Медный всадник (страница 10)
Она отвела взгляд. У меня зазвенело в голове от страшной мысли, что она уйдёт навсегда.
– Н-нет… Нет! Что вы! Конечно же, не зря! Я и сам хочу разобраться! Я верю, что вы можете мне помочь! Не сдавайтесь так легко!
Её помутневшие от влаги глаза остановились на мне.
– Правда?
– Правда!
Она улыбнулась.
– Спасибо.
Аня пообещала ещё посоветоваться с руководителем и в следующий раз провести несколько тестов. А я только кивал.
Когда она ушла, я вернулся в свою камеру и долго ещё думал об этой её улыбке. Разве она может улыбаться так всем подряд? Мне казалось, что я видел что-то, предназначенное мне одному. И пусть причиной был всего лишь разговор. Если Аня будет платить мне такой улыбкой за честность, я готов отвечать на любые её вопросы. А при мысли, что рано или поздно наши встречи закончатся, внутри скреблось тоскливое и безнадёжное чувство. А что, если набраться храбрости и сказать ей?.. Нет, она сразу уйдёт. Только сумасшедшая примет ухаживания от парня, который убил её подругу. И пусть я не убивал, но пока она не доказала обратное.
* * *
Дима переборщил с драмой. Ничего страшного не произошло, просто позвонил адвокат и велел приезжать на беседу с Романом через час. Оказалось, что ехать далеко – тюрьма находится в пригороде, так что нужно было торопиться.
На встречу поехали только мы с Пашей: допросы – Пашина работа. Кате хотелось взглянуть на «настоящего маньяка», но что-то там стряслось с Диминой соцсетью, и она осталась чинить.
Служебная машина легко скользила по ЗСД[10]. По краям дороги проносились белые, изогнутые полукругом фонари. Они казались мне рёбрами гигантской змеи, и получалось, что мы мчались прямо по её позвоночнику.
– Ты читала дело Симакова? – поинтересовался Паша.
– Да толком ещё не дошла. Занята была: то истощение, то срочно куда-то бежим, – проворчала я, глядя, как быстро сменяют друг друга дома за окном. – А что?
– Я хочу, чтобы ты с ним поговорила. Ты вызовешь больше доверия.
– Я?
– Важно, чтобы он рассказал нам больше, чем полиции, и открыл свои воспоминания, – объяснял он, не отрывая глаз от дороги.
– Но я не умею вести допрос!
– В этом и дело! Во мне он сразу распознает полицейского и будет насторожен, а ты всего лишь милая девушка. Это расслабляет.
Я беспомощно хлопала глазами. Страшно было брать на себя такую ответственность! Ведь если что-то пойдёт не так, парень и Паше не откроется. Но в словах инквизитора был смысл: Романа уже допрашивала полиция, и это привело его в тюрьму, вряд ли он будет рад новой встрече с системой.
– Ладно, чего ты напряглась? – рассмеялся Паша, быстро взглянув на меня.
– Думаю: как это называется, когда парень заставляет свою девушку разговорить психа с топором?
– Ммм… Ужин с твоей мамой?
Мы рассмеялись.
– Я буду рядом и помогу, если что, – уверил Паша. – Ты не останешься с ним одна.
И всё равно его слова не слишком меня успокоили. Остаток пути я посвятила чтению дела Романа. На этот раз я не пробегала его по диагонали, а читала вдумчиво, подмечая детали.
Роману Симакову было двадцать два года, он учился в Санкт-Петербургском университете (не магическом!) по специальности «Русская литература». И при всём этом у него был второй уровень внешней магии! Поразительно! Почему он не развивал свои способности, а выбрал специальность, никак не связанную с даром?
Я не удержалась и произнесла вопрос вслух.
– Возможно, у него была психологическая травма, связанная с магией, – тут же ответил Паша, словно уже успел подумать об этом раньше. – Или какие-то личные закидоны, типа: «Я не только маг, я человек со своими интересами».
– Закидоны! – возмутилась я. – Легко тебе говорить!
В действительности тема была непростая. Мы не делаем выбор: родиться магом или нет. Но когда у тебя есть сила, это обязывает её развивать. Если ты не управляешь магией, она управляет тобой. Поэтому с детства магов учат контролировать свои способности. А после – использовать на благо общества. И обычно маги любят пользоваться силой. Но иногда людям не хочется становиться целителями или боевиками только потому, что у них есть дар. Если ты внутряк, то никто в целом не настаивает: можешь стать художником, а целительским даром лечить только себя и родственников. Или вообще делать вид, что дара у тебя нет, как я поступаю с моим внушением. Но в случае внешников всё немного сложнее. Если долго притворяться не-магом, неиспользованная сила может вырваться в неожиданный момент, когда внешник расстроен или зол. Потому Дима перетаскивает предметы по воздуху при любом удобном случае. И чем больше сила – тем чаще ей нужен выход. Обычно если внешники не пользуются своими способностями на работе, то занимаются, например, восточными единоборствами, где можно от души позависать в воздухе и покидать друг друга об стену, или имеют какое-нибудь магическое хобби.
– Однако создаётся впечатление, что Роман полностью игнорировал свой дар, – заметила я, вчитываясь в отчёт. – И если магия копилась внутри много лет, то могло произойти всё что угодно.
– Да, не будем сбрасывать это со счетов. Романа нужно изучить максимально.
Я читала дальше.
– Кстати, тут сказано, что ему дают препарат, блокирующий силу. Это зачем? Разве в тюрьме любая магия не глушится?
– Это обычная практика. Как раз о том, что ты сказала: если сдерживать силу несколько лет, то может что-то произойти.
