Но Флинн не прислушался к его предостережениям и не сбежал. А зря. Кожа Доггида в некоторых местах вздулась. Казалось, что под ней стремительно образуются огромные гнойники. Вскоре она лопнула, и из нее повалил ядовито-зеленый газ, а за ним появились серые комки шерсти. Они вылезали из кожи Доггида, как из нор. Присмотревшись, Флинн понял, что это крысы, но не простые, а демонические: без глаз, с длинными пастями, из которых торчат острые светящиеся зубы. Хвосты этих тварей заканчивались жалами.

Ужас парализовал Флинна, он не мог сделать ни шагу, а крысы тем временем заполнили всю комнату и принялись копошиться в трупах животных. Спина Доггида выгнулась дугой, и он взвыл, а крысы все появлялись из его истощенного тела.

«Если ты снимеш-ш-шь перстень со с-с-скверниумом, я помогу этому несчастному, – произнес Шешан. – Пока ты в плену зла, я бессилен».

Флинн глянул на испачканную руку, на которой поблескивал черный треугольный камень. Он колебался. Что, если Доггид почувствует перемену в его ауре и что-то заподозрит? Тогда Флинн точно не сможет проникнуть в банду и весь план Графа Л рухнет.

Когда же последняя крыса покинула тело парня, он опустился на пол, отполз в ближайший угол и, обхватив колени руками, стал раскачиваться взад-вперед.

– Убирайтесь, убирайтесь отсюда! Убирайтесь! – все повторял Доггид.

Демоны, до этого момента не обращавшие на парня внимания, внезапно повернулись в его сторону. Они одновременно раскрыли пасти и стали щериться, выпуская густые облака ядовито-зеленого газа. Комната наполнилась едким, кислым запахом, из-за которого у Флинна начали гореть легкие. Каждый вдох приносил боль, а в голове все мельтешили мысли. Флинн никак не мог решиться: если он снимет перстень, то подведет Графа Л, а если нет, то предаст свою совесть. Несмотря на то что они с Доггидом не были лучшими друзьями, тот не раз выручал его из беды.

Сотни когтистых лап заскребли по деревянному полу: все крысы ринулись на Доггида. Добравшись до него, они с остервенением начали рвать его плоть острыми зубами. Его тело рыдало кровью и тут же исцелялось: раны затягивались, но на их месте незамедлительно возникали новые. Демонические крысы ни на минуту не прекращали своего багряного пиршества. От воплей Доггида, казалось, дрожал весь умирающий дом.

«Почему они нападают на него? – спросил Флинн. – Он же их хозяин!»

«Потому что он не принимает их, пытается боротьс-с-ся, а демоны не любят этого», – ответил Шешан.

«А что это за демоны?»

«Это демоны Предательства…»

Особенно громкий вскрик пронзил уши Флинна – и это было последней каплей. Он больше не мог смотреть на страдания Доггида, поэтому снял перстень и спрятал его в карман штанов.

Крысы прекратили терзать Доггида и одновременно повернули головы к выходу – туда, где стоял Флинн. Тонкие хвосты с жалами поднялись и синхронно задвигались, а на их кончиках появилась ядовито-зеленая жидкость – суллема. Послышалось злобное шипение, шерсть на мохнатых спинах встала дыбом – и твари помчались к Флинну. Он и опомниться не успел, как их пилообразные зубы стали рвать штанины и рукава куртки. Крысы высоко подпрыгивали и вцеплялись когтистыми лапами в волосы. Одна из них забралась ему на голову и нацелилась жалом в его глаз. Дернувшись, он сбросил с себя несколько тварей, но большинство осталось висеть на нем.

– Пошли прочь! – крикнул Флинн и пнул приближающихся крыс так, что они отлетели к стене.

«С-с-скорее! Подумай о чем-то хорошем и выпус-с-сти меня!» – сказал Шешан.

Флинн пытался сосредоточиться, но перед глазами стояли лишь горы разлагающихся трупов животных. Ни одно светлое воспоминание никак не посещало его – и вряд ли посетит, пока он находится в этой норе, пропахшей смертью и жестокостью.

Крысы все продолжали атаковать Флинна, кусать и жалить. Он отчаянно сопротивлялся: срывал их с себя, в ярости бросал на пол, а после давил ногами. Хруст костей и противный писк разносились по комнате. Флинн был уверен, что у него хватит сил, чтобы уничтожить всех демонов до последнего, но вскоре его ноги и руки потяжелели. Эта жгучая тяжесть направилась в голову, и в ней возникла мысль. Странная и как будто чужая.

