Она карабкалась на вершину по едва заметной тропе, с каждым шагом злясь еще больше. Еще немного – и из ее ноздрей вместо воздуха мог бы начать вылетать огонь, настолько разозлило ее несправедливое решение Тонконожки. Но этот день, видимо, решил стать самым худшим в ее жизни по всем пунктам, даже по тем, которых никто не написал в списке ужасностей: на ее заветном камне одиночества сидел и смотрел вдаль чужак.

Вероника остановилась чуть поодаль, пытаясь рассмотреть мужчину. Его тело скрывал длинный плащ с капюшоном, наброшенным на голову, лишь высокие кожаные сапоги виднелись из-под шерстяных складок.

Даже издалека он казался больше и внушительнее всех, кого Вероника когда-либо встречала. В сравнении с ним даже ее отец – единственный охранник горного монастыря, который всегда казался ей сильным и крепким, – выглядел бы как зеленый юнец.

Но злость и разбитые мечты, которые она лелеяла целый год, не позволяли страху подчинить ее. Если в этом мире и было что-то, что находилось в ее власти, так это место, и она выгонит любого, кто посмеет на него претендовать.

Вероника собрала всю свою волю в кулак и смело направилась на вершину, отвоевывать свой штаб. Заметив ее, чужак повернул голову, но даже не подумал пошевелиться.

– Это мой камень! – выпалила Вероника, останавливаясь в нескольких шагах от незнакомца. Чужак пристально разглядывал ее из-под капюшона. Она уставилась на него в ответ. В тени, которую создавал капюшон, как будто мерцали золотые звездочки, а глаза чужака были удивительного оранжевого цвета. – Я требую, чтобы вы покинули территорию, принадлежащую мне, – продолжила настаивать девочка.

– Но разве горы не общие? – послышался приятный спокойный голос.

– Горы общие, камень – мой!

Незнакомец скинул капюшон. На его лице сияла улыбка. Веронике показалось, что она очутилась во сне. Таких людей ей не приходилось видеть никогда. Тщедушные, полупрозрачные от недостатка солнца монахи, здоровяк-отец и редкие гонцы, которые никогда не общались с Вероникой, – вот и весь скудный набор. Но этот человек был совсем другим. Он будто светился изнутри чем-то радостным и чистым и казался девочке настолько красивым, что все принцы из сказок, которые она читала, вдруг ожили и стали похожи на него.

– Юная леди, хозяйка камня, нижайше прошу прощения за то, что, по незнанию, вступил в ваши владения. Поверьте, у меня не было злого умысла или желания вас расстроить. Я немедленно удалюсь.

Он поднялся с камня, но Веронике вдруг отчаянно захотелось, чтобы он остался. Как будто с ним могла уйти новая, еще не прочитанная история.

– Господин странник, – вспомнила она, как в таких случаях надо обращаться к незнакомцам, – так уж и быть, можете еще немного посидеть.

Чужак улыбнулся еще шире:

– Я наслышан, что хозяйка этих мест не только красива, но и невероятно добра, и рад убедиться в этом сам.

Вероника покраснела от подбородка до волос на затылке. Чужак это заметил.

– Не соблаговолите ли присесть рядом со мной? – Он снова опустился на камень и ладонью похлопал по пустому месту. Вероника на секунду задумалась, а потом сделала пару шагов и села рядом. Она старалась держать спину прямо, а непослушные руки сложила на коленях. – Удивительные здесь места, – задумчиво сказал чужак, вновь вернувшись к созерцанию горных пиков и залитых зеленой травой и цветами лугов, – как можно было создать такую красоту…

– Это все Два Великих, – сказала Вероника, – это они все создали, вы разве не знаете?

Чужак почему-то прыснул от смеха:

– Действительно они? И как же они это сделали?

– Если бы мне разрешили заходить в библиотеку монастыря, то я бы это обязательно узнала. У Тонконожки точно есть книги про то, как Великий Черный и Великий Белый создали наш мир.

– У Тонконожки? – заинтересовался чужак.

– Да, это главный хранитель библиотеки, магистр Родмунд. Его ряса такая старая, что вся истерлась по подолу и из-под нее торчат его то-о-о-оненькие ножки. Но никто не смеет ему сказать об этом.

