– Тогда почему ты зовешь наши отношения нечистыми? – Сан подошла к нему с широко распахнутыми глазами, будто и в самом деле не понимая. Ее лицо было столь невинно, что ему с трудом удавалось смотреть ей в глаза.

– Негоже мужчине и женщине, не связанными узами брака, вот так бывать наедине в одной комнате.

– Тогда считай меня своей женой.

Лин невольно рассмеялся над ее простотой. Но Сан глядела на него всерьез. Подсев чуть ближе, она мягко опустила свои ресницы и, дрожа от смущения, прошептала тихим, сладким голосом:

– В глубине души я и так считаю тебя мужем, Лин.

Ее губы едва заметно распахнулись в предвкушении. Но он отсел чуть дальше – так, чтобы расстояние между ними стало прежним. Ожидания Сан были разрушены, и она ужасно смутилась; лицо ее вспыхнуло от стыда. В презрении к нерешительности Лина она почувствовала накатившую злость.

– Если заниматься таким в одной комнате грязно, что ж тебя тогда ничего не останавливало ни на горной тропинке, ни во дворике?

– Это…

– Как ты мог поступить так, раз не считаешь меня своей женой? Пустосвят!

– Лишь тебя я женой и считаю, Сан.

– …!

– Лишь тебя. И тогда, и сейчас, и в будущем – до самой смерти. Но это у меня на душе. А на деле я ничего не могу для тебя сделать. Не могу быть рядом, не могу дать тебе желаемого. Поэтому…

Лин замолчал. Сан нежно взяла его руку и приложила ладонь к своей щеке. Он почувствовал, насколько ее кожа мягкая и гладкая. Почувствовав тепло его ладони, Сан закрыла глаза и мечтательно сказала:

– Тогда и относись ко мне как к жене. На сколько бы лет ни затянулся твой плен – на пять, на десять, я, как положено супруге, буду тебя ждать. Пусть даже на это уйдет вся жизнь, все равно буду ждать. И кто бы что ни говорил, я твоя жена.

– Но, Сан, наследный принц…

– Официально пожениться мы не сможем. Вон так сказал. Но мы и не будем играть свадьбу перед остальными. Просто я проведу всю жизнь как твоя жена, а ты – как мой муж. Если никто не узнает, ты сможешь и дальше следовать воле Вона.

– Невозможно, чтобы никто не узнал.

Сан прикоснулась к его ладони и медленно притерлась к ней щекой – мягкой и красивой. Глядя на нее, закрывшую глаза и ласкавшуюся к его руке, Лин почувствовал смущение – пламя мужского желания разрасталось в нем все сильнее и сильнее. Смущение это было сродни тому, что он испытал, когда, убирая волосы от ее лица, понял, как будоражат его прикосновения к ее коже. Даже случайные невинные прикосновения наполняли его столь явным желанием обнять ее, что удержаться удавалось с трудом. Потому он и старался не прикасаться к Сан, но, когда она дотронулась до него первой, терпение его достигло предела. Лин понимал, что время их на исходе, и это в конце концов пошатнуло его самообладание.

– Так нельзя, Сан.

Он попытался одернуть руку, но она держала его крепко и не желала отпускать. Не в силах уйти от прикосновений, Лин укусил себя за щеку в надежде подавить нараставшие жар и смущение. Еще немного потершись щекой о его ладонь, она опустила руку Лина чуть ниже – к своим губам.

– Ты трудишься ради Вона и следуешь его воле. Так было до сих пор, так будет и в будущем. Я не стану жадничать. Ты пришел ко мне сегодня и назвал своей единственной женой, этого хватит мне до конца жизни. Чего я не могу вынести, Лин, так это того, что не мила тебе.

Ее губы сжались на ладони Лина, и прикосновение это разнеслось щекоткой по его пальцам. Сан нежно прижалась к его горячей коже, наслаждаясь дрожью, которую у него вызывала. Ее губы тоже разгорячились. Она медленно целовала ладонь Лина, осторожно проходясь губами по его пальцам. Эти нежные ласки опьянили его так сильно, что он больше не смел и пытаться отнять руку. Поцеловав каждый из его пальцев, Сан снова опустила руку Лина ниже. Повинуясь ей, его ладонь огладила нежную кожу вдоль выреза ночной рубашки.

