– Ну ладно, с гончей вы договорились, замки вскрыли, как ход-то нашли?

Тут уже Иофалот с Сандрой покосились на последнюю участницу их трио – Кассию.

– А я смотрю, – резюмировал я, – у вас ничё так, нормальная команда подобралась. У каждого своя роль, свои таланты. И в чём же… твоя особенность?

Я немигающе взглянул на последнюю девушку, и та, замерев, как кролик перед удавом, произнесла тихо-тихо:

– Я могу видеть невидимое.

– Без заклинаний? – уточнил я.

Та мелко-мелко закивала.

– Да, у меня это с детства.

Я снова вздохнул, повернулся к обоим профессорам и произнёс:

– Какие одарённые детишки. Их бы таланты, да в нужное русло, цены бы им не было.

Затем вернулся к троице.

– Так и быть, исключать вас не буду, но не потому, что вы такие красивые, а потому, что делаю скидку на то, что вы ещё молоды и не способны просчитать последствия своих необдуманных действий. Но наказание своё вы получите. Серафим, – обратился я к старосте, – на декаду эта троица поступает в твоё распоряжение. Сразу по окончании учебных занятий можешь задействовать их для любых общественно полезных работ: уборка территории, помещений. Кубки там какие-нибудь пусть попротирают.

Тот удивлённо почесал затылок:

– Какие кубки? У нас в столовой только стаканы и кружки?

– Неважно, – махнул я рукой, – займи любой хозяйственной деятельностью, не требующей квалификации. Ну, ты понял.

– Так точно, господин ректор! – мигом подобрался тот, – найдём чем занять.

– Вот и отлично. И делают всё пусть ручками, без применения магии.

Для приличия ещё немного побуравив студентов тяжёлым взглядом, я посмотрел на преподавателей и качнул головой в сторону двери:

– Отведите по комнатам. Полночи уже прошло, а завтра с утра занятия.

Проводив их взглядом, пожаловался Ясуле, стоило нам остаться вдвоём:

– И вот что с такими делать? Они же свято уверены, что делали доброе дело. И ведь в следующий раз снова куда-нибудь полезут.

– Понять и простить, – подошла и обняла меня за шею женщина, – а ещё взять на заметку. Они действительно обладают весьма любопытными талантами.

– Ну да, видящая сквозь любую невидимость и гениальный взломщик, – улыбнулся я, нежно касаясь её руки.

– И девочка, что может чувствовать эмоции и общаться с ледяными сущностями, не забывай.

– Вот я совсем не уверен, что у гончей были эмоции, – продолжая гладить Ясулу по тонкому, но крепкому предплечью, с сомнением произнёс я, – скорее поверю, что эта Сандра как-то смогла её утихомирить магией, а все эти эмоции напридумывала сама себе.

– Может быть, может быть… – протянула женщина.

Затем с видимой неохотой отстранилась от меня и отступила к двери.

– Спокойной ночи, Вольдемар.

– Спокойной ночи…

Я с грустью посмотрел ей вслед. Затем, чуть не вывихнув челюсть, зевнул и, поднявшись, тоже покинул опустевшую кафедру, с ворчанием направляясь обратно в башню.

Глава 5

Окутанный тишиной своего кабинета я стоял у окна недвижим, словно страж, охраняющий покой этого места. Внизу, во дворе колледжа, жизнь бурлила и била ключом: студенты спешили по своим делам, и до меня сквозь открытые створки доносился гул голосов. И снова, как тень, вернулось это чувство – башне не хватало чего-то важного. Балкона. Как было бы прекрасно выйти на него, вдохнуть свежий воздух и, окидывая взглядом всё происходящее под ногами, чувствовать себя настоящим хранителем этих молодых судеб.

Но отставить пафос! Хотя не скрою, приятное было чувство. Действительно казалось, что для них я делаю что-то очень важное, что-то, что поможет им во взрослой жизни проявить себя, раскрыть свой потенциал и талант.

Я пробежался взглядом по головам и разномастным мантиям всех цветов радуги, пометил мысленно, что надо разработать единую форму и знаки для разных курсов, а то, глядя на них, впечатление, что тут не серьёзное заведение, а карнавал какой-то.

