– Давайте уйдем отсюда, мне нужно отдохнуть от Книги… – полушепотом ответила девушка.

– Куда тебя отвести?

– В мою комнату, – ответила Ткачиха, но тут же поняла, что он не знает, как ее найти, и добавила: – Подойди к стене.

Бон легко поднял ее на руки и последовал указаниям.

– Дверь, пожалуйста, – попросила она у Дома. В стене появился портал, ведущий в коридор со множеством дверей. Бон обернулся и вопросительно взглянул на Веронику, но Видящая оставалась на месте.

– Я дождусь Орсона с новостями, возвращайтесь, когда Теона отдохнет, – сказала она, чуть замявшись. Теоне показалось, что наставница что-то недоговаривает, но Бон, не споря, шагнул в портал.

– Веди меня, – попросил он Теону.

– Я могу идти сама, – сказала она.

Бон нехотя поставил ее на пол, но на всякий случай все еще придерживал за талию. Теона оперлась на руку короля и медленно двинулась вперед по коридору.

– Как вы здесь вообще ориентируетесь? – бубнил Бон, когда они в третий раз повернули в лабиринте одинаковых синих стен.

Чем дальше они уходили, тем легче становилось Теоне: головная боль понемногу отступала и дыхание восстанавливалось.

– Когда Дом принимает тебя, он сам ведет туда, куда нужно, – пояснила Теона, беря Бона за руку. – Мне кажется, даже Великие не смогут начертить планировку Дома и не знают всех ходов и выходов из него.

– Все это так странно… – честно признался Бон.

Теона повернулась к нему и улыбнулась:

– Странно, но прекрасно!

Девушка рассчитывала, что Бон наконец разделит ее восторг, но на лице короля не отразилось и толики энтузиазма.

– Ты здесь другая… – сказал он.

Эта ее новая часть, новая для него сила, новые знания о мире как будто снова пытались отгородить их друг от друга. Но если раньше она строила преграды осознанно, чтобы не ранить его и не раниться самой, то теперь она не готова была рисковать и позволить даже малейшему недопониманию стать помехой на пути к их счастью… Конечно, если этого не захочет сам Бон.

– Мне остается только надеяться, что в этой другой Теоне ты все еще видишь меня прежнюю, – с надеждой сказала она.

Бон не ответил. Молчание всегда лучше, чем ложь. Ему нужно было время, и она готова была его дать.

– Мы пришли. – Теона резко остановилась у одной из десятков дверей, которая на вид ничем не отличалась от остальных. – Дом решил пустить нас в особенное место. Каждый раз, попадая сюда, я думала о тебе и мечтала тебе его показать.

Теона положила ладонь на медную ручку, собираясь открыть дверь, но Бон ее остановил.

– Но ты же хотела отдохнуть? Может, экскурсия подождет? Я уже успел увидеть достаточно необычного для одной ночи.

– Во-первых, это лучшее место для отдыха в обоих мирах, а во-вторых, такого ты точно еще нигде не видел, – улыбнулась ему девушка и толкнула дверь.

– Это комната, где закат встречается с рассветом, – сказала Теона, сияя.

Бон переступил порог распахнутой двери и инстинктивно напрягся, не обнаружив пола под ногами. Они стояли в центре бесконечного облачного полотна. Теона так смело прошла вперед, разрезая сапогами ластящиеся, словно котята, облачные кудри, что ему даже стало неловко за свой мимолетный страх.

Бон смотрел себе под ноги и не понимал, как это все может быть правдой. Под ступнями, которые утопали в бело-розовой воздушной пене, ощущалось что-то мягкое, но достаточно упругое, чтобы не падать и не спотыкаться.

Теона смотрела на Бона и радостно улыбалась. Он уже давно не видел ее такой счастливой и беззаботной. Может, воздух в комнате обладал какой-то особой силой, но король вдруг тоже почувствовал себя легко и свободно, как будто вся шелуха лишних мыслей отпала и осталась за порогом, – все вдруг показалось ему по плечу и по силам, а то, что ранее так сильно тревожило, обернулось мелким и незначительным.

