И вот тогда Ху Сюань начала думать, что если бы она совершила лисогеройство, то смогла бы изменить Лисье Дао. Это была очень заманчивая идея.

Проблема в том, что в современном лисьем мире негде было геройствовать: войны давно закончились, лисьи кланы объединились, лисам ничего не угрожало. Не считая блох. И Тьмы.

«Если бы мне удалось отыскать лекарство от Тьмы…» – подумала Ху Сюань.

Но о Тьме мало что было известно, даже Ху Баоцинь неопределенно пожимал плечами, когда Ху Сюань заводила об этом речь. К больным, одержимым Тьмой, Ху Баоцинь ее и на лисий чжан не подпускал.

– А если Тьма перекинется на тебя, что тогда? – говорил он и выпроваживал Ху Сюань из лазарета.

Ху Сюань очень немного смогла узнать о Тьме, только о внешних симптомах и о конечных последствиях.

«Ладно, – подумала она недовольно, – вот стану старшим лисьим знахарем, тогда сяньшэн будет мне не указ».

За все то время, что Ху Сюань прожила в доме Ху Баоциня, лисы-посыльные приходили за Верховным лисьим знахарем, чтобы позвать его на лисье судилище, лишь несколько раз. Ху Баоцинь ругался, но идти все равно приходилось. Возвращался он скоро и очень мрачным, из чего Ху Сюань делала выводы, что Праволисие свершилось. В такие дни Ху Баоцинь много не разговаривал, и Ху Сюань к нему лишний раз и не лезла.

К вечеру Ху Баоцинь обычно отходил, и спать они ложились, как повелось, вместе, но ночами ему нередко снились кошмары, и Ху Сюань просыпалась от его крика.

«Совесть загрызла», – обычно говорил Ху Баоцинь, если Ху Сюань спрашивала, что случилось.

Лисья совесть Ху Сюань тоже мучила временами. Став лисьим знахарем, она словно бы молчаливо соглашалась с Лисьезнахарским Дао.

Как-то Ху Сюань, погруженная в невеселые мысли, забрела в дальний угол дома и нос к носу столкнулась с двумя маленькими лисятами, которые гоняли сплетенный из коры мяч. Она удивленно воззрилась на них. В доме, помимо ее самой и учителя, еще кто-то живет? Но она не слышала, чтобы Ху Баоцинь брал других учеников, кроме нее, да эти лисята и были слишком малы для ученичества.

«Это ведь не его дети?» – машинально подумала Ху Сюань.

Нет, эти лисята нисколько не были похожи на серебристого лиса, а Ху Сюань не сомневалась, что дети Ху Баоциня унаследовали бы от него его шикарный окрас.

«Да он и не стал бы нарушать Лисье Табу», – еще подумала Ху Сюань.

– Кто вам разрешал выйти?! – раздалось громогласно за спиной Ху Сюань.

Она обернулась куда как поспешно. По коридору летел Ху Баоцинь, глаза его злобно сверкали, хвост был как щетка. Лисята юркнули в какой-то собачий лаз в стене, и все стихло. Ху Баоцинь остановился, тяжело дыша.

«Выйти», – мысленно повторила Ху Сюань. Выйти, а не войти, значит, лисята действительно жили в доме – тайком.

Ху Баоцинь обрушил на Ху Сюань тяжелый взгляд.

– Сяньшэн, – осторожно сказала Ху Сюань, успевшая сделать определенные выводы, – эти лисята… Вы спасли и спрятали детей какого-то лисьего знахаря?

– Ха? – протянул Ху Баоцинь, и шерсть его вздыбилась. – Я никого не спасал. Я лишь провожу эксперимент, а они мои подопытные кролики.

– Эксперимент? – еще осторожнее уточнила Ху Сюань.

– Хотел выяснить, действительно ли лисята наследуют от отца лисьезнахарство, – мрачно сказал Ху Баоцинь.

– И… – задохнулась от волнения Ху Сюань.

– Похожи они, по-твоему, на лисьих знахарей? – язвительно поинтересовался Ху Баоцинь.

– Значит, – разволновалась Ху Сюань, – не наследуют! Я так и знала! Лисьезнахарское Дао ошибается!

– Ху Сюань, – сказал Ху Баоцинь.

Ху Сюань вздрогнула, посмотрела на него. Глаза у Ху Баоциня были не просто холодные – как ледышки!

Ху Сюань сглотнула:

– Да, сяньшэн?

– Что я тебе говорил? – поинтересовался Ху Баоцинь, впечатывая ребро ладони Ху Сюань в макушку. На этот раз силы он не пожалел.

