– Молчать! Ни слова! – кричал он на корейском, и она, не понимая, чего он хочет, оставалась безмолвной, как он того и желал. Странный он человек. Хотя ее и возмущало, как злостно прикасались к ней его грубые руки, она не могла устоять перед этим юношей, чья красота превосходила женскую. «Неужто он жаждет меня так сильно?» – наивно думала она. Но вскоре он стал насильничать пуще прежнего, будто высмеивая ее легковерность. Он обходился с ней по-животному, и в конце концов она оказалась на грани обморока.

Но что это за волшебная улыбка? Мягкая, теплая и такая сладкая. Он либо чудовище, либо безумец – не иначе. Откинув волосы, полностью застилавшие ей глаза, она попыталась взглянуть в глаза монстру, грубо толкавшемуся в нее. Попытка была бесполезной. Стоило ей открыть свое лицо, он тут же схватил ее за волосы и зарыл лицом в одеяло.

Ей хотелось умереть. Одеяло пропиталось слезами. Знай она, что все будет так, не пошла бы за ним. Она была не куртизанкой с улицы, а дочерью предводителя миягатов^[36] от племени асов – выдающегося храбреца среди императорских кэшиков^[37]. Будь у него родословная хоть как у самого императора, обращаться с ней так он не смел. А ведь она до сих пор не знала ни имени, ни положения этого человека. И сам он не спросил, кто она. Да где такое видано. Она закусила губу так сильно, что оттуда полилась кровь. Влюбилась с первого взгляда, а он к ней так отнесся!

Вдруг он со всей нежностью поцеловал ее в шею. Она, обессилившая от гнева и безнадеги и прежде обмякшая, подобно трупу, вздрогнула от испуга.

– Прости, Сан. Прости… – Куда бы ни подевалось поглотившее его прежде безумие, он продолжал нашептывать ей извинения, мягко и нежно поглаживая девушку. – Сан, Сан…

Он, выдыхавший на нее пары крепкого алкоголя, совсем растерял всякие силы и повалился на кровать. Когда девушка с большим трудом повернулась, у нее вырвался непроизвольный стон. Горящими злобой глазами она уставила на Вона. Тяжело дыша, он спал лицом к потолку.

Мерзавец! Она стиснула зубы. Хотела подскочить с кровати, но перевела взгляд на его лицо, и желание ее растаяло, подобно снегу. В слабом свете луны черты лица Вона выглядели столь же плавно, сколь фарфор из-под рук истинного мастера. А его слегка приоткрытые губы были мягкими и теплыми – их она прежде чувствовала на своей шее.

– Говоришь, в тебе течет кровь асов? – пробормотала она себе под нос.

Племя асов – потомки аланов^[38], персов-кочевников, разводивших скот в степях Северного Кавказа, которых увел за собой Мункэ^[39], который последовал за ханом Бату^[40], внуком Чингисхана, когда тот пошел походом на запад. Когда Хубилай преобразовал группы угнанных Мункэ кипчаков, асов, канглов^[41] и выходцев из других племен в личную стражу правителя, племя асов стало ключевой фигурой среди воинов народа и^[42] – приближенного к императору формирования. Когда на закате жизни Хубилая в восточных землях разгорелось восстание, которое привело хана в ярость, они внесли значительный вклад в подавление восстания; и хотя положение асов в обществе было значительно ниже, чем у монголов, с ними обходились как с большинством воинов, пользовавшихся особым доверием хана. Так и с ее отцом.

Она вновь оглядела его необыкновенные черты лица. Изысканный заостренный нос и впрямь напоминал ее соплеменников, но такие носы были не только у асов. Внешне юноша лишь немногим отличался от монголов. Член императорской семьи? Хотя среди них не встретить того, кто владеет китайским. Позабыв о своем гневе, она рассматривала его.

– …Сан… – Он вдруг нахмурился и поджал губы. В страхе, что он проснется, она затаила дыхание, но стоило ему вновь спокойно задышать, тотчас выдохнула.

