– Если бы ты не был ее выбором, то я бы, конечно, за «этого» тебя наказал, но Белка, очевидно, к тебе привязана, поэтому у тебя временный иммунитет, – серьезно сказал Валентин, – но пойти с нами ты все равно не сможешь – в Дом можно попасть только с разрешения обоих Великих. А Черный как раз сейчас проводит новенькие души через Лунные Врата, один же я тебя пропустить не смогу.

– Значит, дождемся рассвета! – не сдавался Бон.

– Бон, пожалуйста, а если что-то грозит Риату и всем вам?! Я клянусь, что буду осторожна!

– А если что-то грозит тебе?

– Ну, во-первых, у нее есть мы, – ответил за девушку Белый, – а во-вторых, как-никак мы боги, понимаешь, Бониций?

– Бон, я вернусь и все расскажу, обещаю.

Теоне стыдно было признаться, но ею уже вновь овладевало то чувство неподдельного интереса к полной чудес и древней магии жизни, к которому она привыкла в Доме и которое потеряла, вернувшись в Риат. Она любила страну, в которой родилась, но так же сильно, а может, даже чуть больше она успела полюбить то место, куда попала случайно, по воле судьбы.

Теона подошла к Бону и нежно его поцеловала, вкладывая в поцелуй всю свою искренность и любовь. Как бы ее ни манила возможность остаться частью Дома-без-границ навсегда, но быть с королем она хотела несоизмеримо больше.

Бон притянул ее к себе, крепко сжимая в объятиях, и прошептал на ухо:

– Если кто-то из них хоть пальцем тебя тронет, я не оставлю от этого звездного дома и кирпича.

– Ты можешь не бояться, Тин не соврал, Дом-без-границ и правда безопасен. Я обещаю, что скоро вернусь.

Теона высвободилась из объятий Бона и повернулась к Белому:

– Надеюсь, это не твой очередной дурацкий розыгрыш, Тин…

– Если это будет он, то нам всем сказочно повезет, Белочка.

Она встала рядом с Валентином, бог резко дернул полу плаща, накрывая их обоих. Сквозь туман Теона в последний раз посмотрела в глаза Бону, одиноко стоявшему в растерянности на поляне перед ее домом.

Бон оставил Рысь на привязи у дома со стеклянной стеной и гнал Стоика в замок галопом. Ночь опустилась на его страну и, казалось, заполонила его разум. Как он мог ее отпустить? Что она еще скрывала? Почему один из тех богов, кому все привыкли поклоняться, вел себя так расслабленно и фамильярно? Но еще удивительнее, почему так же себя вела с ним Теона… Дерзко, смело, будто говорила со старым другом детства, с которым лазила через заборы и дразнила гусей. Вот только у нее не было озорного детства и не было таких приятелей. Когда она говорила о Доме-без-границ, ее глаза вспыхивали радостью. Бон сжал поводья еще крепче, пытаясь не дать разгореться ревности.

Чтобы не привлекать внимания, король направил Стоика по дальним улицам и пробрался в замок через ворота для слуг. Не помня себя, он бежал по коридорам и лишь остановившись у нужной двери, на секунду задумался, что в столь поздний час очень рискованно тревожить Видящую. Но никакие рамки приличия не могли усмирить его тревогу и желание разобраться в этой истории.

Король громко и нервно постучал. За дверью послышались шорохи и, как показалось Бону, проклятия. Вероника открыла дверь, собирая длинные белые волосы в свободную косу, перекинутую через плечо на грудь.

– Если это не дело государственной важности, я скормлю вас собакам, – пробурчала она в первые секунды, не узнавая того, кто перед ней стоит. Но когда неверный свет мерцающих в коридоре свечей осветил обрамленное темными волосами лицо короля, Вероника изменила тон.

– Бон? Что случилось? – спросила она с нотками страха в голосе. – Что-то с Теоной?

– Я пока сам не понимаю, – честно признался король.

– Заходи. – Вероника отступила в глубь комнаты, пропуская Бона.

Пружинящим, нервным шагом Бон вошел в покои Хрустальной Леди.

– Что ты знаешь про Великого Белого? – не стал он тянуть с вопросом.

– А он тут при чем? – растерялась Вероника.

