Но в один прекрасный день я очнулась и поняла, что хватит объедаться сверх меры, просыпаться с головной болью и чувствовать себя дерьмово. Я устала быть объектом насмешек, из-за которых засыпала в слезах. С тех пор я тренировалась в университетском спортзале два раза в день в перерывах между занятиями. Я изменила образ жизни и поклялась, что никогда больше не буду той жалкой толстухой. Я достойна лучшего. Так всегда говорил мне папа. Да и мать повторяла то же самое, хотя на эмоции была скупа.

Отвлекаюсь от мыслей о своем весе и с веселой улыбкой смотрю на Дафну. Я и впрямь рада с ней увидеться.

– Скоро мы с Рикардо уезжаем, – сообщает она. – Вдвоем.

– Уезжаете? Когда? Куда?

Дафна мнется:

– В следующем месяце, а куда, сказать не могу. Ко гда вернусь, покажу фотографии.

– Здорово!

Она пьет кофе, и некоторое время тишину нарушает лишь звук глотков.

– Ну как, узнала, что на самом деле творится с Домиником? – наконец спрашивает подруга.

Вот мы и подобрались к тому, из-за чего у меня на сердце не просто камень, а целая гора. Хорошо, что Дафна задала этот вопрос. Два дня назад, когда мы с ней говорили по телефону, я рыдала в трубку, как девчонка-подросток. Сидя за ноутбуком мужа и редактируя текст его речи, я наткнулась на имейл от женщины по имени Ния Холл. Признаться, ничего важного эта Ния не писала, только восхищалась интервью Доминика и сообщала, что ей не терпится увидеть его на ближайшем митинге. Доминик ответил – на мой взгляд, чересчур игриво, – что будет ее ждать. Конечно, в этом необязательно должен быть двойной смысл, но я своего мужа знаю и нутром чувствую, что все не так просто.

– Пока нет. – Я провожу пальцем по ручке белой фарфоровой кружки. – Но он точно что-то скрывает, Даф. В последнее время Доминик ведет себя странно. Он как будто от меня отдалился. Сначала я винила себя и боялась, что слишком сильно на него давлю, но ведь мне хочется, чтобы муж добился успеха, что же здесь плохого? Вернее, я хотела этого раньше. – (Дафна кивает и вскидывает брови.) – Доминик ведь поднялся из самых низов. В буквальном смысле из грязи в князи. Я столько для него сделала!

– Ему бы радоваться, что он тебя встретил, – поддерживает меня Дафна.

– Вот именно – «бы».

Дафна кивает и кривит губы:

– Если у него роман… – Подруга умолкает, а у меня сжимается сердце. – Ты же не можешь просто взять и уйти. Вообрази, какой шум поднимет пресса. Все будут строить догадки, почему губернатор и его жена разошлись в самый разгар кампании. Я тебе не предлагаю остаться с этим козлом, но всему свое время, и ты не заслужила того, чтобы увязнуть в дрязгах.

Сглатываю, чтобы избавиться от оставшегося во рту горького привкуса кофе, потом тру кончик носа.

– Дело говоришь, подруга. Но я так от него устала! Скорее бы мы перестали быть мужем и женой.

– Ох, Джо… – Дафна тянется через стеклянный стол и сжимает мои пальцы. – Сочувствую. Ты достойна гораздо лучшего. Но я понимаю, что супружеская жизнь – штука сложная. Если решишь спасать ваши отношения, я тебя винить не стану. Как бы мы ни уставали, держимся за брак, несмотря ни на что. Дерьма в этом деле хватает, но приспосабливаться гораздо легче, чем расставаться.

Я понимаю, что Дафна говорит и о себе тоже.

Со вздохом поднимаю свободной рукой чашку кофе. Раздаются шаги, все ближе и ближе. Оборачиваюсь и вижу, как на кухню входит муж Дафны.

Рикардо Хуарес – высокий брюнет, и женщины считают его красавчиком. На нем джинсы и черная рубашка, темные волосы подстрижены совсем коротко, на армейский манер. Он загорел, будто недавно вернулся из теплых краев; кожа, обычно желтовато-коричневая, приобрела золотистый оттенок. Ему идет.

