Необычное представление Вона заставила Лина нахмуриться. Глаза Хайсана же заблестели еще ярче.

– Так этот человек затуманил разум самому Иджил-Бухе? Получил любовь спрятавшего клыки волка? Рад знакомству. Ван Лин, верно?

Хайсан схватил Лина за руку. Для мальчишки его возраста ладони у него были очень большими и грубыми. Мозоли явно давали понять: он не какой-нибудь слабый принц, то и дело слоняющийся по дворцу. И хоть улыбался он без всякого притворства, его белые зубы и впрямь выглядели по-волчьи. Лин пытался проявить к нему должное почтение, но тот лишь сжал его руку и встряхнул ее несколько раз, а затем обратил взгляд на Вона.

– Если он один из двух людей, кого ты любишь больше всего, значит, второй – я? Раздражает, конечно, быть не единственным, но это же тоже неплохо?

– Ой, извини. Он один из трех. Считая тебя.

– Что? Если среди твоих самых любимых людей нет названого брата, с кем тебя связывает клятва на крови, о ком ты говорил? Да кто такой этот второй человек? Жена, которую и во сне забыть не можешь?

– Почему ты пришел? Уже довольно поздно. А если дядя посмотрит на тебя с презрением, что хорошего? – с серьезным лицом спросил Вон.

Хайсан пожал плечами.

– Самые важные из людей не спешат показаться перед прочими.

– Смех, да и только, – захохотал Вон с беспечностью, которая дала Лину понять: Хайсану тот доверял. Да и сам он прежде слышал об этом монголе. Прирожденный воин, единственный, как считали, член императорской семьи, слабевшей по мере отдаления от степей, который после смерти Хубилая способен побороться с Хайду, старым львом запада. Его подобный детскому смех, звучавший рядом с Воном, казался неподходящим такому человеку, но совершенно естественным, поэтому и Лин в конце концов слабо улыбнулся. Похлопав наследного принца по спине, он зашагал было к залу, где шло празднество, но взглянул на Лина и многозначительно улыбнулся.

– Я старший брат его жены… Мы похожи, правда? Но ко мне с объятиями ни за что не лезь, Иджил-Буха! Найдешь девушку – заплачу, сколько попросит.

– Отстань! – стиснул зубы Вон, но смеяться не перестал. И Хайсан смеялся долго – пока совсем не скрылся из виду. Когда его смех совсем стих, Вон перевел взгляд на Лина. Напряжение, временно развеянное появлением молодого монгола, вновь повисло в воздухе, от веселья не осталось и следа. Было неловко и неприятно. Подобное произошло впервые за почти полные десять лет их знакомства. Лин, некоторое время жевавший щеку, заговорил первым:

– Ваше высочество, тогда я сказал…

– Пойдем, Лин! – перебил его Вон. Его голос ярок, как и прежде.

– Алкоголь сегодня горчил. Думаю, мне стоит промыть горло чем-нибудь еще. Но я и так уже пьян, так что позаботься обо мне, если с ног валиться начну, ладно?

– Но раз вы и так уже пьяны, разве…

– Нет, нет! Сегодня давай поступать по-моему, мой друг.

Когда Лин молча последовал за ним, Вон, что шел впереди, почувствовал облегчение. Больше он не станет спрашивать. Больше Лин не почувствует на себе его пылкие объятия и не услышит его мольбы. Вон злился из-за собственного стыда. Удивленный его поведением, Лин неизбежно останется подле него. А значит, он сохранит рядом и Лина, и Сан. Пусть обнимать друга и не входило в его планы, в конце концов он удовлетворил собственную жадность. Осознавая, сколь эгоистично было его желание, Вон испытывал стыд и злость.

«А ты ведь говорил, что сердца ваши связаны, трус!» – сам себя ругал он, покидая крепость, как вдруг заметил галдевшее сборище и остановился. Люди собрались кругом, в центре которого стояли мужчина с покрасневшим от ярости лицом и девушка, державшая на руках ребенка с опухшей щекой. И хоть голова его шла кругом от выпитого, а сердце было не на месте, Вон не желал пройти мимо, не разобравшись в ситуации, поэтому протиснулся сквозь просвет среди собравшихся. Лин, будто знал, что так и будет, последовал за ним.

