– Да уж, – усмехнулся Марк. – Поблагодарить… Что по моему состоянию?

– Все почти хорошо!

– Звучит не так обнадеживающе, как тебе кажется.

– Ну… Могло быть и хуже…

Судя по виноватому виду, Рита боялась расстроить его или шокировать, но тоже напрасно. Все, о чем она говорила, вполне соответствовало его прогнозам.

Он не был ранен хазарами, и пламя до него не добралось, тут ему повезло. Но он надышался токсичным дымом, а главное, он слишком сильно перегрузил нейромодуль. Это обернулось множественными внутренними травмами, частично поврежденной нервной системой, инфарктом и тромбом, застрявшим где-то в сосудах мозга.

Марк не выжил бы без помощи, но помощь пришла. Вспышку, с которой были уничтожены хазары, заметили, первые группы людей начали возвращаться в поселок быстро, Марка нашли и доставили в больницу, по большей части уцелевшую при атаке.

Поскольку выживших было немного, не возникло нужды экономить средства, и Марк сразу получил лучшее. Его лечением занималась Ольга Сурнина, она справилась с большей частью травм, но вот трогать тромб не рискнула. Да и понятно, почему: Марку хватило одного взгляда на скан, чтобы понять, насколько нехорошее положение у этой дряни, тут автомат не справится, нужен контроль оператором… А единственным оператором в поселке, способном на такое, был сам Марк.

– Но мы уже сообщили об этом, – поспешила успокоить его Рита. – Когда был сеанс связи, Эдуард Яковлевич сказал, в каком вы положении, и нам пообещали прислать очень хорошего хирурга, он прибудет вместе с дознавателем.

– Когда?

– Ориентировочно через три дня, сейчас идет большая проверка дорог, чтобы все точно было безопасно. Но это нормально, никто не сомневается, что вы выживете! Насколько я поняла, даже лучше, что вы еще больше восстановитесь перед операцией!

– Наш «Хирург» уцелел или они привезут нового?

– Он в порядке, склад с оборудованием вообще не пострадал!

– Тогда вези его сюда.

Рита, как и следовало ожидать, опять зависла:

– Э-э… Чего?

– Привези сюда моего «Хирурга», я сам проведу операцию, – терпеливо пояснил Марк.

– На себе?!

– Других пациентов я здесь не вижу.

– Марк Александрович, вы что, с ума сошли?!

– Думаю, это стало очевидно еще пять дней назад.

Марк и правда не мог отрицать, что распрощался с рассудком, но вот решение об операции было вполне логичным – и необходимым… Или, по крайней мере, желательным.

Такие, как Рита, искренне им восхищаются, это понятно, но они не играют в жизни поселка никакой роли. Руководство наверняка встревожено тем, что он сделал. Спас всех? Замечательно. Но способом, который теоретически может вызвать недовольство Черного Города, и тогда люди все равно погибнут, да еще и так, что будут сожалеть об ускользнувшей быстрой смерти в лезвиях хазаров. Поэтому судьба самого Марка и многих других людей зависела от того, как пройдет допрос. И если в этот момент у него в мозгу будет по-прежнему маячить сгусток крови, или, того хуже, мозг окажется поврежден неудачной операцией, выполненной непонятно кем, последствия никого не обрадуют.

Только вот Рита всего этого не понимала, она мыслила так, как и полагалось вчерашней студентке:

– Исключено! Вам нельзя двигаться!

– Для того, чтобы управлять «Хирургом», мне и не нужно плясать тут, а нейромодуль работает.

– Кое-как! Кое-как он работает, и проверить его пока невозможно, у нас нет нормального оборудования…

– Он либо работает, либо нет, – спокойно возразил Марк. – И я чувствую, что работает. Тогда он перегрелся, но сейчас пришел в норму.

– Ага, еще скажите, что зажил!

– Рита, пытаясь умничать, постарайся произносить нечто действительно умное, иначе смысл слова теряется. Если бы нейромодули нужно было доставать для починки, многие долго бы не прожили. Это оборудование настроено на самовосстановление, а еще у него сложная система предохранителей. Именно предохранители меня травмировали, но они же уберегли сам модуль – на случай, если я выживу.

