Академия королевских чародеев (страница 9)
– И я не шучу. Думаешь, мне приятно, когда … – закашлялась и смутилась, договаривать не стала.
Мало радости, когда представляешь поцелуй с красавчиком, а руки печет, будто в жаровню с углями засунула. Испытание врагу не пожелаешь.
– Вернуться нужно в академию, – веско произнес отец. – Помнится, ты говорила, ваш директор из бывших чародеев?
– Вроде, – неуверенно подтвердила я, понимая, к чему он клонит.
– Значит, возвращаешься в академию и идешь к директору. Все ему рассказываешь, без утайки! Я тебя знаю! – пригрозил ошеломленной мне родитель. – Он мужик умный, поможет найти твоего мужа.
– Почему умный? – спросила потрясенная я, совершенно игнорировав замечание, что он может помочь.
Будто в способностях розыска не сомневалась, а в глубине ума руководства академии даже очень.
– Потому что дураков в чародеи не берут, – отрезал отец.
– Не пойду! – Затрясла головой. – Ни за что не пойду!
– Почему? – строго спросил родитель.
– Я его боюсь, – прошептала и стала оглядываться в опасении, что господин ди Рив может услышать.
– Ты вроде господина Шортана боишься, – прокомментировал мое заявление отец.
– Серого волка я просто боюсь, – отмахнулась на слова родителя, – он всего лишь съесть может. А господин директор чародей. Говорят, от них еще никто живым не уходил.
Судорожно сглотнула и моргнула. Живая фантазия стала подсовывать картинки, где я, распростертая на сером каменном, холодном полу молю о пощаде, а директор академии магией, исходящей из его рук, вытягивает из меня последние капли жизни. Картинка меняется, и я уже вишу (или висю) на цепях и опять из меня господин ди Рив вытягивает все соки. А вот еще … Фантазия разбушевалась, но вернул меня к реальной жизни голос отца:
– … Утренней каретой выезжаем, – закончил свою, надо думать, проникновенную речь родитель.
– Куда? – честно удивилась я.
– В твою академию, – не менее удивленно пояснил отец.
– Зачем? – после бессонной ночи и длинного дня никак не могла сообразить, какой ожидает новый катаклизм.
– Чтобы с директором поговорить, – пояснил папа. – Ты не слушала, что ли? – возмутился он.
– Слушала, – вяло опровергла справедливое обвинение.
– Я и вижу. Слушала она. Все! Собирай вещи, мы выезжаем! – стукнул по столу ладонью отец, и я сразу проснулась.
В моменты, когда моей свободе хоть что-то угрожает, я мобилизуюсь быстро, и мозг иногда правильно включается.
– Папа! – остановила я поднимающегося родителя со стула. – Я сама пойду к директору!
– И все ему расскажешь? – подозрительно спросил родитель, увы, хорошо меня знавший.
– Расскажу! – шлепнула ладонью по крышке стола.
Звук получился не такой солидный, как у отца. Опыта у него больше. Все же двух дочерей растил, да и ладонь шире. Хотя первый пункт мне казался ближе к истине. Отец послушал колебания от моего хилого шлепка и потребовал:
– Поклянись!
Приплыли!
– Ты родной дочери не веришь? – возмутилась я.
– Клянись своей магией или как там у вас принято? Печатью? – Ух, какая осведомленность! Я была восхищена и на долю мгновения замерла, чем воспользовался мой отец. – Или мне с тобой выезжать?
Угроза прозвучала реальной.
– Клянусь! Что расскажу директору академии ди Риву о своем браке и попрошу помощи в розыске мужа! – произнесла торжественные слова, и магия обвила мои кисти рук.
Магическая печать обещания не позволит смухлевать.
«Только срок я не указала в клятве» – с облегчение произнесла про себя.
Поблажку никто не дал. Отец настолько боялся потерять завидного жениха в лице сына мэра нашего города, что мои вещи, распакованные наполовину, были самолично засунуты отцом в дорожные сумки. Родитель за руку отволок на постоялый двор и впихнул в дорожную карету в сторону моей дорогой академии.
Я очень надеялась провести каникулы с семьей, поесть маминых пирогов. Наверняка рыжики грустили обо мне всю зиму. Но нет! Папочка запихнул родную кровинушку в почтовую, холодную карету и отправил к жуткому директору на растерзание.
Мерное покачивание на снежной дороге, скрип полозьев по снегу быстро прикачали утомленную меня. Сквозь сон недовольно подумалось: «Если ему нравится сынок мэрский, сам бы и женился».
