Не глядя, Эван что-то швырнул себе за спину, и тьма содрогнулась, как от тяжелого удара. Летучая мышь сделала круг по комнате и, пролетев над головой ректора, выплюнула пламя в сторону того, что совсем недавно было ван Аббиком. Струя огня ударила в один из глаз, и чудовище взвыло.

– Умница! – радостно похвалила я. – Если выживем, дам тебе вкусняшек!

Летучая мышь торжествующе взвизгнула и пошла на новый заход. Еще один плевок огнем – и очередной глаз закрылся. Хотелось надеяться, что навсегда.

Эван наконец-то обернулся к тьме, встал с ней лицом к лицу. Он смотрел со спокойным, даже презрительным выражением, словно дымящийся чернотой ужас был чем-то вроде лишайного кота.

– Я так и подумал, – пророкотал великан. – Дунд-навайне.

Я понятия не имела, что это: название чудовища или очередное заклинание. Летучая мышь шарахнулась в сторону и улетела в другой конец комнаты, отказываясь атаковать. А Эван небрежно провел рукой по воздуху, словно стирал тряпкой надпись с доски.

В комнате поднялась такая вонь, что я почти потеряла сознание. Летучая мышь запищала – завалилась набок, заскользила вниз, упала в кресло, которое теперь было размером со стадион. Я сползла с нее, и летучая мышь толкнула меня головой в плечо.

А тьма начала таять. Невидимый ветер рванул к ней, сдувая клочья черноты, развеивая их по комнате. Вскоре Эван нагнулся, что-то подхватил с пола и, вынув из кармана сюртука пузырек с деревянной пробкой, отправил находку внутрь, в золотистую жидкость.

Наверно это был тот самый мед, в котором смолят фей. Не хотелось проверять.

Потом он убрал добычу в карман и обернулся к нам с летучей мышью. Сейчас в его взгляде не было ничего, кроме усталости и пустоты, словно я умудрилась очень сильно его разочаровать.

Мне сделалось не по себе. Я старательно отогнала это чувство – в конце концов, я ни в чем не виновата, и все это время пыталась сбежать из плена. Сам бы пообдирал этот дурацкий картон, пробираясь на свободу.

Ректор прошел к нам, присел на корточки рядом с креслом, и я с ужасом вспомнила, как в сказках говорили про “на одну ладонь посажу, второй прихлопну”. Но великан лишь вздохнул, простер ко мне руку и произнес:

– Фиранто!

Мир содрогнулся от его голоса и заструился прочь. Вещи в комнате зашевелились, потекли вниз и в стороны – они становились маленькими, а я росла. Вскоре комната приняла обычные размеры, а я увидела Эвана не великаном, а обычным человеком нормального человеческого роста.

Все кончилось.

Некоторое время я могла только дышать и смотреть на ректора. Его лицо, разгоряченное сражением с чудовищем, постепенно приобретало привычное ледяное выражение.

Ректор был раздражен.

Ректор был зол, и он злился на меня.

– Почему с вами одни проблемы, мейм Лери? – холодно осведомился Эван. – Как вы умудряетесь влезать в неприятности вот так, налегке?

***

Первым, что я ощутила, была обида. Очень острая обида ребенка, которого ни за что ни про что ранит взрослый.

Я не искала приключений на свою голову! Я просто пришла в магазин с детьми и Мартином! Для того, кстати, чтобы купить ректору беспростудное зелье.

Наверно, Эван ждал, что я стану оправдываться. Что вид у меня сделается несчастный и жалкий, словно у студентки, которая завалила все пересдачи и теперь была на волоске от отчисления.

Ну пусть ждет. Не дождется.

– Вижу, у вас получилось их решить, – таким же ледяным тоном ответила я. – Замечательно. Смею напомнить, что это у меня проблемы из-за вас и вашего семейства. Это ваши дети вырвали меня из родного мира. Они в порядке, кстати?

Нет, он точно ждал, что я буду лепетать и просить прощения! Когда я заговорила с ректором так же, как он говорил со мной, ему сделалось не по себе!

Ну, то есть лицо едва заметно дрогнуло. Самую капельку.

Но этого было достаточно.

– В порядке, – пробормотал Эван. – Очень волнуются за вас. Вы ушли с ван Аббиком и пропали. Мартин ждал вас, потом пошел спрашивать. Ван Аббик сказал, что вы уже ушли, и Мартин вызвал меня.