– Отдай мне этого мелкого крысеныша! – задыхаясь от гнева, вскричал мужчина по-китайски, но девушка лишь широко распахнула свои ясные глаза. Пьяный, он подскочил к ней, чтобы вырвать ребенка у нее из рук, но она была намного быстрее. Щелк! Легкий хлесток розог заставил его съежиться. Когда люди вокруг захохотали, его лицо заполыхало пуще прежнего. Девушка как ни в чем не бывало обхватила руками прижимавшегося к ней ребенка. Пока он, вскипев, кружил вокруг нее, она оставалась неподвижной. Но стоило ему хоть немного пересечь уставленную ей черту, она тут же взмахивала розгами и отгоняла его, будто назойливое насекомое. Он ничего не мог с этим поделать и потому стал браниться, но она и бровью не вела, хотя слова его были не из приятных.

Вон с интересом разглядывал девушку. Широкая переносица, глубокий взгляд и красивая узорчатая одежда позволяли понять, какого она происхождения. И было ясно: ругательств мужчины она совершенно не понимала. По его взвинченности, конечно, догадывалась, что изо рта его вылетает брань, но содержания не понимала, поэтому оставалась уравновешенной и могла вынести происходившее.

– Могу я помочь? – шагнул вперед Вон. Взгляды всех собравшихся обратились к ним с Лином. По одной лишь одежде их было ясно, что оба они благородных кровей. Но кое-кто, тот самый взвинченный мужчина, выпустил наружу весь свой неконтролируемый гнев.

– Идите куда шли! Нечего лезть, когда знать ничего не знаете.

Он тут же пожалел об этом – человек, стоявший позади того, на кого он повысил голос, медленно положил руку на свой длинный меч, висевший на поясе. Но стоило юноше, предложившему помощь, мягко улыбнуться и остановить своего спутника, у кричавшего отлегло от сердца. Вокруг не было ни души, что встала бы на его сторону, поэтому он поспешно вцепился в этого дружелюбного красавца.

– Ваше благородство, эта девка защищает мальчишку, обворовавшего мой магазин! Не подпускает меня к нему, но и деньги за товары не возвращает – лишь хлещет, стоит приблизиться. Где ж справедливость? Я цветноглазый^[32], и даже в кване несправедливость надо мной не прекратится. Сумасшествие одно!

Вон убрал с себя его руки и перевел взгляд на девушку.

– Откуда ты? Из племени асов^[33]? – заговорил на тюркском Вон, и глаза ее расшились.

– Да. А как ты догадался? – ответила она, и теперь уже глаза распахнули все присутствовавшие, кроме Лина и наследного принца. Почти все собравшиеся считали ее немой. Все они были корейцами и не понимали тюркского наречия, но устремили все свое внимание на губы девушки, что наконец распахнулись, и на рот Вона, который заставил ее заговорить.

– Во мне течет кровь асов, – мило улыбнулся он. Хоть он и был мужчиной, от его неописуемой улыбки захватывало дух, и многие из собравшихся зевак, сами того не осознавая, ахнули в восхищении. А щеки девушки на мгновение затянул румянец, но вскоре он исчез.

– Этот человек избивал ребенка. Он плакал и пытался сбежать, но никто ему не помог. Как можно взять и отдать ребенка такому человеку. Пожалуйста, передайте это его отцу. Я забираю мальчика.

Она говорила довольно долго, мужчина закатил глаза.

– Что она говорит, ваше благородство? Она заплатит за украденное?

Вон украдкой подмигнул Лину. Тот достал из кармана парочку чау^[34], протянул их вопрошавшему и оглядел собравшихся. Люди, что с интересом наблюдали за Воном и девушкой, даже мужчина, получивший денег с излишком, удивленно разошлись один за другим. А она, оставшись наедине с Воном и Лином, нахмурилась.

– Его отец хотел денег? Он продал его в рабство? Это он сказал?

– Забудь об этом. Что собираешься делать с ребенком?

Вон приблизился к ней на шаг. Подбородок девушки дернулся – от него за версту несло кобелем. Лин не понимал принца. Ну вот зачем это все ради первой встречной? Он слегка отошел от них и молча скрестил руки на груди.

– Сказала же: заберу себе.