Чужак улыбнулся еще шире:

– И почему этот Родмунд не пускает тебя в библиотеку?

– Говорит, что я все там разрушу, – со вздохом ответила Вероника.

– А ты любишь все разрушать?

– Ну, не то чтобы люблю… просто тут так скучно, совсем нечем заняться, вот я иногда и придумываю себе развлечения, которые не нравятся монахам.

– А можно поинтересоваться, как вас зовут, юная леди-разрушительница?

– Вероника Матильда Оридж, – ответила девочка, представившись полным именем, раз уж чудак называл ее «леди». – А вас?

– Ты можешь звать меня Валентин.

– Просто Валентин?

– Да, или если мы подружимся, то Вал. И давай на «ты».

– Подружимся? Так ты живешь где-то рядом? – возбужденно затараторила Вероника, не веря своему счастью. – Я думала, тут нет ни одного жилища ближе дворца, который строится в Озерном Крае.

– Нет, я не живу в горах, но я могу иногда тебя навещать, – ответил Валентин, – мне тоже бывает скучно, а вид отсюда, с твоего камня, мне очень понравился.

Веронику обуяла гордость, как будто камень действительно был ее собственностью и красота гор – тоже.

– Разрешаю тебе приходить и смотреть вокруг когда угодно, – сказала она.

– Какое благородство для такой юной леди, – ответил чужак.

– Я не такая уж и юная, мне уже пятнадцать! – поправила его Вероника.

Чужак снова рассмеялся.

– А почему у тебя такая странная кожа? Ты обгорел на солнце? – бесхитростно поинтересовалась Вероника, которая даже в самое жаркое лето не загорала до такого оттенка.

– Солнце – мой друг, – ответил Валентин, – а в мире оттенков кожи гораздо больше, чем ты можешь представить.

– Правда?! Расскажи, пожалуйста! Пожалуйста, расскажи! – потребовала девочка.

Но чужак вдруг прикрыл свои необычные золотистые глаза, как будто у него закружилась голова.

– Леди Вероника, позвольте мне на сегодня откланяться, но, если судьба сведет нас снова на этом камне, я буду очень рад рассказать вам все, что знаю.

Без лишних прощаний он резко встал и направился к возвышающемуся неподалеку высокому острому каменному выступу.

Вероника не успела сообразить, что произошло. Все случилось слишком быстро. Опомнившись, она побежала за ним с криком:

– А когда? Когда мы снова встретимся?

Но когда девочка зашла за камень, незнакомца там уже не было.

Глава 7
6067 год эры Двух Великих

Орсон мерил шагами расстояние от одного края Лунных Врат до другого. Его ужасно раздражало, что оно равнялось пятнадцати с половиной его широких шагов. Эта половинка сбивала с ритма, и то, что ему приходилось поворачивать назад на половине шага, сегодня как никогда выводило его из себя. Попутно его раздражали фонтан, шумевший как-то слишком громко, нерадивый брат, который опять куда-то пропал, и Теона, по которой он успел соскучиться, хотя никогда бы в этом сам себе не признался. Ко всему прочему, Орсон психовал из-за Зрячего и бесполезной встречи с ним, непонимания происходящего, отсутствия контроля, изменений в мире, с которыми им надо было как-то совладать. А появившаяся впервые за долгие годы необходимость снова видеть в Доме Веронику и вовсе доводила его до белого каления.

– Где вы шляетесь? – зло прокричал он, когда в зале Лунных Врат появился Валентин со всей новоприбывшей компанией.

– Льдинка заблудилась, а голубки немного выпали из реальности в «подарочной» комнате, – как ни в чем не бывало ответил Белый.

Орсон с трудом держал себя в руках. Как брат мог быть таким спокойным и безрассудным? Очевидно, при рождении мозги достались только одному из них, и это явно был не Валентин.

– Не называй меня так, – шикнула на Белого Вероника, как будто то, как он ее называет, хоть кого-то волновало.

– Прости, Никс, увидел тебя, и воспоминания нахлынули, – начал оправдываться перед Видящей его безмозглый брат.

