– Идите вниз, – подталкиваю Алёну к выходу, выпроваживая их обеих в коридор.

Куртку надеть не успевает, запихиваю ей её в руки.

– Ром, – голос девчонки дрожит. – А ты?

– Нормально всё. Подождите меня внизу, в подъезде.

– Ром…

Я выталкиваю их прочь из этой затхлой, убогой квартиры. Поворачиваю замок.

– Чё за ор тут у вас? – из кухни выныривает ещё один персонаж. – Ты кто? Вадян где?

– Отдыхает, – ухмыляюсь я, и что-то в моём взгляде его напрягает.

Заглядывает в комнату и матерится.

– Ты чё… Ах ты, урод! Ты чё с ним сделал?

Пытается кинуться на меня. Я хватаю его за руку. Выкручиваю со всей дури, меняя положение его тела.

– Ааааааа, – кричит на всю квартиру. Хруст костей. – Отпусти! ОООЙ ЙО! Отпусти!

Пинком ноги под зад отправляю его туда, откуда пришёл. Возвращаюсь в комнату и поднимаю с пола Вадика. Видимо, это замена Валеры, которого я отхлестал ремнём в октябре.

– Не трогай его, зверьё! – бросается на меня Екатерина.

Лупит руками, истерит.

Я отталкиваю её в сторону кровати, а Вадика вытаскиваю в коридор и впечатываю в стену. Нос разбит, кровь хлещет. В поплывших глазах – полное непонимание ситуации.

– Ты, гнида, даже не думай, – качаю головой и засаживаю ему по печени. Затем разворачиваю и локтем начинаю душить до тех пор, пока он не начинает кашлять. – Даже в мыслях, мразь. Убью, только тронь их!

– Вааадь! – ревёт недомать, но я захлопываю дверь прямо перед её носом.

– Опуи… – хрипит пьяница.

Чувствую, что ещё немного и конец ему. Отпускаю. Но бью до тех пор, пока он мешком не сползает по стене. Прикладываюсь ногой напоследок. На всякий случай.

Приглушённо кряхтит, харкая собственной кровью. Музыка и какофония звуков на кухне как-то поутихли. Сидят как мыши. Только тот несчастный стонет. Руку я ему всё-таки сломал.

Поднимаю глаза. Любопытные головы тут же исчезают в проёме.

– С наступающим! – бросаю через плечо.

– Брелок. Уронил, – испуганно лепечет какой-то додик, протягивая раскрытую ладонь. Я и не заметил, что он всё это время стоял у двери ванной. – Только не бей. Он сам. Упал.

Я хмыкаю, глядя на спрятанную за спиной вторую руку. Приготовился небось уже чем-то долбануть меня по башке. Да не успел.

– Что там у тебя, рэмбо?

– Эээ, ничего, – ставит невесть откуда взявшуюся вазу на пол.

Качаю головой.

– Я это, я не хотел, не…

Выдёргиваю ключ от своей тачки из его пальцев и одним движением грубо убираю его в сторону. Зажмуривается, идиот. Думает буду бить. Что там бить-то? Костей потом не соберёшь.

Выхожу из злополучной квартиры, громко хлопая дверью.

Да, Рома… Вместо того чтобы помочь Лисице, ты ей жизнь только усложнял. Кретин.

«Замуж выходит летом» – вспоминаются мне слова её матери.

Что ещё за херня?

7

Алёна

Рома спускается вниз минут через пять. Спокойный. Но это только внешне. В свете блеклой лампы, худо-бедно освещающей обшарпанный подъезд, я замечаю в его глазах беспокойство.

– Идём, Алён? – открывает дверь, и она жалобно скрипит. Придерживает, ожидая, пока мы пройдём. – В машину садитесь.

– Ром, мы…

– В машину, Алён, – нажимает кнопку на брелке, голос не повышает, но чётко даёт понять, что не надо ему сейчас перечить. – Ульянка, прыгай назад.

– Хорошо!

Вот уж кто воспринимает происходящее, как очередное приключение.

Роман садится за руль, и я обхожу автомобиль с другой стороны. Открываю дверь, осторожно опускаюсь на дорогое кожаное сиденье. В машине работает радио и, как и в прошлый раз, приятно пахнет чем-то цитрусовым. Прошлый раз, кстати, состоялся лишь благодаря театральным ухищрениям одной маленькой выдумщицы.

– Поехали, пока на тачку не прилетело что-нибудь сверху, – невесело смеётся парень. – Я вам обогрев сейчас включу.

