Эта независимая частная школа с совместным обучением за £39 930 в год была основана в 1843 году и действительно пришлась ей по вкусу куда больше предыдущей. К тому же, по некоему совпадению с далеко идущими последствиями, Марлборо-колледж с его девизом Deus Dat Incrementum^[30] имел кое-какие связи с королевской фамилией. В числе его бывших учеников значились принцесса Евгения, двоюродная сестра будущего мужа Кэтрин, и лорд Джанврин, в 1998–2007 годах исполнявший обязанности личного секретаря Её Величества. Среди других знаменитых выпускников особого упоминания заслуживают недоброй славы искусствовед и лорд-смотритель Королевской коллекции сэр Энтони Блант, оказавшийся на поверку агентом советской разведки, и поэт-лауреат сэр Джон Бетчеман.

За считанные недели после начала учёбы в Марлборо унылое выражение лица Кэтрин сменилось на сияющее. Там она почувствовала себе, как дома, и медленно, но верно, к ней вернулся присущий ей от природы задор. Девочки в Элмхерст-Хаусе^[31] оказались куда приветливее, нежели в Даун-Хаусе, и она там быстро освоилась и начала преуспевать. Сверстницы вспоминают о ней как об идеальной ученице, запомнившейся им пристрастиями к плееру Walkman, американскому ситкому «Друзья» и сэндвичам с дрожжевым спредом Marmite.

Поворотным моментом стали летние каникулы 1998 года, с которых шестнадцатилетняя Кейт вернулась писаной красавицей. В корне преобразилась и её манера держаться, ибо она избавилась наконец от опостылевших брекетов на зубах для исправления прикуса. Вскоре она оказалась на первом месте в так называемом «Списке годных», самопальном хит-параде, составлявшемся и вывешивавшимся ими в ту пору её однокурсниками на стенах собственного общежития.

Как и у многих её ровесниц, у Кэтрин случались невинные подростковые романы. Её первой «любовью» стал однокурсник по колледжу Марлборо по имени Гарри Блейклок, впоследствии окончивший Эксетерский университет и ставший успешным страховым брокером. Их юношеские отношения со своими взлётами и падениями в конечном счёте окончились ничем ещё до выпуска и традиционно взятого после него Кэтрин годичного перерыва в учёбе. Друзья говорят, что она успела близко привязаться к Гарри и разрыв между ними стал для Кэтрин первым опытом горьких сердечных переживаний. Другой её пассией школьных лет был решительный красавец Виллем Маркс, по окончании Оксфорда, где изучал классику, сделавшийся известным теле- и радиожурналистом. Хотя их отношения серьезного развития не получили, они остались друзьями^[32].

Также рассказывали, что Кэтрин со школы была заочно влюблена в принца Уильяма, который в ту пору учился в Итонском колледже, и, по словам её соседки по комнате Джессики Хэй, держала его портрет на стене над кроватью^[33]. Однако сама Кэтрин этот домысел решительно опровергла, заявив в интервью Тому Брэдби на ITV по случаю их с Уильямом помолвки: «Нет, у меня на стене висел постер с тем парнем в Levi’s, а вовсе не фото Уильяма, я извиняюсь»^[34].

Опять же, она теперь сполна наслаждалась школьной жизнью, в равной мере преуспевая в учёбе и спорте. Она быстро обзавелась подругами и доказала свою состоятельность и в хоккее, и в теннисе, и в лёгкой атлетике, где сделалась лучшей прыгуньей в высоту. Что до школьной успеваемости, то она успешно сдала GCSE^[35] по одиннадцати предметам и сверх того сразу же сдала три экзамена GCE A-Level^[36] – на «отлично» по математике и искусству и на «хорошо» по английскому.

Размышляя о своих ранних годах, Кэтрин оценила их влияние на формирование её личности следующим образом.