Он прошел по комнате туда-сюда.

– Я испугался. Решил, что с детьми что-то случилось!

– А если со мной? – не выдержала я. – Или это так, пустяки?

– Я не говорил, что это пустяки! – вспыхнул ректор. – Но вам надо быть осторожнее! Не искать приключений на свою пустую голову!

– Что? – я тоже вспыхнула. Поднялась с кресла, сложила руки на груди, уставилась на Эвана с такой злостью, что виски заныли. – Это у меня пустая голова?!

– А какая еще? – Эван нервным движением запустил руку в волосы, провел по голове. – Вы влезли в гнездо сумарнского паука! Какой идиоткой надо быть, чтобы это сделать!

Вот вам здравствуйте. Теперь я еще и идиотка.

– Я понятия не имею, что такое этот ваш сумарнский паук, – отчеканила я. – В моем мире нет подобных тварей. А вам следовало заранее предупредить меня об опасностях. А не орать теперь, словно вас за задницу укусили!

Эван остановился. Посмотрел на меня – во взгляде проплыло запоздалое сожаление.

Понял. Прекрасно.

– Был неправ, – нехотя произнес он. – Простите. Сумарнский паук это наша местная нечисть. Пробирается в дома, замещает собой хозяина, потом пожирает семью.

Я так и ахнула.

– То есть, он сожрал ван Аббика?!

Эван скривился.

– Надо будет сейчас посмотреть здесь в кладовой. Он наверняка там, в паутине. Возможно, еще жив.

Ну слава Богу. Получается, все отделались легким испугом.

– А вас он зачем заманивал? – спросила я. – Ему ведь была нужна приманка, он затем меня и схватил.

– Затем, что если сумарнский паук сумеет сожрать сильного и опытного мага, то его силы увеличатся во много раз, – устало объяснил Эван и прошел к одной из дверей. Толкнул ее и понимающе кивнул.

– Там, да? – спросила я.

– Да, – вздохнул Эван, присел на корточки и, судя по движениям его рук, начал что-то разрезать.

Я подошла поближе: ректор склонился над коконом из паутины, и над его пальцами сверкали мелкие молнии, расправляясь с нитями. Вскоре из кокона проступило бледное лицо настоящего ван Аббика. Под глазами залегли тени, лоб был покрыт крупными каплями пота. Увидев ректора, ван Аббик вздохнул и пробормотал:

– Что случилось?

– Сумарнскому пауку попалась крупная муха, – ответил Эван. – Голова болит?

Ван Аббик печально усмехнулся.

– Еще как. Все живы?

– Да. Я сейчас вызову врача, тебя отвезут в госпиталь.

Мне сделалось не по себе. Эван окончательно расправился с нитями, помог ван Аббику подняться и провел его в комнату – усадил в кресло и сказал:

– Тебе будет хотеться пить, но пить нельзя, пока весь яд не выведется.

Ван Аббик устало кивнул.

– Хорошо. О, вижу, тот домишко сгорел. Жаль.

Летучая мышь, которая успела перебраться на мое плечо и теперь сидела, вцепившись лапками в платье, фыркнула, выплюнув несколько мелких искр. Теперь, после того, что мы с ней пережили, она больше не казалась мне уродливой. Вполне милое существо.

– Я сидела там вместе с этой мышью, – сказала я.

Ректор одарил меня очень недовольным взглядом, словно мне следовало стоять, не раскрывая рта лишний раз. Но надо же, он извинился передо мной! Не думала, что такие вот люди, ледяные гордецы, способны признавать свои ошибки.

Он очень испугался за меня – потому и кричал, чтобы выплеснуть этот страх.

Как только я это поняла, мне стало легче.

– Это не мышь, – откликнулся ван Аббик. – Это сумеречник, они часто пробираются в здания. Вы ему понравились, как видно.

Я улыбнулась.

– Возьму его себе. Он так решительно меня спасал. Простите мое любопытство, но что именно вы коллекционируете?

Ван Аббик улыбнулся в ответ. На мгновение мне стало жаль его – особенно, когда я вспомнила, как паук рассказывал о любви к Анне. Не придумал же он это все, явно позаимствовал чужие воспоминания.

– Дома и здания, – произнес он. – Их маленькие копии. В соседней комнате есть целый город.