– У тебя же с ним что-то было? Расскажи, расскажи мне все, что знаешь! – почти прокричал король. Видящая смотрела на него остекленевшими глазами, очевидно совершенно не понимая, что он хочет узнать и почему они вообще ведут этот странный разговор посреди ночи. – Он появился возле ее дома и забрал ее! Понимаешь, взял и забрал! Снова! И она пошла с ним!

– Кто? Валентин?

– Да, этот твой Валентин!

– Начнем с того, что он не мой! – возбужденно начала Видящая. – И ты можешь объяснить нормально? Куда он ее забрал и почему?

– Откуда мне знать?! – уже почти орал Бон.

Внутри него начал извергаться вулкан, заливающий обжигающей лавой мысли и чувства, трансформируя их, заменяя все хорошее на страхи, сомнения и боль.

Вероника подошла к королю и взяла за плечи.

– Мальчик, сядь, пожалуйста, и успокойся. Пока я не пойму, что случилось, я не смогу тебе помочь.

Она подтолкнула Бона к креслу и силой усадила туда короля.

– Выдохни, вдохни… Ты хочешь, чтобы я позвала остальных?

– Нет, пока не стоит, – чуть более спокойно сказал Бон.

– Тогда расскажи все по порядку, пожалуйста.

– Мы были в старом доме Теоны, когда вдруг появился он, – начал пересказывать Бон, опуская подробности, чтобы не тратить время зря, – сказал, что Теоне срочно нужно отправиться с ним в Дом, бормотал что-то там про Книгу Времени… и она согласилась. Вероника, с ним она была совсем другой, как будто ее подменили, я ее не узнавал…

– Другой? Почему?

– После возвращения она выглядела такой потерянной, такой отстраненной, но рядом с ним все улетучилось в один миг…

Вероника опустила глаза. Ей определенно было что сказать, но она колебалась, не желая ранить короля. Наконец она решилась:

– Возможно, я понимаю, что она чувствовала, я живу с этим уже много лет.

– О чем ты? – приподнялся с кресла Бон.

– Как бы ни был прекрасен наш мир, когда ты коснулся той его грани, где каждую минуту происходят чудеса и нет пределов красоте и глубине, ты всегда будешь хотеть вернуться туда.

– Ты тоже была в этом их Доме? – ошарашенно спросил Бон.

Вероника не ответила, ее глаза застилала пелена воспоминаний и сожалений. Она начала часто моргать, но стеклянные блики, заплясавшие в зеркалах ее души, сказали больше, чем ей бы хотелось.

– Если Валентин забрал ее, то точно не даст в обиду, за это ты можешь не переживать. Если Теона сказала, что вернется, а скорее всего, она так и сказала, это значит, совсем скоро мы узнаем, что случилось, – очень тихо, стараясь сохранить самообладание, сказала Видящая.

– И что мне прикажешь делать? Просто сидеть и ждать?

– Когда в деле замешаны боги, к сожалению, люди оказываются бессильны.

Вероника отвернулась к окну.

– Бон, – еще тише сказала она, – ты все еще любишь девушку, которая умерла там, на поляне. Есть только два пути – принять это и отпустить ее либо попытаться полюбить ту, которой она теперь стала.

Эти слова, пусть даже сказанные спокойно и тихо, пронзили Бона, словно сотня острых кинжалов. Ему было горько признавать, что Вероника права, но держать свои догадки и подозрения внутри больше было невозможно. Бон надеялся, что это всего лишь его иллюзорные страхи, рожденные тревогой за Теону, но если это понимали и видели все остальные…

Короля мелко трясло. Он нервно тер пальцами ладони и стучал кулаками по подлокотникам кресла, не зная, что сказать. Не выдержав, он встал и начал ходить по периметру круглого ковра. Вероника продолжала статуей стоять у окна.

Напряжение в комнате достигло пика, и вдруг размеренный стук в дверь заставил Бона подскочить от неожиданности. Вероника обреченно обернулась и пошла открывать.

– Видимо, у меня сегодня приемный день или, точнее, приемная ночь, – пробурчала она на ходу.

Хрустальная Леди отворила высокую тяжелую дверь. Чтобы не компрометировать ее, Бон отступил в тень. Тихий, ровный голос произнес:

– Доброй ночи, Видящая.

– Доброй ночи, Орсон, – мгновенно вернув себе хладнокровие, поприветствовала гостя Вероника.