Он не пытался ее обмануть, нужды не было. Марк уже попробовал коснуться возможностей нейромодуля, сначала осторожно, а потом уверенно, совсем как раньше. Неоновые линии вернулись, они теперь пронизывали все вокруг. Пожалуй, если бы Марк решился на такую проверку сразу после пробуждения, он бы и подачу препаратов сам отрегулировал. Но поговорить с Ритой в любом случае следовало, так что он ни о чем не жалел.

– Вы слишком слабы для такой операции! – настаивала Рита.

– Физические усилия тут нужны минимальные: всего лишь ввести иглу с манипулятором внутрь черепа. Это могу сделать я – а можешь сделать и ты, если тебе так спокойней. Ты уже ассистировала мне на операциях, должна справиться.

– Я ассистировала на операциях, а не проводила их! Что я буду делать, если вы отключитесь, не завершив работу?

– Не отключусь, это проставя операция, отнимающая десять минут от силы. Рита, мне это нужно. Что бы ты там себе ни придумала, дознаватель – не друг нам. И я не хочу беседовать с ним в состоянии, когда мне можно внушить что угодно.

На этот раз Рита спорить не спешила, она нервно прикусила губу, раздумывая о чем-то. Ирония заключалась в том, что девчонка эта искренне хотела его уберечь – но из-за этого рисковала подставить под удар.

Наконец она придумала то, что ей самой наверняка казалось идеальным компромиссом:

– Хорошо, я привезу сюда ваш «Хирург»! Но только если прямо сейчас вы позволите мне ввести вам повышенную дозу препарата номер шесть!

– Успокоительного, которое отключит меня еще на сутки. До сих пор не веришь, что время работает против нас?

– Допускаю это, – кивнула Рита. – Но дознаватель точно не прибудет раньше, Эдуард Яковлевич четко сказал – три дня! А вы проспите всего день, это не изменит ничего в общем раскладе, но вы в таком состоянии восстановитесь намного лучше! Я все равно считаю, что вам не нужно проводить операцию на самом себе, но вы ведь такой упрямый… Я знаю, что не сумею вас переубедить, так хоть немного вам помогу!

– Еще большой вопрос, кто из нас более упрямый, – вздохнул Марк. – Я ведь могу тебе доверять? Нам еще работать вместе, не забывай об этом.

– Я как раз не забываю, я делаю все, чтобы мы и правда продолжили работать!

С лекарствами она бы его не обманула: теперь, когда нейромодуль снова заработал, Марк мог проконтролировать дозу, которую медсестра задала аппарату. А вот убедиться, что она действительно прикатит в палату «Хирурга», он не сумел бы, это оставалось на совести Риты. Впрочем, это был не самый грандиозный риск в его жизни, и в глубине души он даже признавал, что медсестра в чем-то права: ему и правда не мешало бы окрепнуть перед операцией. Так что отключать аппарат подачи лекарств Марк не стал и с готовностью поддался сну.

Следующее пробуждение прошло спокойней – потому что было именно пробуждением, а не внезапным возвращением из мертвых. Марк прекрасно помнил, где находится, боль заметно уменьшилась. Правда, оставалось легкое головокружение и дезориентация, но это норма после суточного искусственного сна, Марк не раз объяснял такое пациентам. Он советовал им не торопиться и теперь не торопился сам. Пару минут он полежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к собственным ощущениям, осторожно разминая мышцы.

Если бы не тромб, он бы немедленно покинул палату. Но такая проблема не могла решиться сама собой, и пока что Марку следовало избегать резких движений. Это он планировал исправить в ближайшее время, он активировал вызов медсестры…

Рита не пришла. Это было странно. Нет, понятно, что может быть не ее смена, но… Теоретически, сутки спустя на дежурство снова должна была заступить она. А даже если нет, она и сама бы захотела остаться рядом, она ответственная – одно из достоинств, искупающих многие ее недостатки. Так почему же она не пришла? Обмануть его она не могла: возле его кровати уже стоял подготовленный «Хирург», Рита сдержала свое слово, у нее нет причин сторониться Марка.