Я понимающе кивнула, и жалость моя усилилась. Наверно, он очень одинок, раз посвятил себя такому увлечению.

Снаружи послышались шаги, и в комнату вошел человек в пальто, накинутом поверх темно-зеленого мешковатого костюма – по всей видимости, врач. В руке он держал саквояж с зеленым полумесяцем на боку.

– Здесь был паук? – заинтересованно спросил он. – Вы убили его?

Эван вынул из кармана пузырек и показал его врачу. Тот понимающе кивнул.

– Отлично. Еще один подвиг в вашу копилку, правда?

Эван усмехнулся и вздохнул.

– Лучше бы их не было, этих подвигов. Ладно, нам пора.

Глава 4

– А как паук узнал, что я имею для вас значение?

Домой мы возвращались в экипаже, похожем на старинный английский кэб. Еще вчера я и представить не могла, что вообще когда-нибудь увижу такой транспорт – и вот еду в нем, подпрыгивая на неровностях дороги.

Сумеречник сперва ехал у меня на плече, а потом перебрался в карман и там свернулся калачиком и уснул. Эван сидел рядом, и его лицо хранило прежнее спокойно-ледяное выражение.

– Такие пауки отлично чувствуют колебания магических полей, – ответил он. – Он понял, что вы не отсюда.

Ректор сделал паузу и добавил:

– Ладно, на самом деле он просто увидел вас с моими детьми.

– Как они? – спросила я.

Взгляд Эвана смягчился.

– Ждут вас дома. Хотели плакать, потом передумали.

– Это правильно, – улыбнулась я. – Все ведь хорошо кончилось. А как, по-вашему, я должна была понять, что это не ван Аббик, ваш старый друг, а паук?

Эван смахнул пылинку с серебряного перстня на левой руке. Камень в оправе был насыщенно-фиолетовым, и изредка в его глубине проступала молочная белизна.

– Он мне не друг, это во-первых. А во-вторых, если в доме появляется сумарнский паук, то прямо над дверью можно увидеть серебряное свечение. Легкое, почти незаметное, но оно есть.

– Ну конечно, – я выразительно завела глаза к небу. – Никто из местных не догадался, что хозяина магазина спеленали, а я прямо должна была это знать!

– Мейм Лери, вы снова начинаете? – в голосе Эвана хрустел лед. – Кажется, я извинился.

– Кажется, вы очень испугались за меня, – негромко сказала я.

Эван отвернулся. Некоторое время он смотрел в окно, на заснеженный город, который весело готовился встречать новый год, а потом сказал:

– Да, я испугался. И не хотел принести детям ваши высушенные останки.

– Часто вам приходится совершать такие подвиги? Тот врач сказал…

– Часто, – неохотно ответил ректор. – Потом чувствую себя пустым стаканом с молоком по стенкам. Чем больше трачу сил, тем потом тяжелее с проклятием.

Я понимающе кивнула. Сумеречник шевельнулся в кармане и вздохнул.

– Что вы делаете, чтобы восстановиться? Как я могу вам помочь?

– Постарайтесь больше не влипать в неприятности, – посоветовал Эван. – Очень надеюсь, что мне не придется снова выручать вас.

– Я тоже надеюсь, – ответила я. – Так что вы решили по поводу нашего ночного разговора?

Ректор пожал плечами.

– Теперь я просто обязан на вас жениться, мейм Лери. Как порядочный человек.

– В этом мире спаситель тоже берет спасенную в жены? – спросила я.

Эван кивнул.

– Да, такова традиция. Но это, конечно, будет фиктивный брак. Если вы не передумали, то завтра я напишу министру, и мы начнем подготовку к свадьбе.

Я попала в другой мир и выхожу замуж за ректора академии магии. Потрясающе. Такого и в книжках не прочитаешь.

– Хорошо, – кивнула я. – Не забудьте про поиски нового сунтрантана.

Ректор выразительно скривился.

– Да уж будьте уверены, не забуду.

– Он ведь и про сунтрантан знал, этот паук, – сказала я. – Говорите, что вы и ван Аббик не друзья, но для не-друга он слишком о многом в курсе.

Эван обернулся ко мне – взгляд сделался очень острым, резким. Почти злым.

– Хотите сказать, что за мной шпионят?

– Вполне вероятно, – ответила я. – Проверьте свой дворец, возможно, там жучки.

Ректор вопросительно поднял бровь.