– Заберешь и вырастишь рабом? А денег-то за него мы дали. Хотя жизнь этого ханьского^[35] мальчишки и ишака не стоит, мы, можно сказать, по дешевке взяли.

В глазах у нее вспыхнуло синее пламя ярости. Схватив ребенка за руку, она спрятала его у себя за спиной и предупреждающе замахнулась розгами.

– Перестань.

Вон одарил ее милой, как немногим ранее, улыбкой.

– Ударишь – вон тот парень отрубит тебе запястье.

– Я заплачу за ребенка. Так что…

– Почему ты его защищаешь? Он же просто мальчуган, которого ты увидела впервые в жизни. Ты даже не знаешь, что он за ребенок.

– Это неважно. Дети не должны расти в одиночестве, поэтому их нужно защищать, а я могу их защитить. Поэтому забери деньги и оставь ребенка мне.

Она протянула ему серебряные монеты на ладони. Вон взглянул на них, а затем вновь уставился на нее, будто вот-вот просверлит взглядом. Похожи. Вот, о чем он думал. Возможно, из-за ребенка, что вцепился ей в юбку. Девушка, что пытается защитить кого-то, защитить ребенка. Перед глазами Вона встал образ Сан. Да и ребенок чем-то походил на малыша, которого он когда-то повстречал в Покчжончжане. Хотя на самом деле девушка не была похожа на Сан. В сравнении с той она, конечно, не была уродиной, но и выдающейся красотой не отличалась. Кроме того, корни у корёсцев и асов были разными. И все же Вон уверял себя, будто девушки похожи. Свою роль в этом, конечно, сыграла и ее непокорность.

«Наверное, все потому, что я много выпил, – подумал Вон. – Да, точно в выпивке дело». Тень Сан, которую он на мгновенье разглядел в этой девушке, покрыла ее целиком, и наследному принцу стало видеться, будто перед ним стоит сама Сан. Ее огромные черные, будто обсидиан, зрачки расширились от страха, когда Вон шагнул ближе. «Сан смотрит так на меня! – удовольствие, затопившее его сердце, обернулось жаром. – Посмотри на меня как на мужчину. Не на Лина, на меня». Он обхватил ее ладонь своей и подхватил серебряные монеты. С его алых губ сорвалось хриплое:

– Этого недостаточно.

Она отбросила ладонь Вона.

«Все из-за выпивки», – подумал Лин. Если б не напился, и не подумал бы забрать отсюда девушку и отправиться с ней домой. Вон, конечно, предлагал ему совместный поход в дом терпимости и намекал на собственный опыт в общении с женщинами, но все это было лишь в шутку. Прежде всего Лин был его шурином и близким другом. Но ни разу он, распахнув глаза, не клялся в любви к его сестре. Наследный принц – его король и мужчина, и он волен взять любую понравившуюся девушку, когда пожелает.

Удостоверившись, что Вон с девушкой вошли в комнату, Лин вновь вышел из дома. Тяжелая горечь заполнила его сердце. Вон сегодня был ужасно странным. Было ясно: его мучили переживания, о которых он не мог поведать. И утешение Вон нашел не в нем, а в случайной незнакомке! Всю ночь Лин гнал коня за крепостными стенами.

Вон не стал зажигать свет. Ему казалось, что лишь в темноте образ Сан, окутавший эту девушку, останется с ним. Он грубо распустил ей волосы. Когда ее опавшие волосы скрыли лицо практически целиком, ему стало намного легче.

«Сан, ты Сан», – твердил он себе, будто заклятие, спускаясь прикосновениями вниз к ее вырезу. Он чувствовал, как ее кожа дрожала в тех местах, где он оглаживал девушку. Ему это нравилось. Вон опустил свои ладони вниз по ее плечам, прошел по ключицам и обхватил ее грудь сквозь одежду. Комната наполнилась звуками тяжелого дыхания. Никогда прежде он не слышал стонов Сан. Как ни абсурдно это, он вдруг задумался: а слышал ли их когда-нибудь Лин? Их страстные поцелуи он уже видел. «Да, точно слышал», – подумал он и тут же пришел в ярость. Вон одним махом сорвал одежду с девушки. Она стала извиваться в смущении, но он силой уронил ее на постель.

– Кроме того, что я видел, что еще вы с ним делали?

– О чем ты…