– Ромааа, а ты куда нас повезёшь? – интересуется Ульяна, поднимаясь с сиденья. Заглядывает ему в лицо и улыбается.

– На вокзал, – поспешно вмешиваюсь я. – Рома отвезёт нас на вокзал.

– На вокзал? Ты серьёзно, что ли, Лисица? Новый год на носу! Пристёгивайся давай, вокзал! – качает головой.

– Лааадно, – блею я как самая настоящая овечка, послушно натягивая ремень.

Не сломать бы тут ничего. В этой его иномарке страшно к чему-либо прикасаться. Все эти «Лексусы», «Мерседесы» и «БМВ» всегда внушали мне какой-то необъяснимый страх. Но, честно говоря, здесь внутри просто удивительно. Тихо, уютно, тепло и красиво, хоть я и не смыслю ничего в автомобилях.

Роман выезжает со двора, а я украдкой смотрю на его руки, вращающие руль. Костяшки пальцев припухшие. Он ведь Вадима ударил…

– Ром, – зову его тихо. – Что там было в квартире потом?

– Неважно, не думай об этом, Алён.

Вот так запросто. «Не думай об этом, Алён». Может, и правда не думать? Хотя бы какой-то промежуток времени…

– Нам к бабе Маше пока нельзя, – выдаёт Ульяна. Вот же ж, трещотка! – Там к ней кто-то приехал!

– А мы не к бабушке, – отвечает Роман.

Я даже спрашивать боюсь куда… Но честно, сейчас мне всё равно. Лишь бы подальше от того места, который мы зовём домом. То, что там происходило сегодня вечером, мне лучше не озвучивать.

– А нам колотили в дверь, – конечно, вместо меня это делает сестра. – Как будто ногами били. Хотели, чтоб мы открыли. А мы как мышки сидели.

– Ульян, – посылаю ей выразительный взгляд.

– Мм? – хлопает она глазёнками невинно. Может, и действительно просто сказала, а не для того, чтобы пожаловаться.

Рома хмурится, но молчит.

– Но ты нас спас. Из заточения, как принцесс, – не унимается Ульяна. – Ты мой герой, Рома.

Он поворачивается назад, задерживает на ней взгляд. Смеётся. И мне нравится этот его смех. Всегда нравился, но, наверное, страшно было признаваться себе в этом. Точнее, я никогда не рассматривала его как просто парня. Ну, потому что… это же Беркутов! Всякие мелочи да, подмечала. Так, ерунда… Глупости, но в целом… нет.

«Парень Алёны», – вспоминаю я. Так Рома представился сожителю матери, Вадиму. Хорошо, что он не видел моего лица в тот момент. Я, стоя за его спиной, от смущения чуть костром не заделалась. «ПАРЕНЬ АЛЁНЫ».

Мы стоим на светофоре. Бросаю на него быстрый взгляд. И он вдруг в это самое мгновение тоже поворачивается. Как неудобно вышло. Будто поймал меня на подглядывании. Ужас!

Подмигивает мне, и я, ощутив странный укол под рёбрами, спешу отвернуться.

Смотри, Алёна, вперёд, а не на него. Нечего пялиться. Как дурочка выглядишь, ей-богу!

Перед глазами снова Вадим. Вадим, летящий на пол. Стонущий Вадим с разбитым носом. И кто его знает с чем ещё. Я солгу, если скажу, что мне не понравилось это новое, совершенно незнакомое чувство. Чувство, что кто-то готов меня защищать…

Минут сорок спустя оказываемся почти в центре Москвы. Ульянка с упоением разглядывает вечерние улицы, украшенные к празднику. Когда подъезжаем к стеклянным новостройкам, мне становится не по себе.

– Рома, а твои родители? – всё же спрашиваю я.

Явиться вот так к чужим людям в разгар праздника – дурной тон.

– Их там нет.

Я вспоминаю, что у Беркутовых есть шикарный дом на Рублёвке. Почему Роман не там сейчас, мне не ясно.

– Мы… не в тот дом едем? – интересуюсь на всякий случай осторожно. Потому что Рублёвка определённо в другой стороне.

– Нет, Алён, не в тот. У меня своя квартира есть. Сергей в прошлом году изволил подарить.

Ох… До меня только сейчас доходит смысл сказанного. Домой к Беркутову. Да уж, Лисицына…

«Сергей в прошлом году изволил подарить».

Интересно, это тот мужчина, которого я видела на фото в поисковике и считала отцом Романа? Кто же он тогда, может быть, отчим?