«Да пусть эти твари изглодают его до самого скелета! Все равно Доггид бессмертный! Зачем мне ему помогать? Ведь он был еще той сволочью…» – с полным безразличием подумал Флинн.

Он уже потянулся к карману штанов, чтобы достать перстень, как вдруг в груди раздался звон, словно его сердце превратилось в колокол. Прижав ладонь к внутреннему карману, он понял, что это звенела и подрагивала заколка-бабочка. Крысы замерли и начали падать. Немного очухавшись, они застучали зубами, изогнули хребты, но снова нападать не решались. Вместо этого крысы развернулись и серой рекой потекли к насмерть перепуганному Доггиду.

– Видимо, Кейти снова спасла меня, – прошептал Флинн, выметая из головы чужие мысли.

Приняв порцию «Слез единорога», чтобы очиститься от суллемы, он вновь попытался сосредоточиться на чем-то хорошем, и в этот раз у него получилось: перед внутренним взором возникла Кейти. Милая, добрая, всегда ласковая и смеющаяся. Даже если за окном лил дождь и все вокруг заставляло впадать в уныние, она не прекращала сиять.

Свет зажегся в его сердце, подобно костру посреди ночного леса, и теплым потоком направился к правой руке. Шешан встрепенулся и ожил, издав тихое шипение, которое больше напоминало приглушенный смех.

Вспышка была настолько сильной, что на одно мгновение из комнаты пропали все тени, а затем змей начал метаться из стороны в сторону так быстро, что Флинн не успевал различать его силуэт: Шешан превратился в золотистую иглу, которая прошивала комнату, уничтожая демонических крыс. Пытаясь сопротивляться, они начали соединяться между собой, сливаясь в одно безглазое существо с кучей пастей и хвостов. Кажется, нечто подобное люди называют крысиным королем.

Серый зубастый ком все рос и рос, и складывалось впечатление, что он будет разбухать до тех пор, пока не заполнит своей тушей комнату, раздавив всех, кто находится в ней. Шешан, добив последнюю одиночную крысу, вернулся к Флинну.

«Мне нужно больш-ш-ше света, иначе я не с-с-справлюсь», – сказал змей.

Флинн достал из внутреннего кармана куртки ярко-синюю заколку, поднес к губам и, прикрыв глаза, тихо попросил помочь ему. Сквозь ресницы ему показалось, что крылья бабочки слегка шелохнулись, и в голове завертелся калейдоскоп воспоминаний. Он увидел все самое лучшее в себе. Как исполнил мечту Тайло, как скрашивал серые больничные будни Кейти, как вынес Хольду из ее кошмара наяву, когда их чуть было не погубил Безумный, как помог матери и отчиму в пылающем храме. Все это сделал он. И ни скверна, и ни один демон не смогут вычеркнуть это из его жизни. В нем есть добро, и оно победит, обязательно победит.

Флинн вытянул руку, и из его ладони вырвался свет тысячи солнц. Крысиный король разлетелся на части, точно взорвался изнутри, и комната снова погрузилась в полумрак и тишину.

Доггид, уткнувшись лицом в колени, дрожал в углу. Подойдя к нему, Флинн опустился на корточки и положил руку ему на плечо. Парень вскрикнул и, подняв лицо, отшатнулся, прижавшись к стене так, будто хотел врасти в нее.

– Все закончилось, – успокоил его Флинн. – Этих тварей больше нет.

– Н-но… – заикаясь, начал Доггид, – но он-ни вер-рнут-тся… Они всегда возвращаются…

– Скажи, а почему они приходят?

Флинн решил, что стоит попробовать поговорить с Доггидом, может, после случившегося он сам расскажет, почему стал одержимым и куда делся его Танат.

– Они хотят еще… Им всегда мало, – ответил парень.

– Чего им мало? – спросил Флинн.

– Мало жертв… – трясущимися губами произнес Доггид.

– То есть ты должен приносить им жертвы?

– Да, иначе они не успокоятся… и будут грызть изнутри… Но такова цена… Я заплатил ее…

– И что же ты сделал? – Флинн наклонился, потому что еле мог различить в бормотании Доггида внятные слова. – Какую цену и за что ты заплатил?