– Здесь чудесно, правда? – спросила Теона, заранее зная ответ.

Она развела руки в стороны и начала кружиться. Звездный свет делал ее кожу мерцающей, а глаза сверкающими.

– В детстве я представляла, как танцую на лунной поляне с принцем. – Теона остановилась и протянула Бону руку, приглашая присоединиться к веселью. – Но потанцевать на облаке с королем, которого я так сильно люблю, – этого не было даже в самых смелых девчачьих мечтах…

Бон положил ладонь ей на талию и притянул к себе, отведя в сторону их переплетенные руки.

– Неужели где-то поблизости тоже течет Гейзер Правды? – широко улыбаясь, хитро спросил он.

– Почему? – не поняла его вопроса Ткачиха.

– Ты не боишься выражать свои эмоции, ты такая смелая и открытая…

Теона остановилась, смотря на короля своими чудесными ореховыми глазами. Она оторвала руку от его плеча и коснулась его щеки, пропустив волосы на затылке сквозь пальцы.

– Стук твоего сердца как путеводная нить, которая ведет меня вперед. Если бы не любовь к тебе, я бы сдалась еще там, в Стеклянном подвале, я бы не стала сопротивляться, мне просто незачем было бы это делать. Ты верно заметил, время, проведенное в Доме-без-границ, изменило меня, но есть то, что не изменится никогда: я люблю тебя, Бониций Иолантий, так сильно, как в этом мире еще не любили.

– Не думаю, что это правда, – тихо, почти касаясь ее губ, ответил он. Теона замерла. – Потому что я уверен, что люблю тебя еще сильнее, – добавил король и поцеловал ее.

Вероника стояла у двери, торгуясь сама с собой. Она уже десяток раз заносила кулак, чтобы постучать, и столько же раз опускала руку вниз. Простила ли она его за то, как он обошелся с ней, за то, что не поверил? Совершенно точно нет. Но прошло столько лет, теперь в этом всем была замешана еще и Теона…

Веронике просто хотелось понять, чего от него можно было ожидать, и очертить хотя бы какие-то границы: или поцеловать его, или перерезать ему горло. Хрустальная Леди впервые за много лет не знала, зачем она что-то делает. Но не делать не могла. Не могла не прийти, не встать перед этой дверью и не гадать, что будет, когда он ее откроет.

Ей стоило остаться в игровой и ждать Орсона, как она сначала и собиралась поступить, но неконтролируемый порыв заставил ее выйти из комнаты и позволил телу самому вспомнить дорогу. Она шла длинными коридорами с убегающими прямо в грозовое небо стенами, слегка касалась ручек дверей, за которыми были другие комнаты, не те, в которые она хотела попасть, вдыхала сладостный аромат летней ночи, всегда наполнявший эту часть Дома. На секунду ей показалось, что она вновь стала беззаботной и юной девушкой в сандалиях с завязками и простом хлопковом платье – дочь охранника монастыря. Звонкая, яркая, смешная, счастливая… Девушкой, которая накручивает свои золотистые кудрявые волосы на палец и удивляется каждому мгновению, проведенному в невероятном Доме.

Но нет, сейчас в коридорах звучало эхо шагов совсем другого человека – женщины, затянутой в длинное бордовое платье с узкими рукавами, подчеркивающими изящные запястья, и тугим кожаным корсетом, который очерчивал плавные изгибы все еще молодого тела. Белые прямые волосы собраны в высокий хвост, украшенный золотой заколкой. Она уже не была той наивной дурочкой, которая отказалась от всего ради любви, но все еще оставалась той, которая не могла забыть свой первый в жизни поцелуй.

– Как думаешь, он дома? – послышался знакомый голос за спиной.

Вероника на секунду замерла, а затем медленно обернулась, пытаясь понять, как ей действовать, чтобы не выдать бурлящих внутри эмоций.

Валентин стоял в расслабленной позе, прислонившись к стене плечом и скрестив ноги. Но как только их взгляды встретились, он вдруг выпрямился и стал нервными движениями поправлять одежду, на которой и до этого не было ни одной лишней складки.

