Но и у Хуациня имелся неубиваемый аргумент: в его распоряжении было аж пятнадцать тяжелых крейсеров и только один буксир. «Илья Муромец» при необходимости мог заменить любой тяжелый крейсер, но ни один тяжелый крейсер не мог заменить буксир. И если на Землю будет валиться что-нибудь тяжелое, выправить ситуацию сможет только «Илья Муромец». На некоторое время убедил. Договорились, что буксир будет сидеть на Луне в полной боевой готовности и, если что, то сразу.

Спустя несколько часов искины центаврских авианосцев, которых на земной орбите к этому времени скопилось чуть меньше двухсот, по-видимому, смогли о чем-то договориться. Хаотическое роение прекратилось. Оно еще не стало полностью упорядоченным, но некоторая система уже просматривалась.

Чтобы понять логику ИИ, надо думать, как ИИ. Сам Хуацинь этого себе позволить не мог, но в его распоряжении имелся Конфуций – квантовый суперкомпьютер уровня «Стратег», для которого подобное было плевой задачей. Получив задание, он почти мгновенно выдал результат:

– Формируются ударные соединения для осуществления прорывов во втором, четвертом, седьмом, девятом и двенадцатом секторах. До тридцати единиц в каждом.

Тридцать кораблей на один сектор – это очень много, даже с учетом того, что его пространство контролирует пять крепостей. Тем более что некоторым из них, в частности четвертой, шестой, седьмой, тринадцатой и шестнадцатой придется одновременно работать по двум соседним секторам. А двенадцатой, расположенной в точке схождения сразу трех подвергающихся атаке секторов – четвертого, седьмого и девятого – сразу по трем. Хорошо еще, что имеется подвижный резерв.

– Внимание всем, – начал командовать вице-адмирал. – Ожидается массированная атака противника в секторах с номерами два, четыре, семь, девять и двенадцать. Мониторам выдвинуться на линию крепостей во втором, четвертом, седьмом и девятом секторах, первой эскадре крейсеров занять двенадцатый сектор. Второй и третьей крейсерским эскадрам образовать второй эшелон обороны. Особое внимание обратить на стык четвертого, седьмого и девятого секторов. Огонь открывать без команды при выходе противника на дистанцию в двадцать мегаметров.

Четвертый флот начал перестроение, занимая указанные места.

Сектора обороны представляли собой весьма обширные области пространства, каждая из которых составляла одну двенадцатую часть додекаэдра, окружающего геосинхронные орбиты Земли. Примерно двадцать пять на двадцать пять мегаметров. В сектор можно поместить четыре Евразии и еще место останется. И в каждой из точек, образующих вершины этого правильного пятиугольника, висела орбитальная крепость. Российский Союз обеспечивал гарнизонами первую, одиннадцатую и шестнадцатую крепости. Китай – вторую, двенадцатую и семнадцатую. США – третью, тринадцатую и восемнадцатую. Франция – четвертую, четырнадцатую и девятнадцатую. Большая Индия – пятую, пятнадцатую и двадцатую. Корея, Бразилия, Венесуэла, Вьетнам и Куба, соответственно, шестую, седьмую, восьмую, девятую и десятую.

Десятая и четырнадцатая крепости вообще не должны были участвовать в отражении атаки центаврских авианосцев, но перемещать их со своих мест командующий не рискнул – ситуация могла измениться.

Спустя несколько минут авианосцы кинулись в атаку. Одновременно. Кинулись – это с их точки зрения. А если смотреть с Луны, как это делал Хуацинь, – то значки центаврских кораблей всего лишь медленно поползли в сторону Земли по голоэкрану. Командирам гарнизонов крепостей движение авианосцев казалось не слишком быстрым и уж точно не стремительным. Все-таки расстояние до них пока исчислялось десятками мегаметров. Искусственным интеллектам орбитальных крепостей, чьи квантовые суперкомпьютеры совершали сотни триллионов операций в секунду, были вообще не свойственны такие понятия, как быстро и медленно. Период в секунду с небольшим, за который радиоволна преодолевала расстояние от Луны, они воспринимали как нечто, сравнимое с вечностью.