До начала занятий было ещё полчаса, правда, мне торопиться было не нужно, я с группой собирался встретиться ближе к обеду. Поэтому, вернувшись к столу, с долгим вздохом уселся и, наполнив кружку горячим травяным отваром, напоминавшим по вкусу чай из моей прошлой жизни, взялся за разбор корреспонденции.

Накопилось той изрядно и, захрустев печенькой с блюда, принесённого вместе с чайником, я принялся разбирать кто и зачем мне пишет. И ведь надеялся, что основной поток жалоб и предложений будет приходить во дворец, где у меня сидела Сильф, а меня здесь, в колледже, ничего не будет отвлекать от работы. Но нет. Отыскали.

Опять пожалел, что оставил Ланику во дворце. Без её помощи приходилось туго. Но что поделать, девушка переросла положение обычного помощника и, насколько я слышал, вовсю подгребала под себя управленческие функции придворного мага, оставив магистру Торвальду лишь обозначать присутствие при короле. Как я понял, Торвальд был не против. Плюс функционирование гильдии магов Тингланда тоже было на ней.

Вот, кстати, в руки попалось пухлое письмо от неё самой с официальной печатью придворного мага. Распечатав его, я бегло пробежал глазами бумаги, убеждаясь, что это очередной отчёт о проделанной работе, которые она скрупулёзно направляла в мой адрес каждую декаду. Отложил в сторону.

Потянулся за следующим, заполненным твёрдым каллиграфическим почерком.

«Ректору магического колледжа Тингланда…»

«Ого, – подумал я, читая, – не верховному, а именно ректору. Понятно, почему переслали сюда».

Принялся читать дальше.

«Я, маг в третьем поколении, Святовид Рабандон, и со всей твёрдостью и убеждением заявляю, что вы, нелюбезный сударь, худшее, что могло произойти с магическим образованием в стране…»

А вот это было что-то новенькое. Почесав затылок, я продолжил чтение, которое становилось всё интересней и интересней.

«Империя – это образец выверенной и чёткой подготовки будущих магов… Лучшее, что можно было дать одарённым… Ваш популистский подход к обучению погубит нашу молодёжь… Отказ от имперской программы сделает неконкурентными наших выпускников и поставит в положение отстающих…»

И так далее и тому подобное. Я выхватывал глазами отдельные куски длинного письма и всё больше убеждался, что имею дело с махровым консерватором и ретроградом.

Если честно, то казалось, что подобных персонажей я тут не встречу. Большинство из тех, с кем я встречался в столице, были обеими руками за изменения, но тут, похоже, посчастливилось попасть на лицо полностью довольное своим положением.

Маг в третьем поколении означало, что с самого детства этот субъект варился в среде, полностью пропитанной имперской системой, впитавший её, можно сказать, с молоком матери. И вот теперь он, ничуть не смущаясь, бросал в мой адрес обвинения, не забывая пройтись и по моей личности. Мне, верховному магистру Тингланда, главе гильдии и одному из сильнейших огневиков даже не страны, может, даже и мира!

Тут я помотал головой, отгоняя непонятно откуда накативший гнев, застивший разум. На секунду даже захотелось немедленно полететь к этому Святовиду и популярно ему объяснить, что он не прав. Пепел потом только сдуть ветром. Но нет. Раз уж я сам декларировал равенство всех магов, нужно его соблюдать. Магистр или не магистр – всё равно.

Плюнув, небрежно швырнул письмо в сторону, уже более бегло просмотрел остальные. Что удивительно, Рабандон в своём возмущении оказался не одинок, попалось ещё три похожих письма. Тут я задумался, а сколько подобных тогда приходит Ланике? Если досюда доходит лишь малая часть?

Ну, а остальные по большей части оказались обыкновенной рекламой. Сразу с десяток предприимчивых средневековых бизнесменов наперебой предлагали свои услуги для обеспечения меня самыми важными и нужными предметами роскоши и продуктами, как бы сказали в моём мире, премиального сегмента.