– А может, мы обсудим то, что сейчас действительно важно?! – уже почти зарычал Орсон.

– Орси, так чего ты ждешь? Вещай… что там сказал папаша?

– Ничего не сказал, Вал, ничего! – закричал на брата Черный. – А ты, вместо того чтобы прохлаждаться, мог бы сделать что-нибудь полезное!

– А я что, по-твоему, делал, пока ты за Льдинкой с королем ходил? – перешел в наступление Валентин.

– И что?! Что ты сделал? – не сбавлял повышенного тона Орсон.

– Да вот, порылся в библиотеке, – Белый вынул из-за пазухи сложенную в несколько раз мятую пачку рваных листков, – нашел детские записки мамы про нашего дядю… Она пишет, что он был ласковым и заботливым, а потом с ним что-то внезапно происходило и он превращался в демона, который мучил все живое. Вот, например, – он облизнул палец и, перебирая листки, начал искать глазами какую-то запись, – мама несколько лет растила колонию жуков, наблюдая за тем, как они размножаются и умнеют. Мортел помогал ей с этим, но в один из дней просто их всех перебил… И еще…

– Ты сейчас серьезно?! – взревел Орсон, подходя ближе и вырывая из рук брата стопку бумаги. – Мир трясет, а мы будем обсуждать жуков?!

– Ты спросил, что я нашел, я ответил. Хватит строить из себя великого защитника, Орс. О чем ты договорился с отцом?

– Зрячий будет говорить только с ней. – Черный недовольно вскинул руку, показывая на Теону. – Меня он послал к демонам…

– Со мной? – искренне удивилась Белка.

– Представь себе, – чуть более раздраженно, чем хотел, бросил ей Орсон.

– Но как… как мне с ним поговорить? – совсем растерялась Теона.

– А ты много вариантов видишь? Проведу тебя через Врата, отведу куда надо, и будем надеяться, он не свернет тебе шею…

– О́ни, ты не пойдешь туда! – решил за всех король Риата.

– Ну конечно, у нас же так много возможностей… Бониций, давай ты просто будешь всем говорить, что надо делать? – снова не сдержал эмоций Черный.

– А давайте двое Великих перестанут все валить на смертную девушку и разберутся сами? – дерзко ответил Бон.

Орсону хотелось собрать всех присутствующих в охапку и утопить в фонтане или закинуть по ту сторону Лунных Врат, и гори этот мир в демоновом огне. Валентин, крепко взяв его за плечо, отвел брата в сторону.

– Орси, что с тобой происходит?

Орсон и сам не знал. Им управляла какая-то слепая ярость, не позволяющая адекватно воспринимать реальность. Ему хотелось, как маленькому ребенку, кричать и топать ногами.

– Я не знаю, Вал, – нехотя признался он брату.

– Мы тут все на одной стороне, если ты забыл.

– Я помню.

– Выдыхай, красавчик, Белка и ее друг не виноваты.

– Я не хочу ее туда вести, мы такое не пробовали… вдруг с ней что-то случится?

– Давай снова схожу я?

– Бесполезно, – покачал головой Орсон, – он уперся. «Приведи маленькую Ткачиху», «приведи маленькую Ткачиху»…

– Ну, значит, выбора у нас нет.

– Но она же смертная…

– Но она единственная смертная, которая уже умирала и при этом стоит себе живая. Кому, как не ей, идти через Лунные Врата?

– Возможно, ты и прав, – нехотя признал Великий Черный, постепенно успокаиваясь.

Проблемы, про которые Бон с Теоной забыли в облачной комнате, ударом под дых напомнили королю о своем существовании. Легкость, появившаяся в удивительном рассветно-закатном пространстве, подарила хрупкую надежду, что Великие возьмут на себя насущные заботы и поход Черного к Зрячему расставит все на свои места. Он наивно начал рассчитывать, что им с Теоной можно будет вернуться назад к своей жизни и продолжить выстраивать ее заново. Но, похоже, его мнение и желания здесь мало кого интересовали.

– Я так понимаю, права выбора у тебя нет, – беря Теону за руку, сказал он, когда Великие отошли в сторону, чтобы посовещаться.

Она промолчала. На ее лице читались страх и растерянность.