Орбитальные крепости были самодостаточны. Они могли самостоятельно передвигаться в пространстве. Значительно медленнее мониторов, но почти неограниченно долго. Могли сжигать на лету крупные метеориты. Имели огромную энерговооруженность, точнейшие детекторы массы. Но заточены они были под прицельную стрельбу по скоростным высокоманевренным целям на больших и сверхбольших дистанциях. Их создавали для решения именно этой задачи.

Вначале казалось, что они справятся. Вспышки попаданий следовали одна за другой. Количество атакующих авианосцев стремительно таяло. Вот только в суматохе сражения никто не обратил внимания на появление на доске новой фигуры – еще одного центаврского корабля, кардинально изменившего характер сражения.

* * *

Центаврские корабли, уцелевшие в ходе венерианского сражения, мчались наутек, закусив удила. Фора была велика, но крейсера первого флота постепенно сокращали дистанцию до центаврских транспортников, которые, почуяв преследование, начали расходиться в стороны, выходя из плоскости эклиптики. При этом они все больше увеличивали скорость. Земные крейсера не отставали. Вдали от массивных тел они не просто ни в чем не уступали центаврским кораблям, но даже превосходили их за счет использования энергии, вырабатываемой термоядерными реакторами.

Все это было хорошо известно Новикову, и разделение целей его не особенно взволновало. Все равно каждый из крейсеров преследовал свою. А пропадание визуального контакта – это вообще обыденность, переставшая играть существенную роль почти сразу после изобретения радио. Главным было не потерять контакт с целью. Все остальное сейчас отходило на второй план.

«Калькутте» в этот день повезло дважды. Она вышла без потерь из обеих схваток с центаврскими кораблями. Единственная из всех крейсеров третьего флота. И на этом ее везение закончилось. Вероятность встречи с чем-нибудь существенным за пределами плоскости эклиптики была пренебрежимо мала. Попросту невероятна. Но встреча произошла. Метеорит, принадлежащий к потоку Ариетидов, ударил «Калькутту» в брюхо. Скорость куска грязного льда составляла меньше сорока километров в секунду, но масса превышала полтонны. Взрыва как такового не произошло. Сам метеорит и конструкции крейсера, оказавшиеся на его пути, при ударе полностью испарились. Входное отверстие было совсем небольшим, всего несколько квадратных метров. А вот площадь выходного превысила половину футбольного поля. Экипаж «Калькутты» погиб мгновенно, даже ничего не успев почувствовать. А искалеченный крейсер продолжил движение по инерции, лишь немного отклонившись от первоначального курса. Набранная им скорость многократно превышала третью космическую, и корабль имел все шансы навсегда покинуть Солнечную систему, больше ничего не встретив на своем пути.

Командиры крейсеров не страдали болтливостью и выходили на связь с командующим флотом только по мере необходимости. Поэтому Новиков забеспокоился лишь после того, как уничтожил собственную цель и получил пятнадцать докладов от остальных командиров крейсеров. Шестнадцатый на вызовы не отзывался. В другой ситуации вице-адмирал обязательно бросил бы на поиски пропавшего крейсера все силы своего флота, но сейчас нужно было срочно вести его к Земле. Шестнадцать крейсеров – это сила, способная на очень многое. Особенно если они появятся вовремя, а не к шапочному разбору.

Отправив подробный рапорт Петрову, Новиков погнал первый флот к Земле. Бросок на весы победы шестнадцати тяжелых крейсеров мог кардинально изменить сложившуюся там ситуацию.

* * *

Ситуация в четвертом, седьмом и девятом секторах изменилась почти мгновенно. На парившую на их стыке двенадцатую орбитальную крепость с разных сторон устремились восемь авианосцев. ИИ крепости смог поразить шесть. Два оставшихся пошли на таран.