Мозг и логика отрубились окончательно. Подумать о том, что мой родитель женат несколько лет на женщине, являющейся моей мамой, просто не догадалась. Самым верным вариантом выхода из глупейшей ситуации казалось – женить отца на моем втором бывшем муже.
Весь обратный путь я сладко спала, причем припадала головой на своих соседей. Они фыркали, пинались, отпихивались. Вредные какие! Человек со свадьбы едет, устал. Ему и передохнуть нельзя? Я вообще собиралась спать сегодня в кровати, но родитель посчитал иначе, из-за чего, люди добрые, терпите сонную девушку на ваших плечах.
Наконец я нашла неприхотливого и доверчивого попутчика. Меня приняли на плечо достаточно обширное и даже обняли, укутав в плащ, чтобы теплее было. Улыбнулась благодарно во сне и больше ни на какие мелочи не отвлекалась.
Меня окутал мужской запах. Он приятно обволакивал и давал ощущение покоя и защиты. Бессонная ночь в беседе с сестрой, ранний подъем, затем три свадьбы, причем две из них моих, развод, опять бессонная ночь. События забрали столько сил, что спала я крепко до самого прибытия, удобно утроившись в чьих-то добрых руках, как отданный беспородный котенок, доверчиво мурлыкая в новых хозяйских руках. Меня даже остановка на постоялом дворе, где перепрягали пристяжных лошадей, не разбудила.
– Студентка Варас! – раздалось над моим ухом.
– Я учила! – мгновенно подскочила, отозвавшись на собственную фамилию и знакомый голос куратора.
Открыв глаза, с изумлением обозревала почтовую карету и посмеивающихся пассажиров.
Сомнений не оставалось, кто является объектом веселья. Все, буквально все смотрели на меня и хихикали. Оглянулась сонным взглядом и просила вслух: «А где аудитория?». До сознания очень слабо стала пробиваться мысль, что я в карете прибыла в город студентов.
– Студентка Варас! – рыкнуло еще раз надо мной.
– А-а?! – повернулась на голос и судорожно сглотнула.
Передо мной сидел ужас моих учебных лет – Люк Шортан. То, что мы с ним собирали недавно алтарь в родном городе, из памяти просто вылетело. А его злой взгляд перед тем, как я выбила дверь аудитории, вновь вспыхнул в воспоминаниях.
Глава 6
Сейчас глаза волка полуоборотня смотрели мало сказать строго, скорее меня опять хотели съесть. Судорожно сглотнула и быстро зашарила рукой в поисках узелка с вещами. Когда отец отправлял обратно в академию, забрать все вещи не позволил, аргументируя нехваткой времени, а мама оставшееся позже с почтовой каретой отправит на квартиру. В итоге садилась в возок со скромной дорожной сумкой, и найти ее не удавалось никак.
Поерзав на месте, не обнаружила узелок на жесткой лавке почтового возка. Наверно, поклажа упала на пол. Кто будет заботиться о багаже спящей пассажирки? Без объяснений резко наклонилась вниз головой и начала осмотр пола в поисках потерянного багажа. Увиденное заставило меня зависнуть на какое-то время в неудобном положении.
Под скамейкой находились сапоги с квадратными пряжками. Те самые, которые носил мой первый муж, когда совершалась церемония бракосочетания в храме. Не столько наличие находки заставило замереть в неудобном положение, сколько странное положение сапог. Выходило, будто под лавкой в скрюченном положении находился человек, обутый в искомую обувь.
«Это он!» – обрадовалась я, обнаружив своего мужа. Из-за неудобного положения кровь прилила к сонной голове, в висках застучало, и я стала думать дальше.
«Почему он едет под лавкой? Ему не хватило денег, и мой муж едет зайцем?» – согласна, мысль не сильно умная, но мой интеллект только просыпался и набирал обороты.
«Бред! Не будет человек ехать под лавкой, он просто не поместится в узком пространстве!» – прорезалась более разумная мысль.
«Живой не поместится» – возразила себе и стала присматриваться к мужу, опознанному мной по сапогам с квадратными пряжками.
«Его убил кучер и засунул под лавку!» – подсказала ответ студенческая смекалка. Вполне логично. Кучеру понравились сапоги или тугой кошелек пассажира, и он его убил на станции, а труп засунул под лавку, чтобы выкинуть в безлюдном месте.