«Теперь его рука ляжет мне на грудь, слева. Пусть почувствует, как колотится мое сердце», – думала Сан. Закрыв глаза и ощутив на себе прикосновения Лина, она вдруг вспомнила, о чем говорила ей Сонхва. Все как та и рассказывала! Тело пылает, будто его охватил огонь. И хотя она вовсе не пыталась следовать полученным наставлениям, когда первой протянула к Лину руку, а лишь внимала зову собственного сердца, итог в конце концов ничуть не отличался. Сердце Сан билось так громко, что услышать его можно было, и не прикасаясь к ее груди. Не в силах больше удерживать ладонь Лина, она отпустила ее. Но его рука не переставала скользить ниже, оглаживая кожу: от шеи к ключицам, и еще ниже – к груди. На мгновение ее сердце, что билось будто сумасшедшее, замерло. «Это не я!» – мысленно закричала она, словно пыталась оправдаться перед Сонхвой.

– Лин, – вырвалось у нее от страха. Но тут же губы Лина накрыли ее собственные. Впервые за долгое время она вновь почувствовала его горячий сладкий поцелуй. Вдруг Сан поняла, что руки Лина ласкают ее как никогда прежде, и растерялась. Но даже стесняясь происходящего, она все равно не пыталась избежать нежных и ласковых прикосновений юноши, желавшего получить больше, чем прежде. Она не желала противиться проявлениям его любви. Напротив, хотела показать, что любит его так же сильно, как он – ее, а может, и немногим больше.

«Вы будете смущаться, но не стоит из-за этого сжиматься или отталкивать его. Делайте все, что скажет господин», – следуя наставлениям Сонхвы, она доверила всю себя Лину. Пробовать что-то впервые всегда страшно, но она была сильна духом и полна решимости не отступаться от начатого. Лин мягко погладил по щеке окаменевшей от волнения Сан.

– Сан! Сан, посмотри на меня!

Украдкой открыв глаза, она увидела, что Лин смотрит на нее смущенно.

– Выглядишь так серьезно, – ущипнув ее за щечку, едва заметно улыбнулся он. Его блеклая улыбка придала ей спокойствия. – Я хочу запомнить всю тебя. Не упустить ни одной детали. Так что, пожалуйста, позволь мне смотреть тебе в глаза.

В тени отсветов огня лампы было заметно, как у него на лбу от напряжения выступил пот. Сан, полагавшая, будто виной всему жара, протянула руку, чтобы стереть с него испарину, но не успела и прикоснуться к Лину – он поймал ее ладонь прежде и стал медленно целовать пальцы. Прикосновения и поцелуи постепенно перемещались от рук ко лбу, затем к щекам, а после и к губам Сан, испытывавшей стеснение вперемешку с счастьем. Но когда Лина смело прикоснулся к ее груди, девушка, не выдержав, воскликну в смущении:

– Нельзя, Лин! Болван ты этакий!

Он беззвучно рассмеялся.

– И правда болван. Сперва я ведь даже не понял, что ты девушка. Помнишь? Я прикоснулся к твоей груди в том переулке с публичными домами, и ты сбежала. Я тогда так удивился, что даже догнать тебя не смог.

– И сказал, что с моей плоской грудью меня от парня не отличить! – раскрасневшись, надула губы она.

– Вранье, – прошептал он. – Вранье, которым я пытался прикрыть свой стыд. Тогда, впервые прикоснувшись к твоей коже, я почувствовал замешательство – это было для меня в новинку. С той секунду, встречая тебя, всякий раз вспоминал, какой на ощупь была твоя кожа. Мне казалось, я с ума схожу. Как ни старался не смотреть, глаза сами опускались вниз, и я ужасно злился на самого себя. На самом деле мне всегда хотелось увидеть, что скрывает твоя одежда. И вновь прикоснуться к тебе здесь.

– Врешь! – покраснев еще больше – хоть и казалось, что больше просто некуда, – она отбросила руку Лина. – Я была тебе совершенно неинтересна! Ты и вовсе считал меня врагом Вона!

– Но я говорю правду, – искренне заверил Лин и неловко улыбнулся. – Я с самой первой встречи знал, что ты девушка, и с тех самых пор ты часто являлась мне во снах. Хоть я и считал, что ты можешь быть опасна для его высочества, все равно видел тебя каждую ночь.

– А что тебе снилось? – сверкая полными счастливого любопытства глазами, спросила Сан. А когда он, покраснев, отвел взгляд, положила ладонь ему на щеку и, взглянув в глаза, спросила вновь: – Что тебе снилось?