– Привет, Джо! – восклицает Рикардо и берет с подноса яблоко. – У вас же вроде сегодня митинг.

– Да. – Повернув запястье, смотрю на часы. – И вообще-то, мне надо бежать. Хочу приехать пораньше, пока на парковке не началось столпотворение.

– О нет… Я испортил ваши посиделки? – Рикардо бросает на Дафну виноватый взгляд. – Считайте, меня здесь нет. Я как раз ухожу. У меня пробежка.

Мы с Дафной смеемся.

– Расслабься, Рикардо. Мне правда пора, – отвечаю я. – Но спасибо за предупредительность.

Хоть кому-то достался чуткий муж.

Рикардо кивает, и я тянусь за своей сумкой. Заметив, что мой взгляд скользнул по тарелке, Дафна обходит вокруг стола, кладет круассан в коробку, затем протягивает ее мне. Наши глаза встречаются.

– Не поддавайся, – шепчет она.

Плотно сжимаю губы, беру коробку и выхожу с кухни, а в ушах так и звучат слова Дафны.

5

ДАФНА

Как только Джолин отъезжает от нашего дома, моей улыбки как не бывало. Закрыв за подругой дверь, возвращаюсь на кухню и застаю мужа у стола с моим надкушенным круассаном в руке.

– Джолин просила меня с тобой поговорить, – начинаю я, убирая со стола чашки.

Смотрю на Рикардо, тот хмурится.

– О чем? – с набитым ртом спрашивает он.

– У Джолин проблемы с мужем. Видел синяк у нее на запястье? Ей нужна наша помощь, Рик.

Рикардо жует еще некоторое время, потом ссыпает крошки с ладони в тарелку. Наморщив лоб, отряхивает их с рубашки.

– Вот поэтому зря ты ей про меня рассказала, – ворчит Рикардо.

– Да, Рик, но Джолин моя лучшая подруга, и честное слово, как-то само собой с языка сорвалось. Она никому не проболтается.

– Надеюсь, что нет, причем не ради нашего блага, а ради ее собственного.

Я ставлю чашки в раковину. Рикардо подходит ко мне. Несмотря на то что мой муж чертовски хорош собой, от него так и веет угрозой. Хотя, может быть, так кажется оттого, что я знаю, чем он зарабатывает на жизнь. Подобный род занятий многие бы не одобрили. Работа, мягко говоря, необычная, зато приносит кучу денег.

– Милый, ты что, меня пугаешь? – спрашиваю я, когда Рикардо обвивает руками мою талию.

Вместо ответа муж разворачивает меня к себе, и мы вплотную прижимаемся друг к другу. Рикардо опускает голову, и наши губы соприкасаются. Невольно расплываюсь в улыбке. Как бы он ни обескураживал меня, я все равно чувствую, что завожусь. Страшно сказать, что делали его руки, но со мной муж всегда нежен.

– Нет, не пугаю, скорее предупреждаю. Джолин, конечно, твоя подруга, но не можем же мы рисковать тем, что имеем, только из-за того, что у нее в жизни не все гладко. Дай ей понять, что болтать о нас не в ее интересах, ведь как бы то ни было, а наше с тобой благополучие прежде всего.

Рикардо целует меня. У его теплых губ вкус шоколадного маслянистого круассана, и я со вздохом обвиваю руки вокруг шеи мужа. Потом они опускаются к его талии, и я нащупываю под рубашкой что-то твердое. Пистолет. Рикардо никогда не выходит из дому без оружия. Еще один прощальный поцелуй – и за мужем закрывается дверь.

Прибрав на кухне, я быстро печатаю сообщение для Джолин:

Он не отказывается помочь, но ты должна быть уверена на все сто и держать рот на замке.

6

ДОМИНИК

Для конца октября в Северной Каролине день выдался на удивление теплым. Доминик весь взмок в своем костюме, а от двух чашек кофе, выпитых с утра во время встречи с командой, стало еще хуже. Нервы у него на пределе, болезненная тревога лишает его покоя.