– Никогда не произносить этого вслух, – пискнула Ху Сюань. Глаза у нее заволокло слезами, это было очень больно.

– Тогда почему ты раскрыла пасть и тявкаешь об этом на весь дом? – напустился на нее Ху Баоцинь. – Это лисья ересь. Знаешь, что с лисами за нее делают?

Ху Сюань не знала, но могла догадаться, он ведь была неглупым лисом. Но это впервые, когда она слышала о лисьей ереси.

– Сяньшэн, – осторожно сказала она, выждав, когда Ху Баоцинь перестанет фырчать, шипеть и скрипеть, как и полагается всякой лисе в гневе, – а что такое лисья ересь?

Ху Баоцинь какое-то время смотрел на нее, ничего не говоря, но с таким видом, что Ху Сюань продолжать этот разговор расхотелось.

«Наверное, об этом нельзя говорить», – подумала Ху Сюань.

– Иди за мной, – суховато велел Ху Баоцинь, – и держи пасть закрытой.

Он привел Ху Сюань в свой кабинет, открыл тайник и вынул оттуда свиток. Это было не Лисьезнахарское Дао, что-то другое. Подержав свиток в руке, словно сомневаясь, стоит ли показывать его, Ху Баоцинь все-таки отдал свиток Ху Сюань со словами:

– Прочти и запомни. Это о лисьей ереси. Этого ты никогда делать не должна, что бы ни случилось.

Ху Сюань напряженно развернула свиток и стала читать. Это был свод правил, чего лисам и лисьим знахарям делать нельзя ни при каких условиях. Все эти проступки считались лисьей ересью.

– Так чем это от лисопреступлений отличается? – не поняла Ху Сюань.

– До конца дочитай сначала, потом вопросы задавать будешь, – оборвал ее Ху Баоцинь. – Совет высших лис решает, что есть ересь, а что – преступление.

Ху Сюань, хмурясь, читала свиток. Нельзя было вступаться за лисопреступников, особенно за лисьих знахарей. Нельзя было сомневаться в Лисьем Дао и тем более его оспаривать. А учителям нельзя было лиситься с учениками и наоборот. Ху Сюань покраснела и поглядела на Ху Баоциня. Тот сейчас очень походил лицом на тибетскую лису.

– Сяньшэн… – неуверенно начала Ху Сюань. – Но как же мне никогда этого не делать, если я все это уже сделала?

– Поэтому я и сказал тебе держать пасть закрытой, – раздраженно отозвался Ху Баоцинь.

– А-а-а… – протянула Ху Сюань, сосредоточенно морща лоб.

Выходит, она стала лисьим еретиком еще до того, как стала лисьим знахарем: когда отправилась в самоволку и подглядела лисье судилище. А теперь еще знала тайну Ху Баоциня, не говоря о том, что они лисились уже который год…

– Так все это лисья ересь? – пробормотала Ху Сюань.

Ху Баоцинь щелкнул зубами и поймал ее за рот пальцами:

– Держи. Пасть. Закрытой. Сколько еще раз мне тебе это повторять? У тебя лисье слабоумие развилось?

Ху Сюань, мыча, закивала. Из глаз опять брызнули слезы: слишком крепко Ху Баоцинь сжал пальцы, потом даже синяки проявились.

– Быть лисьим еретиком, – сказал Ху Баоцинь, понизив голос так, что Ху Сюань едва расслышала, – еще не значит быть плохим лисом, но если я еще хоть раз услышу от тебя что-то подобное, я побрею тебе хвосты и отправлю в монахи. Ясно? Ты меня поняла, Сюаньшэн? Почему ты молчишь?

Ху Сюань потерла рот, набычилась и пробормотала:

– Так вы сами велели мне держать пасть закрытой, сяньшэн.

– Ты меня до лисопреступления доведешь! – ругнулся Ху Баоцинь, вспыхнув от гнева.

Ху Сюань поспешила убраться, пока Ху Баоцинь снова не приложил ее ребром ладони по голове.

Ху Баоцинь рухнул в кресло и накрыл глаза рукой:

– Если уж не до лисопреступления, так до лисьей ереси.

Когда он отвел руку от лица, глаза его были спокойны и холодны.

«Тебя я за собой утянуть не могу, – подумал он, и его губы покривились. – Пора с этим заканчивать».

