые покрывают кисть и пальцы, и шумно сглатывает. Поднимает глаза к его лицу, зависает на точёном профиле.

Мужчина чувствует её взгляд, медленно поворачивает голову вправо, и Далии бы опустить глаза, ещё лучше – исчезнуть, испариться, но она словно в трансе. Ей кажется, она даже видит, как и где пересекаются их взгляды, видит искры, разлетающиеся в стороны от столкновения, отшатывается назад. Мужчина скользит плотоядным взглядом по фигуре девушки, вновь возвращается к её глазам, скалится, заметив, как она задирает подбородок, как смотрит на него свысока. Леону интересно. Девчонка так усиленно изображает смелость, даже взгляд выдерживает. Леон любит, когда интересно.

Далия не робкого десятка – и это перед ней должны взгляды отводить, а не она. Далия кривит губы в улыбке, демонстративно поправляет платиновые волосы, не отводя взгляда, и усмехается. Далия божественно выглядит, и она это знает. У Леона интерес повышается. Девушка красивая, очень красивая, но есть в ней что-то отталкивающее. Магнус следит за взглядом друга, медленно сканирует девушку, но Леон резко тянет дверцу на себя и садится в машину.

Далия так и остаётся стоять, пропускает, когда все уезжают, когда наступает тишина, и на предложение ухмыляющегося охранника, что теперь можно войти, отмахивается и идёт к уже подъехавшему мерседесу. Она приказывает телохранителям вызвать ещё людей и разнести к чертям клуб, отдельно показывает своим псам лысого охранника и просит шофёра увезти её домой.

***

– Ты опять не можешь уснуть? – Далия взбирается на кровать сестры и, обняв её со спины, укладывается рядом. – Я же просила, когда тебе снятся кошмары, приходить ко мне. Если бы я не почувствовала, ты бы так и лежала с открытыми глазами до утра? – она ерошит её волосы и целует в шею. – Засыпай, сегодня я с тобой посплю, и никакие монстры в твой сон не залезут.

Ви кладёт ладонь поверх обнявшей её за живот руки и прикрывает веки.

Вивиан было десять, когда это случилось. Она долго уговаривала родителей пустить её с ночёвкой к подружке, но в семье Канг, привыкшей даже в туалет с охраной ходить, ночёвки вне дома тогда были запрещены. В один день отец сам предложил Ви уйти к подруге, а Далии переночевать с Сохён в другом их доме. По его словам, мастера должны были что-то переделывать в гостиной. Оказалось, он пронюхал про нападение в тот вечер в последний момент и еле успел подготовиться.

Ви забыла плюшевое сердечко, которое она называла и называет Тата и с которым спит, и вспомнила об этом, только когда детей уже укладывали. Она попросила родителей подруги отвезти её обратно в особняк за игрушкой. Девочка бы без Таты не уснула. Ви выпрыгнула из машины у ворот и до дома бежала одна, чтобы быстро забрать игрушку и убежать обратно. Вот только это был последний вечер, когда Ви была на улице.

В гостиной её ждала гора трупов, залитый кровью пол и отец, который бил какого-то мужчину по голове молотком и требовал сказать от кого они. Ви так и замерла посередине этого ада, узнавая среди убитых и прислугу дома, и даже подростка-сына их экономки. Будто кто-то вошёл в особняк с пулемётом и просто перестрелял всех подряд. Она тогда потеряла сознание, а в себя пришла уже в больнице, где первым делом попросила закрыть шторы, не впускать в палату солнечные лучи – она так притворялась, что на дворе ночь. Ви убеждала себя, что она спит, что реальности нет, что трупы она видела во сне. С той ночи она видит их и во сне, и в реальности – спастись от них не удалось и не удаётся. Никакие психологи и когнитивно-поведенческая терапия девушке не помогли. Даже спустя столько лет она просыпается с криком от ощущения, что лежит на пропитанных кровью простынях, не разговаривает с отцом, сходит с ума от одного его голоса и почти не живёт. Ви ненавидит свою фамилию, своего отца, свой дом – она мечтает уехать отсюда далеко и надолго. Мечтает забыть о своих корнях. Но в то же время она прекрасно понимает, что это всё просто мечты. Ви обречена тонуть в крови, она везде: она даже в воздухе в этом проклятом доме, она капает с её ладоней густой вязкой жидкостью. От неё не убежать. Она обручена с ней. Ви представитель клана, и она свяжет судьбу с таким же убийцей, как её отец, которого даже выбирать будет Инсу. Если хоть один мужчина во вселенной согласится связать свою судьбу с тронутым умом параноиком, обрёкшим себя на заточение в четырёх стенах.