– Звонче всего отдаются отзвуки простейших вещей. Мне это видно теперь по собственным детям. Жизнь нынче сделалась настолько занятой и отвлекающей, а ведь иногда простейшие вещи наподобие того, чтобы посидеть, глядя на огонь, в дождливый день, приносят такую радость! Мне подобные маленькие радости от совместных семейных прогулок памятны с детства. И я стараюсь то же самое давать собственным детям.

Это полностью снимает все сложности и напряги. По-моему, подобные переживания так много значат для детей и для мира, в котором мы есть, и это же реально целое приключение в том возрасте. В детстве мы много гуляем, и этим-то оно для меня и прелестно. По-моему, именно тогда мы закладываем основание своего физического и психического здоровья. Это такая великолепная среда для времяпрепровождения при одновременном выстраивании качественных отношений с внешним миром без надобности отвлекаться на всякие «мне пора готовить» и прочие «дела поважнее». Понятно же…^[37]

Колледж Марлборо с его более открытым по части менталитета сообществом помог ей раскрепоститься и в полной мере раскрыться как эмоционально, так и академически. После него восемнадцатилетняя Кэтрин, не исключено, что всё ещё с острыми коликами на сердце от расставания с первым возлюбленным Гарри Блейклоком, отправилась в июле 2000 года в годичный вояж по миру. Но и в ходе него она придерживалась некоей системы. Сначала она за компанию с одиннадцатью одноклассницами отправилась во Флоренцию изучать итальянский и историю искусства в местном Британском институте, разместившемся в старом городе во дворце Строцци^[38]. Во время учёбы во Флоренции Кэтрин с подругами снимали квартиру в доме с кондитерской по соседству с площадью Строцци в шаговой доступности от института. Свободное от занятий время они проводили в расположенных также по соседству кафе и барах, и позже Кэтрин называла полученный ею во Флоренции жизненный опыт реально полезным. Конечно, по матери и отцу она там скучала, но они не забывали её навещать, чтобы вместе погулять по городу и полюбоваться захватывающими дух шедеврами наподобие кафедрального собора, колокольни Джотто, микеланджелоского Давида и Ponte Vecchio^[39].

После трех месяцев в Италии она присоединилась к программе Raleigh International^[40] в Чили. И снова, работая там бок о бок со сверстницами, Кэтрин выгодно выделялась из общего ряда зрелостью и присутствием духа. Лидер группы Рэйчел Хамфри вспоминала, что Кэтрин, с одной стороны, пользовалась популярностью и была настроена ко всем в равной мере дружелюбно, а с другой – умела держать дистанцию и окружать себя неким ореолом исключительности. «Она всегда владела собой и вела себя безупречно», – добавила она.

По возвращении на родину Кэтрин устроилась работать помощницей при британской команде яхтсменов, готовящейся в проливе Солент к кругосветной парусной регате. За £40 в день она прислуживала за столиками, драила палубу и выполняла прочие подсобные работы. Тогда же Кэтрин подружилась с коллегой по палубной обслуге по имени Иан Генри, собиравшимся на следующий учебный год поступать в Оксфордский университет. Их дружба оказалась достаточно близкой для того, чтобы Иан в 2001 году получил от Кэтрин приглашение отправиться вместе с Миддлтонами в семейный отпуск на Барбадос. Позже Иан клялся, что они были «просто очень хорошими друзьями» и ничего более, хотя другой член их команды не преминул выболтать журналистам, что у «стройной Кейт», как её прозвали парни, был-таки с Ианом «летний роман»^[41].

Как бы там ни было, настоящий роман был у неё не за горами.

Глава 2
От дружбы к любви

По-моему, встретив тебя, я покраснела как рак и, типа, поспешила ретироваться.