[451] Возвращение домой

Ху Сюань была очень довольна собой. Ей удалось отыскать в демоническом лесу гриб, похожий на куриную гузку. Такой вид грибов был описан в пятом томе «Лисьего травника», встречались они редко, но не потому, что не росли в демонических краях, а потому, что белки, разумеется, демонические, истребляли их, едва они появлялись в грибной сезон. Найти такой гриб считалось необыкновенной удачей.

Ху Сюань сорвала гриб, понюхала его, поглядела на верхушки деревьев. Белки за нею следили, но не посмели напасть и отобрать находку: она шикнула на них, по-лисьи оскалившись, а все белки, демонические и нет, знали, что с лисьими демонами шутки плохи. Лисы вообще-то и белок едят.

Ху Сюань спрятала гриб в котомку и отправилась домой.

В доме царила суета. Ху Сюань уставилась на лис-фамильяров, которые потрошили ее комнату: связывали стопки книг веревками и вытаскивали их во двор, где стояла большая телега, запряженная тягловым лисом. В телеге Ху Сюань заметила и свой собственный узел с одеждой.

«В моей комнате столько книг не было», – невольно подумала она, разглядев, что тележка уже наполовину заполнена связками книг и свитков. Как будто лисы-фамильяры уже успели перетаскать сюда всю библиотеку Ху Баоциня.

– Что происходит? – растерянно спросила Ху Сюань.

– А, ты уже здесь, – сказал Ху Баоцинь, проходя мимо нее к телеге и вытряхивая в нее из рукавов целую кучу коробочек и свертков с лекарственными травами и кореньями. – Ты возвращаешься в поместье Ху.

Руки Ху Сюань разжались, она выронила котомку с грибами. Ху Баоцинь тут же подхватил ее и тоже отправил в телегу.

– Почему? – выдавила Ху Сюань. – Что я сделала не так?

– Почему ты считаешь, что сделала что-то не так? – сощурился на нее Ху Баоцинь.

– Тогда почему вы решили от меня избавиться? – с горечью спросила Ху Сюань.

– Вот же глупости! Тебя повысили до старшего лисьего знахаря. Тебе не по статусу оставаться в учениках. Я уже сообщил твоему отцу, в поместье Ху у тебя будет собственная лаборатория.

– Но я не хочу уходить, – перебила Ху Сюань, и ее лицо залила густая краска.

– А твоего мнения никто не спрашивал, – отрезал Ху Баоцинь. – Так полагается. Ты радоваться должна: стать старшим лисьим знахарем в столь юном возрасте!

– Я… я… – промямлила Ху Сюань, чувствуя, что слова застревают в горле, превращаясь в какое-то скрипение.

– И не скрипи на меня! – возмутился Ху Баоцинь. – Что за лицо! Тебя ведь не в темницу отправляют, а всего лишь домой. Ты всегда можешь прийти в гости, когда… если захочется.

Ху Сюань об этом не подумала. Сейчас следовало приободриться, но ее не оставляла мысль, что что-то не так.

– Тогда почему вы отдаете мне все свои книги и запасы? – спросила она, сузив глаза.

Ху Баоцинь мысленно прищелкнул языком. Слишком умна, достойный ученик своего учителя!

Но он и вида не подал, сказал назидательно:

– Это мой тебе подарок. Книги мне без надобности, я уже все их прочел и выучил, а тебе они пригодятся. А запасы… Почему бы и нет? Ведь большую часть их собрала именно ты. Будет только справедливо, если ты их заберешь. Я же Верховный лисий знахарь, стоит мне только пальцами прищелкнуть, и лисы натащат мне втрое больше припасов. Тебе они на первое время пригодятся. Тебе предстоит устроить в поместье Ху собственное лисьезнахарское логовище. Сделай так, чтобы твой сяньшэн тобой гордился. Или я зря тебя учил все эти лисьи годы?

Его слова были убедительны, ни одной фальшивой ноты.

Но Ху Сюань все равно нахмурилась:

– Но все это может пригодиться вашим будущим ученикам.

– Ха? – воскликнул Ху Баоцинь и захохотал. – Хватит с меня учеников! Я свой лисьезнахарский долг выполнил, теперь они от меня отстанут. Никаких больше учеников! Ни за какие лисоцветы!

Ху Сюань невольно покраснела. Ху Баоцинь явно намекал на то, что взял ее в ученицы, потому что она тогда сумела разыскать лисоцвет – редчайший, оказывается, цветок лисьего мира.

– Сюань, – сказал Ху Баоцинь уже серьезно, кладя руку на ее голову.

Ху Сюань пришлось все силы приложить, чтобы не вылезли лисьи уши.

– Да, сяньшэн? – Ху Сюань старалась говорить спокойно, но голос предательски дрожал.