Он продублировал стандартный вызов, потом включил громкую связь:

– Рита, можешь пройти в мою палату. Или это может сделать тот, кто дежурит вместо Риты.

Снова никакой реакции… Странно. Да, он сейчас на этаже хирургии, Ольга Сурнина работает ниже, если она вообще в здании. Но медсестра должна оставаться рядом всегда, хоть какая-то! Почему тогда ему не отвечают?

Обычный пациент в таких обстоятельствах наверняка растерялся бы, не зная, что делать. Но Марк работал в этой больнице, да и другой врач разобрался бы, как устроена система. Стена, отделявшая палату от коридора, представляла собой большое зеркало – это было нужно, чтобы пациент наблюдал за лечением, и помогало распределить в пространстве солнечный свет, проникавший в окно. Однако все медики знали, что главная функция стекла – наблюдение, в первую очередь из коридора за палатой. Обратное предполагается не всегда, иногда врачам как раз нужно, чтобы пациент их не видел. Тот, кто умеет менять настройки, сам способен регулировать прозрачность стекла. Вот и Марк задействовал нейромодуль, с удовольствием убедившись, что это больше не доставляет ему неудобств, и вскоре получил возможность выглянуть в коридор.

Риту он увидел сразу – и сразу понял, что что-то не так. Просто в первые секунды понимание было скорее интуитивным, чем осознанным, истина оказалась настолько чудовищной, что разум Марка противился ей, отталкивал, отказывался принимать… А пришлось, потому что отменить он уже ничего не мог.

Девушка, которая только вчера говорила с ним, которая согласилась ему помочь, была мертва. Да, он увидел Риту, сделав стекло прозрачным. Ее голова была на том же уровне, что и раньше, длинные рыжие волосы позволяли легко ее узнать. Поэтому Марк на пару мгновений позволил себе не признавать, что только голова от нее и осталась.

Но долго от истины бегать нельзя… Голову отделили на уровне соприкосновения верхней и нижней челюсти, поставили на шкаф с оборудованием у стены, поэтому она и осталась на том же уровне по высоте. А вот тела, раньше удерживавшего голову, больше не было, и сразу за длинными волосами тянулись багровые потеки.

Верить в это по-прежнему не хотелось, однако выбор у Марка оказался невелик: либо тратить время на неверие, либо сразу признать проблему и искать решение. Ничего ведь еще не закончилось… Несчастной девушке оторвали половину головы, и, если Марк не придумает, что делать, его постигнет точно такая же участь.

Да, его первой мыслью было, что голову отсекли – так подумал бы кто угодно на его месте. Но потом Марк понял, что голову именно оторвали. Потому что тот, кто это сделал, инструментами попросту не пользовался.

Он все еще был здесь… Марк не видел его напрямую, однако разглядел его отражение в металлической поверхности шкафа. Крупная, замотанная в лохмотья туша, навалившаяся на то, что осталось от тела медсестры. Оно занято, пока что жрет… А потом покончит с этой жертвой и отправится искать новую.

Потому что так уж устроены прокаженные.

То, что происходило сейчас в больнице, было чуть более вероятным, чем появление хазаров, и вместе с тем совсем невероятным. Прокаженные порой пробираются вглубь защищенной территории – они держатся сами по себе, их сложнее обнаружить роботам-разведчикам, да и не представляют они настоящей угрозы для Черного Города, поэтому он не прилагает особых усилий, чтобы их убить. Уничтожает, если под руку подвернутся, а в остальное время они становятся проблемой тех, кто имел несчастье с ними столкнуться.

Так что сам по себе прокаженный мог пробраться в Объект-803, такое прежде случалось. И даже то, что это совпало с появлением хазаров, можно объяснить: вероятно, он притащился по их следу, а они его не заметили, они прокаженных игнорируют. Но каковы шансы, что он оказался сразу в центре города, в больнице, да еще и на этаже хирургии?