Кэтрин о встрече с Уильямом в бытность студенткой университета

Поначалу, покончив со сдачей экзаменов GCE A-Level в колледже Марлборо, Кэтрин положила было глаз на Эдинбургский университет в качестве места обучения для получения желанной степени бакалавра по специальности «история искусств». Забронировав себе там место через единую Службу приёма студентов в колледжи и университеты, она была настроена вступить на новый этап академической стези сразу же. Но сомнения одолели её тем же вечером, мешая уснуть и заставив отступиться от этого намерения и ещё раз здраво переоценить, чего именно ей хочется. Затем, обсудив на следующий день ситуацию со своими родителями, она всё-таки предпочла взять общепринятый годичный отгул от учёбы и за это время ещё раз обдумать все имеющиеся у ней варианты.

В итоге по возвращении она подала заявление заново, решив изучать всю ту же историю искусств, но не в Эдинбурге, а в Сент-Эндрюсе. Кэтрин верно рассчитала, что год за границей обогатит её опыт и расширит кругозор. Хотя годами позже в прессе всплывут всякие инсинуации на тему того, что смена выбора одного шотландского университета на другой была обусловлена сугубо тем, что она прослышала о решении Уильяма стать студентом Сент-Эндрюса и что за всем этим стояла мать Кэтрин. «Полная чушь», – кратко прокомментировал эту теорию заговора-сватовства близкий к семье Миддлтонов источник.

В действительности же ожидалось, что принц, пойдя по стопам отца, будет учиться в Кембридже, в Тринити-колледже, но Уильям принял вполне осознанное решение сойти с проторенного оксфордско-кембриджского пути и, как и Кэтрин, выбрал Сент-Эндрюс сугубо по велению чувств, подсказывавших ему, что именно там он получит именно то образование, которое ему по душе. Благополучно обойдясь без балаганных обрядов посвящения, Уильям тихо погрузился в студенческие будни, стараясь избегать внимания прессы с её собственным цирком. Размышляя о том своём решении в интервью 2019 года, он сказал: «В СМИ поднялась бы такая шумиха, что это было бы нечестно по отношению к другим новым студентам». Хотя в действительности его отсутствие на церемонии посвящения было обусловлено, прежде всего, опасениями Скотланд-Ярда за безопасность столь высокопоставленного первокурсника, из-за чего начальник охраны лично отговорил Уильяма от участия в ней.

Уильям давал ясно понять, что в университет пошёл для расширения не столько круга знаний, сколько круга знакомств. «Просто надеюсь встретить здесь людей, с которыми полажу. Их происхождение меня не волнует», – заявил он. Звучал он вполне искренне, вот только место учёбы для реализации столь демократичного замысла выбрал не самое подходящее, поскольку Сент-Эндрюс традиционно занимал второе место после Дарема в рейтинге британских университетов по показателю процента студентов, обучающихся частным образом.

Уильям, даже если и испытывал некую нервозность, виду поначалу об этом не подавал. Прибыл он в Сент-Эндрюс 24 сентября 2001 года в джинсах, кроссовках и пастельных тонов свитере и выглядел слегка удивлённым оказанным ему там шумным приёмом. Тысячи людей выстроились вдоль улиц, вьющихся вокруг водораздела между «городом и двором» с непременным полем для гольфа, дабы приветствовать его. Тут ему, само собой, оставалось лишь признать, что к выбору друзей он будет подходить с должной осмотрительностью. «Тех, кто пытается меня использовать себе на пользу и заполучить часть меня, я сразу примечаю и вскоре от них отхожу. Я же не тупой», – заявил он.

На первый год принц выбрал курсы истории искусств, географии и антропологии, на которые записался под скромным именем «Уильям Уэльс». В кругу друзей он решил использовать другой псевдоним – «Стив» – в странноватой попытке притянуть к себе побольше внимания. Дух романтических отношений в университетском воздухе также витал. Он завязал интимную дружбу с потрясающей студенткой по имени Карли Масси-Бёрч, учившейся курсом старше него. Познакомились они в студенческом театре, где Уильям-Стив пробовался на роль Зуи в спектакле по мотивам повести «Фрэнни и Зуи» Дж. Д. Сэлинджера, и после этого они встречались весь «мартынов семестр»^[42], то есть с сентября по декабрь.