– Сергей – брат моего погибшего отца, – словно читая мои мысли, произносит он.

Удивительно. Я от неожиданности снова поворачиваю голову в его сторону. И мне даже нечего сказать. Восторг Ульяны сейчас очень вовремя. Её лепетание заполняет неудобную паузу между нами.

– Ух ты! – восхищается она высокой, нарядной ёлкой, прилипнув к стеклу. – Красивая какая, Ляль, смотри!

И правда отличная. Вот вам и жилой комплекс. У них тут даже своя собственная ёлка есть.

Мы заезжаем на подземную парковку.

– Куда это ты нас привёз, Ромка? – весело любопытничает мелкая.

– Говорю же, к себе привёз, – пожимает плечом он, глядя в зеркало заднего вида.

Мне отчего-то становится очень волнительно. Что мы вообще тут делаем и как так случилось? Сказал бы мне кто-нибудь, что накануне новогодней ночи я окажусь в гостях у парня, с которым воевала последние пару лет. Не поверила бы.

– На выход, – глушит двигатель, отстёгивает свой ремень, помогает мне.

И почему-то не дышится совсем, когда он так близко…

Выхожу из машины. Осторожно закрываю дверь и тяну носом необходимый мне кислород. Всю поездку просидела в напряжении, будто кол проглотила.

– Ульяныч, ты мне помогаешь, – Роман открывает багажник и достаёт оттуда две стильно оформленные коробки. – Держи, это ваше. Так и не подарил у вас дома.

– Ты приезжал поздравить нас с Новым годом? – не своим голосом тихо спрашиваю я.

Он поворачивается ко мне.

– И это тоже. Увидеть тебя хотел…

Это его признание очень смущает. И смотрит на меня Роман так, что щёки мои мгновенно начинают гореть. Тушуюсь, опускаю глаза. Вот ведь странно, раньше я совсем иначе вела себя с ним. Стоило ему меня затронуть – и понеслось. Наши ядовитые диалоги и обмен взглядами ненависти – лицезрела вся старшая школа. И только в этом году всё как-то поменялось. Совершенно неожиданно. После той страшной ночи.

– Ооо! – Ульяна трясёт коробку. – А что там?

– Откроешь и узнаешь.

Рома направляется в сторону, как я понимаю, лифта, и мы плетёмся следом за ним. Абсурдность момента, конечно, просто зашкаливает.

– Рооом, а ёлка-то у тебя есть? – стягивая со лба шапку, спрашивает Ульяна.

– Есть. Тебе понравится.

– Живая? – глаза малышки начинают блестеть от предвкушения.

– Да. Канадская ель. Днём привезли.

– Кто привёз? Дед Мороз из Канады? – недоумевает она.

– Ну почти, – хохочет Рома. – То, что он не местный, это точно. Я вообще ничего не понял из того, что он говорил…

В «металлическом шкафу» (именно так Ульяна называет лифт) – огромное зеркало и красивые лампы. Да и вообще, чересчур тут просторно и красиво. Сразу видно, что новостройка – элитная. Я поняла это ещё тогда, когда мы проехали пост охраны со шлагбаумом. А уж когда холл увидела, так вообще. Что уж говорить, в подобных местах мне бывать не доводилось.

Ульяна вертит коробку, любуется большим, розовым бантом и что-то напевает себе под нос. Я же усердно разглядываю свои старые ботинки, так и не осмелившись поднять глаза. Вот бывают такие неудобные ситуации. Не знаешь, куда себя деть, испытывая странный дискомфорт. В последнее время это случается всё чаще, особенно когда мы с Ромой оказываемся в закрытом пространстве.

Помпезный лифт, прерывая мои мучения, останавливается на двадцать первом этаже. Я выхожу, беру сестру за руку. Рома огибает нас и широким шагом проходит по коридору вправо.

– Только я не один, девчонки, – предупреждает он, доставая ключи.

«Не один». И что это значит? Если родителей в квартире нет, то кто же там? Я начинаю переживать о своём решении. И зачем только мы сюда пошли…

– Это ничего, – отмахиваясь, заявляет Ульяна.

– Уль, – качаю головой.

Сама непосредственность просто.

– Обожаю тебя, мелочь, – Рома с полуулыбкой на губах открывает дверь.

– Заходите, – кивает головой, и волей-неволей приходится всё-таки сдвинуться с места.

Ульяну-то дважды приглашать не нужно. Она уже юркнула внутрь, поставила коробку и разувается. Предательница маленькая.