– Привет, Вал, – как можно спокойнее сказала Вероника. В свете теплого мерцающего звездного света, льющегося с небесного потолка, его темная кожа отливала золотом. Сейчас Веронике больше всего на свете хотелось протянуть руку и прикоснуться к нему. – Я подумала, что нам стоит встретиться наедине.

– Не поверишь, но я думал ровно о том же, Никс.

Никс… В ее разуме тут же закружились запахи рассветного моря, трав и цветов на песчаных склонах и их первой ночи вместе. Вероника на секунду почувствовала себя Теоной, которая собирает открытки-воспоминания. Видящая никогда не делала этого специально, но некоторые моменты без спроса оставались в ее памяти, будто сохраняя сами себя во всех мельчайших подробностях. Больше всего этих моментов было связано с Теоной и Валентином – теми, кто с первого своего появления в ее жизни заставил ее себя полюбить.

Хрустальная Леди молчала. Великий Белый тоже не торопился прервать повисшую паузу. Все существующие слова в мире вдруг перестали быть подходящими.

Вероника притворно закашлялась и наконец выдала:

– Это была не лучшая идея. Попробуем в другой раз.

– Согласен, – с облегчением отвел взгляд в сторону Валентин.

Она резко развернулась и сделала несколько уверенных шагов дальше по коридору.

– Никс, – послышалось за спиной, – подожди!

Бесшумно и легко, не касаясь пола, Валентин подлетел к ней сзади и крепко прижал к себе.

– Я очень скучал, – сказал он, стискивая ее руками так, будто хотел раздавить, – прошу, не уходи, давай все-таки поговорим.

Вероника сжала кулаки. Даже могучие боги прошлого не знали, как сильно она сейчас боролась с собой, чтобы не повернуться и не обнять его в ответ, но это была бы слабость, которой она никогда бы себе не простила.

– Отпусти меня, пожалуйста, – процедила она, – я не уйду. – Валентин медленно и неуверенно разжал руки. – Я пришла поговорить о Теоне, – продолжила она, поворачиваясь к Белому лицом и вкладывая в свой голос всю оставшуюся силу воли. Улыбка Валентина погасла. – Почему вы не оставите ее в покое? – продолжала Вероника. – Она и так сделала больше, чем должна была, и, не успев вернуться, должна снова спешить на помощь самим Великим.

Валентин отступил на пару шагов. Он явно ожидал другого разговора.

– Ну, во-первых, я предполагаю, что то, что сейчас происходит, частично следствие ее прошлых действий. Во-вторых, мы с Орсом не можем прикоснуться к Книге, она слушается только Теону, а в-третьих, ее никто не заставлял…

– Не заставлял, но явно надавил на жалость и неумение отказывать в помощи, – пробурчала Вероника.

Белый положил руку Веронике на плечо.

– Никс, ты ее недооцениваешь. В этой девочке огромный потенциал. Мы больше двух лет наблюдали за ее борьбой с договором на крови.

Глаза Вероники расширились от удивления и сверкнули синим огнем. Валентин отдернул ладонь, точно обжегся.

– Ско-о-олько?! Что еще за договор? – тут же потребовала ответов она.

Видящей показалось, что темная кожа Белого заметно посветлела от смущения.

– М-м-м… ну-у… – начал мямлить он, – это пусть она тебе рассказывает…

Вероника подошла к Валентину так близко, что ему пришлось вжаться в стену. Она вложила во взгляд весь тот лед, слава о котором и подарила ей прозвище Хрустальной Леди.

– Нет уж, Вал, мне все расскажешь ты, и сделаешь это прямо сейчас!

Если бы у нее был нож, то она бы без раздумий приставила его к шее Белого – для большей убедительности.

– Ники, ты же понимаешь, что не можешь мне навредить, правда? – заблеял Валентин.

– Я понимаю, что у тебя передо мной должок, и ты частично вернешь его, когда скажешь правду!

– Ну хорошо, хорошо, – поднял руки Белый, а потом в задумчивости почесал правое ухо.

Вероника сделала пару шагов назад.

– Только попробуй мне соврать – я сразу это пойму!