– Я прошу вас с королем пойти со мной.

– Ты, вероятно, совсем одичал в своем Доме. У нас у всех здесь есть имена, – не сдвинулась с места и не изменила ледяного тона Вероника.

– Как пожелаешь, – так же невозмутимо ответил ночной гость. – Бониций и… ты, последуйте, пожалуйста, со мной. Теона полагает, что вы можете быть полезны.

– Что значит «полагает»? – не выдержав, спросил Бон, выходя на свет.

– Мир на грани катастрофы. Мы все пытаемся понять, что происходит. Насколько я знаю, она обещала королю вернуться, но пока у нее нет такой возможности. Поэтому она просит привезти вас в Дом. Однако если ты не хочешь, – обратился он к Веронике, – одной проблемой меньше.

Он сделал шаг назад, собираясь уйти, но Вероника резко протянула к нему руку.

– Стой! – крикнула она.

Великий Черный повиновался. В его серебряных доспехах отражались блики свечей, а длинные снежно-белые волосы, собранные в косу за спиной, были потрясающе схожи с волосами самой Вероники. Тон их разговора сразу показался Бону слишком напряженным, но сейчас он почти физически чувствовал реку ненависти, разделяющую их.

– Мы идем. Дай время собраться, – нехотя попросила Вероника.

– Я буду ждать у витражей, много о них наслышан, хочу взглянуть, – сказал Черный и исчез.

– Встречаемся через десять минут внизу. Он такой упертый, что и правда может уйти, а Теоне сказать, что это мы не захотели идти. – Строгость в ее голосе сменилась паникой. Она без лишних стеснений скинула халат, оставшись лишь в ночной сорочке, и убежала в гардеробную.

Бону не нужно было повторять дважды.

Существо, которое Вероника ненавидела больше всего на свете, стояло посередине темного зала, делая вид, что рассматривает витражи королевы Белании. Видящая спустилась вниз раньше короля, рассчитывая задержать Великого Черного, если Бон будет опаздывать. Меньше всего на свете ей хотелось снова видеть его, но еще сложнее было заставить себя с ним разговаривать. Вероника остановилась в нескольких шагах от бога, даже не повернувшего голову в ее сторону. Она начала поправлять подол и без того идеально сидящего платья, самого красивого, которое только смогла найти в неразберихе этой ночи. Снова очутиться в Доме-без-границ и не чувствовать себя королевой – этого она себе позволить не могла. Когда Валентин ее увидит, она должна быть еще прекраснее, чем в момент, когда он ее оставил. Пусть это будет началом его наказания.

Силуэт Орсона будил в ней немилосердные мысли о том, как она сворачивает ему голову с этими роскошными белыми волосами, которые когда-то были объектом ее жгучей зависти. Так долго она гасила в себе эти эмоции, стараясь принять, что произошло между ними, но та несправедливость, с которой Великий-гори-в-демоновом-пекле-Черный поступил с ней, в один момент вспыхнула ярким пламенем. К своему стыду, все, о чем она могла думать, это не о том, что происходит с Теоной, а о том, как бы причинить Орсону хоть каплю той же боли, что когда-то досталась ей.

– Еще раз доброй ночи, Вероника, – не меняя позы, сказал Орсон.

– Лучше бы ты исчез, – почти неслышно пробурчала она себе под нос, а вслух сказала: – И тебе.

За спиной Видящей послышались торопливые шаги, спасающие ее от продолжения диалога.

– Я готов! – прокричал на ходу Бон.

Он все еще был в пыльной дорожной одежде, поверх которой лишь добавилась перевязь с мечом.

Великий Черный наконец обернулся, за его спиной появился плащ, который заструился звездными переливами, вбирая в себя темноту окружающего сумрака.

– Подойдите ближе, – скомандовал он.

Когда они окружили его, Орсон, крепко взявшись за полу плаща, широко махнул рукой, оборачивая всех полупрозрачной мерцающей тканью. Вероника закрыла глаза, вспоминая потрясающее чувство, рождающееся при переходе, – будто тебя разделяют на мельчайшие крупинки, ты сливаешься с потоком вечности, а потом тебя собирают вновь уже в другом мире. В мире, который на протяжении многих лет снился ей каждую ночь.