Доминик бросает взгляд на Джолин: может, она тоже мокрая как мышь? Но разумеется, жена выглядит безупречно. Джолин поглядывает на дисплей телефона, на лице ни капли пота. На ней кремовые брюки и белая блузка, в таком наряде она кажется сущим ангелом, но Доминику известно, что ничего ангельского в его супруге нет. Волосы, заплетенные в мелкие косички, собраны в аккуратный пучок, а часть их образует косую челку. В ушах с маленькими мочками покачиваются жемчужные сережки, и, хотя темную бронзовую кожу Джолин покрывает довольно толстый слой макияжа, косметика не течет.

Возможно, Доминика бросает в жар после сегодняшнего телефонного разговора с Боазом. От стресса с организмом чего только не происходит, а за неполные пять часов Доминик успел накрутить себя по полной программе.

– Хочешь воды? – спрашивает Джолин, глядя на мужа.

Почему она так смотрит на него? Неужели что-то узнала?

Доминик вздыхает с облегчением, когда внимание Джолин переключается на его ассистентку Мелиссу: та стоит в тени навеса, а ее темные волосы стянуты в такой тугой пучок, что кажется, будто она сделала ботокс. Мелисса раздает бутылки с водой всем желающим, и Джолин грациозной походкой направляется к ней. Когда жена возвращается с водой, Доминик опрокидывает бутылку залпом.

– Две минуты!

От громкого голоса политтехнолога Джима Доминик вздрагивает.

– Хорошо. Понял, – кивает он.

– Дом, у тебя болезненный вид, – говорит ему на ухо Джолин. – Если плохо себя чувствуешь, митинг можно перенести на другой день.

То-то она обрадуется! Джолин с удовольствием начнет пилить мужа: мол, он мало старается, не стремится к большему, отлынивает от работы и не способен показать всем, кто тут хозяин. А впрочем, этого Джолин не допустит. Она его скорее вгонит в гроб, чем позволит ему уйти и испортить ее репутацию.

– Нет, – резко отвечает Доминик.

Митинг переносить нельзя ни в коем случае, даже несмотря на записку в почтовом ящике. Как верно заметил Боаз, доказательств нет. Уж он-то об этом позаботился. А тем временем Пола Хауэлл, главная соперница Доминика в борьбе за губернаторское кресло, по предварительным опросам опережает его. Отмени Доминик сегодняшний митинг, она, как пить дать, поднимется еще выше, а эта женщина столько голосов не заслужила. Доминик встречался с ней всего раз, на званом ужине. Его конкурентка язвительна, груба и невежественна.

– Я должен выступить сегодня, – произносит Доминик.

– Хорошо.

Джолин круговыми движениями гладит его по спине, но, конечно же, эта забота исключительно напоказ. Имиджу такие вещи на пользу. Избиратели должны верить, что Доминик и его жена любят друг друга. Кандидат в крепком браке выглядит убедительнее.

– Идемте, босс, – обращается к Доминику Джим, указывая на небольшую сцену впереди.

На ней стойка с микрофоном и трибуна, хотя последней Доминик почти никогда не пользуется. Трибуна ограничивает его свободу. Он любит ходить по сцене, устанавливая контакт с людьми. А стоя на одном месте, подобного эффекта не добьешься, к тому же народу нравится, что он перемещается то вправо, то влево, стараясь охватить вниманием всех своих сторонников и проникновенно глядя им в глаза.

Чтобы объявить о выступлении Доминика, на сцену выходит женщина по имени Хезер, одетая в небесно-голубой блейзер и брюки в тон. Доминик поворачивается к Джолин и целует ее. Все взгляды устремлены на них. Джолин улыбается, демонстрируя ямочки на щеках, и на долю секунды Доминику кажется, что это искренняя улыбка, полная любви и желания. Когда он поднимается по ступенькам на сцену, отовсюду раздаются приветственные возгласы. Он обводит взглядом своих избирателей – те одеты в синие футболки, выпущенные специально для нынешней кампании. На груди написано: «Поднимем Северную Каролину», на спине – «Бейкер 2023». Все доходы от продажи футболок идут на финансирование его избирательной кампании. Доминик берется за микрофон, дожидаясь, пока его сторонники затихнут, и в этот момент замечает в толпе женщину.