«Чего я боюсь?» – разозлилась она на себя. Обманувшись прекрасным лицом этого пьянчуги, она испытала на себе позор, какой негоже было переживать дочери нойона из асов, а все равно не может дышать подле него. Она была не в силах понять или простить себя, но оставалась неподвижной. Подле нее был тот, понять и простить кого ей было еще сложнее, чем себя. Абсолютным поражением и унижением для нее было бы выслушать его оправдания и уйти, не получив ни извинений, ни возмещения ущерба. Потому-то она и разглядывала его лицо так долго – пока он не открыл глаза.

– Ой… – хрипло застонал он. Раз он выпил так много, что от него разило алкоголем, он, должно быть, мучился ужасным похмельем. Не в силах слышать его стоны, она оделась и встала. От нахлынувшей боли между ног у нее закружилась голова. На трясущихся ногах она подошла к столу, где стоял селадоновый кувшин, и налила воду в фарфоровую миску. Юноша, что был не в силах пошевелиться, пока она не вернулась на постель, сам поднял миску и осушил ее. Лишь когда вода кончилась, он вновь опустился затылком на одеяло и открыл глаза. Эти-то глаза и остались у нее в памяти: добродушные, но так некстати холодные.

Вон с непониманием взирал на незнакомую девушку, поймавшую его взгляд. Волосы и одежды ее были растрепаны, поэтому сомнений не оставалось: она была его дамой на одну ночь.

«И это с ней меня оставил Лин?» – удивился он. Невероятно. Туман, застилавший разум нахмурившегося Вона, медленно рассеивался. К нему одно за другим начинали возвращаться воспоминания. Из-за ребенка девушка устроила стычку с каким-то корейцем. Он сам взял ее за руку и привел сюда. Ночь выдалась тяжелой: она была полна видений той, кого он любил. Поднявшись, растрепанный Вон оказался с ней лицом к лицу. В глубоких глазах девушки нелегко было прочитать ее эмоции. Скрывая свою неловкость, он спокойно заговорил.

– Ты еще здесь.

Ее брови резко взлетели вверх. А вот эта эмоция считывалась легко: она была очень зла. Она услышала. И, конечно, пришла в ярость.

– Еще бы я ушла! Хочешь сказать, что был так пьян, что ничего не помнишь? Не бывать этому. Разве, глядя на меня, не вспоминаешь, что наделал? Привел меня сюда и обращался со мной, будто я куртизанка с улицы! Знай ты, кто я, ни за что бы не посмел…

– За причиненную боль прошу прощения, но не припомню, чтобы я тебя к чему-то принуждал. Раз решила пойти за мужчиной, должна была помнить: мы – все равно что звери.

– Что ты сказал? Ах ты бессовестный!

Ее рука взметнулась вверх. Препятствовать ей он не стал – у Вона и в мыслях не было защищаться. «Узнай кто, что меня ударили, в обморок рухнет», – пронеслось у него в голове. Однако рука девушки, заколебавшейся на мгновение, повисла в воздухе.

– Кем бы ты там ни была, вознаграждение получишь. – Его ненавистный голос помог ей перестать колебаться. Хлоп! Удар вышел необычайно громким. Когда Вон повернул голову, он услышал ее дрожащий от гнева голос.

– Я дочь нойона из племени асов. И коль ты из нашего племени, моей наградой будет твоя шея!

– Что ж, ты и впрямь не одна из тех, с кем можно провести ночь, а после вышвырнуть, – потирая свою опухшую щеку, ухмыльнулся ей Вон.

«Этот мерзавец смеет смеяться!» – Она была так ошеломлена, что и не заметила, как потрепанная одежда распахнулась у нее на груди.

– Я не говорил, что принадлежу племени асов. Моя бабушка по материнской линии была из вашего племени, поэтому во мне течет кровь асов. Я внук Чингисхана по материнской линии и наследный принц Корё. В качестве вознаграждения могу сделать тебя своей женой. – Девушка распахнула глаза и рот. Внук императора! Она предполагала, что статус его будет высок, но и представить не могла, что он окажется настолько высок. Вон вновь улыбнулся. Эта-то улыбка и очаровала ее на улице минувшим вечером. – Ударить мужа – тоже преступление тяжкое, а раз и я совершил пред тобой серьезную ошибку, давай оставим это и заживем, впредь не бранясь. Станешь женой наследного принца Корё, а после – и вана.