– …То же, что снится всем парням.

– И что же это? Какой я являлась тебе во снах? Расскажи, Лин!

– …Такой же, как сейчас.

– И что это значит? – невинно спросила она, но вдруг ахнула, догадавшись, и оттолкнула его. – Ах ты подлый, коварный пустосвят!

– Прости. Но я ничего не могу с этим сделать… – досадливо смутился он, будто мальчишка. А Сан, хоть и испытывала неловкость, все же была счастлива знать, что он давным-давно питает к ней интерес. Вновь прикоснувшись к его лицу, она притянула Лина поближе и проказливо спросила:

– И что же ты делал со мной в своих снах?

– Это… сложновато описать словами.

– Расскажи мне, Лин. Что ты делал?

– Ну во снах ведь можно делать все, что недопустимо в жизни, они на то и сны…

– Все, что недопустимо в жизни? Это что же…

Лин глубоко поцеловал Сан, желая прервать ее размышления. После долгого поцелуя у нее сбилось дыхание; пытаясь отдышаться, она спросила:

– Это ты делал в своих снах?

– Да.

– И все?

– А остальное невозможно, – резко и недовольно ответил он, развеселив этим Сан.

Смущенный взгляд, красное лицо – он наконец стал выглядеть, как и положено в его возрасте. Будто оболочка хладнокровия и спокойствия Лина разбилась, и он предстал пред ней таким, какой есть. А человек, благодаря которому это стало возможным, была она сама, и потому никто другой и впредь не сумеет увидеть эту его сторону.

«Такой Лин принадлежит лишь мне!» – поняла она и, чувствуя невероятно удовлетворение, крепко обняла его за шею. У него на груди ей было мягко и тепло. Его поджарый стан была куда шире и удобнее, чем казалось. Не впервой ей было чувствовать это. «Такое уже было», – вдруг вспомнила Сан. Во время королевской охоты он уже прижимал ее к себе: обнял и повалил на пол в той самой хлипенькой постройке, где она пряталась от стрел. Уже тогда ее удивило, что стан его столь широк, хотя тело – тонкое и стройное. Мужчины не такие, какими выглядят. Наслаждаясь окутавшим их ароматом сосен, она набралась смелости и огладила его грудь. Он вдруг резко выпрямился.

– Не трогай меня, Сан!

Покраснев, Лин стиснул зубы; его обычно чистые и ясные глаза налились кровью. Опечаленная такой реакцией, Сан протянула к нему руку.

– Но ведь и ты меня трогал. Я лишь делаю то же самое! Это ведь справедливо!

– Нельзя. Иначе я не смогу больше сдерживаться, – с трудом признал он, избегая ее прикосновений. Сан растерянно спросила:

– Ты о чем?

– О том, что поддамся страсти.

Капли пота стекали со лба Лина на его тонкую переносицу и рассыпались по его щекам. Широко улыбнувшись, Сан прижала палец к его носу.

– Так поддайся. Если тебя переполняет страсть, значит, я заполняю твое сердце! Поэтому покажи мне свою страсть.

– Нет, так нельзя, – рассмеялся он в ответ. – Эта ночь важна и для меня. Хотя все это часто мне снилось, то было лишь иллюзией. А ты настоящая, я не хочу отказываться от возможности увидеть и запомню каждую твою деталь.

Лин вновь притянул ее к себе и поцеловал. Он целовал ее медленно и долго – будто старался губами запечатлеть ее лицо в своей памяти. Это вдруг напомнило Сан о словах Сонхвы: «Женщине нужно время, чтобы открыть возлюбленному свое тело, но у мужчин все совсем иначе. Они в его возрасте неопытны и гонятся лишь за удовлетворением собственной страсти. Не стоит говорить, что для вас это впервые, – он может совсем растеряться. Конечно, хорошо бы, окажись у господина некоторый опыт общения с девушками». Сан потянула его за волосы, вынуждая остановиться.

– Для тебя это не впервые?

– Что? – нахмурившись, приподнял он голову.

Она невинно спросила:

– Мне говорили, мужчины твоего возраста гонятся лишь за удовлетворением собственной страсти, тогда почему ты так спокоен? Не оттого ли, что для тебя это не впервые?

– О Небо, где ты только это услышала?

– Сонхва рассказала.