– Чтобы запереть Смерть на замок, я предал… Чтобы обрести силу, я предал… – Глаза Доггида стали огромными, и в них отразился неяркий свет масляных ламп. – Я принес своему демону жертву, чтобы он вырос и помог мне побороть Смерть… Я… предал…

– Какую жертву ты принес? – повторил вопрос Флинн.

– Я предал… я предал… я предал… – как заведенный говорил Доггид. Казалось, что он попросту забыл другие слова. – Я предал… я предал… я предал Флинна… – на выдохе произнес он.

– Что ты сделал? – не веря своим ушам, спросил Флинн. – Повтори! Повтори! Кого ты предал?!

Он сжал зубы и схватил Доггида за шиворот.

– Флинна, – почти без эмоций сказал тот. – Когда он скрывался от банды, я рассказал, где найти его…

В груди кипел котел ненависти, заливая тело Флинна жаром. Он еле сдержался, чтобы не врезать Доггиду по его поганой роже.

– А ты хоть знаешь, что потом случилось с Флинном?! – крикнул он, брызнув слюной. – Баттори – этот сукин сын – убил его! Слышишь?! – Он тряхнул Доггида так сильно, что его рыжеватая голова чуть не слетела с шеи. – Ты предатель, чертов предатель!!! Ты убил того, кто доверял тебе!

– Да… – согласился Доггид и безвольно откинулся назад, точно все его кости в один миг растворились и осталась только оболочка. – Я предатель…

– И все это ради чего?! Бессмертия?! Ну же, скажи мне! Это стоило того?! Стоило?! Теперь, чтобы жить вечно, ты терпишь все эти мучения! Ну же, скажи! Это стоило того?!

Флинн часто задышал, отпустил Доггида и вскочил на ноги. Он уже хотел пулей вылететь из комнаты, но, вспомнив, что не узнал главного, с трудом остудил свой гнев.

– Ты сказал, что запер свою Смерть, – не поворачиваясь, злобно процедил он. – Где она? Если хочешь хоть как-то искупить свою вину перед Флинном, ответь.

Сначала повисла тишина, но потом на ее место пришли непонятные хлюпающие звуки. Флинн оглянулся и увидел, что рот Доггида полон крови: он сожрал собственный язык, только бы не отвечать.

Не имея больше сил находиться рядом с тем, кто приложил руку к его убийству, Флинн вышел из квартиры номер 50, спустился по лестнице и, быстро шагая, покинул умирающий дом.

6 Лишь воспоминания

04:32 – было написано на карточке из темно-фиолетовой бумаги. Именно столько времени осталось у Флинна перед тем, как ему нужно будет вернуться в мир мертвых. Вот только возвращаться не было никакого желания. Он хотел прирасти к скамейке, на которой сидел, навечно застыть, развалиться на части – да что угодно, только бы не отчитываться за проваленное задание!

Как только Флинн увидел жалкое состояние Доггида, он сразу понял, что вся эта затея бессмысленна: демоны затмили разум бедного парня настолько, что тот явно тронулся умом. Но, несмотря на это, он все же попытался воплотить в жизнь план Графа Л.

Флинн откинулся на спинку скамейки и посмотрел на потолок с нарисованными среди облаков ангелами. Ипокрианские храмы всегда своей неземной красотой погружали его в умиротворение. В детстве он частенько сбегал сюда, особенно когда родители ссорились или когда его школьный дневник пестрел плохими оценками и замечаниями от учителей. Здесь можно было переждать огромную бурю, бушевавшую в его маленькой жизни.

– Я вас, кажется, уже где-то видел, – произнес знакомый голос.

Флинн повернулся и справа от себя увидел светловолосого парня, похожего на ангела больше, чем те строгие крылатые юноши, нарисованные на сводчатом потолке. Он сидел на скамейке, закинув ногу на ногу и положив одну руку на другую. В памяти сразу же всплыла их недавняя встреча: перед тем, как Безумный устроил пожар в храме, убив несчастного отца Юстаса, они успели обменяться парочкой фраз.

– Меня зовут Алистер, а вас? – спросил он, внимательно рассматривая Флинна глазами цвета весенней листвы.

Точно, этот парень ведь не может запомнить его. Таковы правила: живые забывают мертвых. Придется представиться заново.

– Я Флинн, – ответил он и протянул руку.

Алистер пожал ее, и Флинн заметил, какие тонкие и изящные пальцы были у парня.