– И пришло же в голову, – скрипя зубами, расчесывала она свои спутанные волосы. – Уж не знаю, насколько легко ханам обзаводиться женами, но возьми себе хоть десять, хоть сто, хоть всех, кого возжелаешь при встрече, а меня ты вчера оскорбил. Думал, предложишь стать мне хатун, и я, не получив никаких извинений, стану делать вид, будто люблю тебя? Лишь потому, что ты внук Чингисхана?

– На войне принято насиловать вражеских дочерей и наложниц, а после брать их в жены. А это не такое уж и большое исключение, так что не злись так уж сильно.

– Но мы не на войне! Я не дочь твоего врага! Я не желаю становиться твоей женой и позволять тебе все, чего ты хочешь!

– Да не волнуйся ты об этом, – мягко покачал головой Вон и, опустившись на постель, натянул штаны. – Я к тебе больше не прикоснусь. А за тобой останутся богатства и положение в обществе.

– Вот как. Так прошлой ночью ты принял меня за другую, и потому вел себя как безумный. – Ее слова ранили Вона в самое сердце. Когда, обернувшись, он искривил рот в недовольстве, ее настроение, напротив, улучшилось. – Ее зовут… Сан? Ту девушку.

– Как ты узнала? – Вон подошел к ней на шаг ближе. От нагловатой улыбки не осталось и следа, на нее смотрели холодные, словно змеиные, глаза, но она все равно держала голову высоко.

– Ой, так ли трудно было это понять? Ты все время звал ее, пока был со мной. И то лишь потому, что не мог прижать к себе ее! Это же очевидно. Она, небось, чужая жена или просто не обращает на тебя внимания. Вот ты и напился так сильно, что не смог совладать с собой и был готов наброситься на любую девушку, да, внук Чингисхана?

– Так ты – просто «любая девушка»? И провести ночь с пьяницей для тебя не проблема? – Она была полна решимости выстоять, даже если он примется ее душить, но все равно раскраснелась, когда он презренно улыбнулся ей. Он подошел совсем близко к ней и схватился за подол ее распахнутых одежд. Она покраснела пуще прежнего, когда запоздало поняла, что широко распахнутая одежда, под которой ничего не было, не скрывает ее тело. Кончики его пальцев были совсем близко к вершинам ее груди. – Все так, как ты и сказала. Я прижимал тебя к себе вместо нее лишь потому, что был пьян, поэтому тебе не придется волноваться, не притронусь ли я к тебе. Даже если ты будешь раздета, как сейчас, беспокоиться будет не о чем.

Вон запахнул ее одежды и накрепко повязал их. Она, ожидавшая вновь почувствовать на себе грубость его рук, опешила. Лишь запахнул на ней одежды и отвернулся, будто ему и сожалеть не о чем! Спокойный взгляд Вона был ей отвратителен. Что ж, интересно, нравится таким, как он? Девушка почувствовала себя безмерно убогой. Разве не она только что боялась, как бы он не коснулся ее? Из-за ущемленного самолюбия голос ее ослабел.

– Если когда-нибудь ты снова напьешься, снова можешь на меня наброситься.

– …Возможно.

Удивительно, но, когда он ответил так кратко, она растеряла весь боевой дух. На его место пришло любопытство.

– Я… похожа на ту девушку? Сан… да?

– Вовсе нет, – равнодушно ответил он, глотнув воды. Лица их ни в чем не были похожи. Да и тела тоже. И пусть он никогда не видел Сан обнаженной, изгибы ее тела явно были куда тоньше, чем у этой девушки. И если Сан еще не утратила свои детские черты, то тело девушки из асов было уже истинно женским. Но действительно ли в них не было совсем никаких сходств? Ведь есть же, например, эта ее неиссякаемая уверенность, нахальное поведение и вздернутый подбородок, что так напоминали Сан. Вон подумал о том, что однажды и впрямь, возможно, вновь прижмет эту девушку к себе. Обернувшись к ней, он сухо спросил: – Как тебя зовут?

– Есыджин, – скрипя зубами, решительно ответила она прекрасному демону, что стоял перед ней.

«Ты замена той, на кого и вовсе не похожа!» – разве легко сказать такое девушке, которую решил взять в жены? Особых сходств нет, так что лучше уж ответить «вовсе нет» и хотя бы запомнить ее имя, чтобы не принимать ее за другую.