– Но ведь…
– «Глушилки» сдерживают магию снаружи, извне. Но при длительном воздействии это плохо сказывается на организме. Поэтому используют и препараты для внутреннего подавления силы.
– Какая забота о заключённых! – скептически заметила я.
– А ещё дополнительная страховка, – отозвался Паша. – Даже если вдруг система безопасности даст сбой, заключённые не натворят дел.
Я взглянула прямо перед собой. Мы мчались мимо машин и домов, а наверху над городом раскинулось такое чистое после зимы, ярко-голубое небо. Как странно, что в такой чудесный день мы едем в место, где магию загоняют так глубоко, что у неё нет никаких шансов… А что, если Роман невиновен? Мне уже заранее стало его жаль.
Наконец мы добрались до пункта назначения и припарковались. Я вылезла из машины, оглядываясь вокруг. Как и следовало ожидать, тюрьму окружал высокий бетонный забор. За ним виднелась ещё полоса колючей проволоки. Большие многоэтажные корпуса по ту сторону забора выглядели новыми и пока ухоженными, их построили совсем недавно. А у небольшого одноэтажного здания перед нами уже маячил чёрной птицей в своих тренче и шляпе Степан Леонтьевич. Ему только плаща за спиной и косы в руках не хватало для образа. Я запахнула свою тонкую голубую куртку и вместе с Пашей зашагала к нему.
– Тут пропускной пункт, – объяснил он после дежурных приветствий.
Я прочла вывеску рядом с тяжёлой металлической дверью: «Бюро передач», а под ней – «Бюро пропусков».
– Но вы просто идите за мной, я уже всё оформил. – Степан открыл дверь и вошёл первым.
Я двинулась вперёд, но ноги, казалось, перестали меня слушаться. Я почувствовала это, едва увидев здание из окна машины, но отмахнулась, понимая, что поддаюсь обычному страху. А сейчас ощущение стало в несколько раз сильнее – острое нежелание идти внутрь.
Всё потому, что здесь убивают магию. Конечно, я бывала в ситуациях, когда моя сила не работала. Мы и с Пашей использовали «глушилки», и не один раз. Не знаю, в чём было дело сейчас: в большой территории, в заборе с колючей проволокой или во встрече с «маньяком»… Но по ощущениям передо мной была не тюрьма, а чёрная дыра. Неужели Степан к этому привык? Он выглядел абсолютно спокойно и даже расслабленно.
– Всё в порядке? – заволновался Паша, заметивший моё замешательство.
Страх был иррациональным и глупым, я не хотела о нём говорить. Поэтому лишь покачала головой и вошла вместе со спутниками в пропускной пункт.
Внутри здания было небольшое помещение, где на белых металлических стульях ожидало несколько человек. С одной стороны зала располагались окошки, очевидно, для передач. Но мне разглядывать было некогда – Степан повёл нас к турникету и рамке. Тут у нас отобрали телефоны, сумки и даже Пашин лоис. Оставить позволили лишь блокнот и ручку, за которые ухватился Паша. Под внимательным взглядом Степана мы подписали необходимые документы, и нас пропустили в длинный коридор.
Я прислушивалась к себе. Всё было, как я и думала: моя магия не отзывалась, на месте силы зияла пустота. Но почему-то больше меня это не пугало. Будто просто отсидела ногу, но точно знаю, что она скоро придёт в норму.
Мы некоторое время блуждали по коридорам под руководством адвоката. Мне хотелось крикнуть, как в старом фильме: «Кто так строит?», но я сдержалась. Наконец новоявленный Сусанин вывел нас к двери с охранником. Мы показали пропуски, и охранник отпер дверь.
– Прошу вас! – сказал Степан, который здесь, в неярком свете ламп, снял тёмные очки. Лицо его сразу изменилось, стало усталым и обыденным, без налёта тайны и пафоса. – Я буду снаружи, наблюдать через камеры. Когда нужно будет включить магию, поднимите палец вверх.
– Я ещё просил у вас распечатки визитёров Симакова, – напомнил Паша.
– Да, верно! – вспомнил адвокат, как и в прошлый раз, распахнул свой плащ и вынул из внутреннего кармана несколько листков, которые и протянул Паше.
– Может, найдутся и чертежи вечного двигателя? – поинтересовался инквизитор, с интересом глядя, как Степан застёгивает пуговицы.
– Что, простите?
– Так, ничего. Думаю, мы начнём с обычного разговора. Постараемся максимально расположить Романа к себе.
Нас встретила небольшая комнатка, светлая, но пустая. Стены выкрашены в бледно-розовый, над головой – безликие лампы с белым светом. Всю мебель составляли стол посередине да несколько стульев.
– Я сяду подальше.
С этими словами Паша взял один из стульев и перенёс его в угол комнаты. Мне пришлось устроиться за столом и сделать вид, что я вовсе не волнуюсь, а по пять раз на дню допрашиваю убийцу троих человек.
Не успела я присесть, как открылась дверь. Охранник привёл невысокого худого парня в наручниках и усадил напротив меня.
Я внимательно к нему присмотрелась. Но во внешности молодого человека не было ничего необычного: синяя футболка, чёрные спортивные штаны, серая толстовка, коротко стриженные волосы. Причёска ему не подходила, казалось, что у него должны быть растрёпанные кудри. Взгляд его немного бегал, но я решила, что это из-за лекарств, о которых говорил Паша.
– Здравствуйте, Роман, меня зовут Полина, – начала я. – А это Павел. – Я указала в угол комнаты, где с блокнотом и ручкой устроился инквизитор.
Роман безразлично скользнул взглядом по мне, потом – по Паше, так ничего и не сказав.
– Мы пришли из-за вашей апелляции. Проводится новое расследование, и мы должны задать вам несколько вопросов.