Столкновение с объектом, имеющим массу покоя в полтора миллиарда тонн, для гигантского орбитального сооружения оказалось фатальным. Конструкции крепости сминались буквально на глазах, как будто были сделаны из картона. Спустя пару секунд в другой бок орбитальной крепости врезался еще один авианосец. По сути, этот «контрольный выстрел» был уже излишним, но тот, кто задумал эту атаку, предпочел не экономить. Теперь, когда двенадцатая крепость была выведена из строя, в земной защите появилась брешь, в которую хлынули все уцелевшие корабли центаврского флота. Те авианосцы, которые ранее безуспешно атаковали второй и двенадцатый сектора, тоже попытались к ним присоединиться, но были атакованы и связаны боем свалившимися им как снег на голову крейсерами Новикова.

Соседствующие с двенадцатой, четвертая, тринадцатая и шестнадцатая крепости попытались перекрыть образовавшееся «окно», но не преуспели в этом, сбив в общей сложности только четырнадцать центаврских кораблей. Почти полсотни авианосцев и последний уцелевший транспортник, командование которого и организовало эту операцию, прорвались внутрь охраняемого периметра. На высоких орбитах их встретили три монитора четвертого флота, «опекавшие» четвертый, седьмой и девятый сектора. Еще один монитор, находившийся в этот момент во втором секторе, расположенном по другую сторону земного шара, к месту боя категорически не успевал. Как и первая эскадра крейсеров из двенадцатого сектора.

Вторая и третья эскадры атаковали прорвавшуюся группировку с флангов.

Конфуций быстро проанализировал ситуацию и выдал вердикт: командование прорвавшейся группировкой осуществляется с бочкообразного транспортника. Хуацинь определил его командирам крейсеров как первоочередную цель, поразить которую требуется любой ценой.

Орбитальные крепости больше не могли принимать участия в сражении, развернувшемся внутри додекаэдра. Четвертой, тринадцатой и шестнадцатой крепостям командующий флотом категорически задробил стрельбу – внизу была Земля. А все остальные крепости находились слишком далеко для того, чтобы вести прицельную стрельбу по быстро маневрирующим целям. А вот помочь крейсерам Новикова крепости могли. Не все, конечно, но третья, восьмая, девятнадцатая и двадцатая включились в дело сразу. Потом, когда сражение переместилось в третий и десятый сектора, к ним подключились еще четыре орбитальные крепости: пятая, одиннадцатая, шестнадцатая и семнадцатая, быстро добив почти все уцелевшие авианосцы.

Таким образом, сражение, происходящее за пределами защитного периметра, завершилось в пользу землян. Чего нельзя было сказать о том, что происходило внутри. Слишком велик там был локальный перевес центаврского флота. Пока часть авианосцев самоубивалась о каменные бока мониторов и связывала боем крейсера, остальные ушли на низкие орбиты и приступили к «метанию икры» – начали выпускать десантные транспорты.

Среди них был и неуловимый «бочонок», до сих пор избегавший огневых контактов с кораблями землян. И почти сразу, успев выпустить не более десятка «икринок», получил физический – в него врезался «У-цзы» – тяжелый крейсер из второй эскадры четвертого флота. Десантирование осьминогов надо было остановить любой ценой. Как и уничтожить новоявленного лидера, осуществляющего командование прорывом. Поэтому командир китайского крейсера пожертвовал собой, своим крейсером и всем его экипажем практически не раздумывая. Масса столкнувшихся кораблей почти совпадала – транспортник был тяжелее лишь процентов на двадцать, но их конструктивное исполнение отличалось принципиально. В результате передняя половина китайского крейсера оказалась смята в лепешку, а центаврский транспортник рассыпался на мелкие куски. О том, что ни на одном из этих кораблей не осталось выживших, можно было даже не упоминать.