Я немедленно вспомнил симпозиум в Итонии, поднялся и, собрав письма в охапку, тут же, не раздумывая, закинул в камин. Отряхнул ладони, наблюдая, как те корчатся и мгновенно чернеют, пожираемые пламенем, тихо буркнул:

– Обойдёмся без свинохренов.

Разобравшись с этим, немного повеселел, ещё немного погрыз печенек, потягивая отвар, наслаждаясь минуткой ничего не делания. Затем дождался прокатившегося по корпусам колледжа гонга, сигнализирующего о начале занятий, и пошел на обход.

События с пропажей гончей показали, что теперь мне придётся контролировать не только свою группу, но и весь колледж. Логично, я всё-таки ректор. Вот только одно дело им считаться, а другое – быть. А это значит держать руку на пульсе и понимать, хотя бы в общем, что происходит на всех курсах. А не как раньше.

Беда была в том, что опыта подобного у меня не было, и приходилось самому учиться на ходу, набивая шишки и совершая ошибки.

Коридоры учебного корпуса были пусты, только из-за дверей аудиторий слышались негромкие голоса преподавателей.

Пару минут постояв под дверью лекционки, где Карен читала общую магию, довольно кивнул. Девушка, хоть и оказалась выбита из колеи поступком своих студентов, быстро оправилась. Говорила уверенно и чётко.

Вышел на площадь, критически оглядывая её. Но, за исключением пары каких-то бумажек, носимых ветром, там было чисто.

Свернув к тренировочной площадке, понаблюдал за носящимися по ней паладинами и издалека помахал рукой жене. Алиса увидела, коротко отмахнулась в ответ, но тут же снова переключилась на своих подопечных, вызывая лёгкое чувство досады. Работа с горцами её так увлекла, что она дневала и ночевала с ними, ко мне заявляясь всего пару раз в декаду исполнить супружеский долг и тут же умчаться обратно. А ещё от её восторгов по поводу того, какие суперсолдаты из них получаются, у меня уже уши вяли.

Как-то даже немного странно получалось. Три жены и четвёртая на подходе, а сплю преимущественно один.

Злотана вечно в Империи, мутит что-то своё с канцелярией, попутно приумножая личный капитал. Вот недавно в письме хвасталась, что на месте сгоревшего особняка Марнгаузе построила элитную гостиницу с игорным салоном для богачей из верхнего города и приезжей аристократии. Надо будет, кстати, поинтересоваться: папа Силланы господин Полдарк зуб не заимел на мою супругу за конкуренцию в бизнесе? Впрочем, его заведение располагалось в Нижнем городе и было рассчитано на горожан среднего достатка, поэтому слишком сильно по его карману это ударить не должно было.

Селестина тоже пропадает чёрт-те где. Но тут понятно, обязанности адмирала и сестры короля с неё никто не снимал, тут я был не в претензии. Так и предполагал, что видеться мы будем раз в полгода, не чаще.

Под такие мысли пошёл обратно, но тут же с удивлением проводил взглядом одного из подсобных рабочих нашего старосты, что взмыленный пробежал мимо меня, таща ведро воды.

«Пожар что ли?» – нахмурился я, поспешив за ним.

Но всё оказалось куда прозаичней. На задней стене учебного корпуса кто-то написал большими красными буквами: «Василен – дуб, к ученью глуп!» И возле сего остроумного пассажа стоял сам Серафим и пара рабочих, пытающихся надпись со стены стереть. Но, судя по всему, получалось у них не очень.

– Господин ректор!

Увидев меня, староста с возмущение потыкал в надпись:

– Поглядите, что творят!

– Нда… – протянул я, изучая дело чьих-то шаловливых рук.

Подойдя, поскрёб ногтями и хмыкнул, надпись сходить не желала. Изучение в магическом зрении догадку подтвердило. Краску не просто нанесли на стену, её ещё и в единый монолит с камнем объединили, упрочив до каменной твёрдости. Интересное решение, и главное, я пока не понимал, как это было сделано. Словно краска впиталась в камень, смешавшись молекулами с ним. Остаточные магические эманации вились в воздухе, но всё, что я пока установил, что применялась магия не земли, как можно было подумать, а воды.