До Эрмитажной пристани дошли быстро. На пологом спуске, вымощенном булыжником, пригрелась влюблённая парочка. Другие люди подходили, подбирались к воде, фотографировались и уходили. Мы с Пашей тоже спустились к самым волнам.

– Что ты надеешься здесь найти? – не удержалась я.

– Пока сам не знаю. – Паша смотрел вдаль, на Петропавловку^[8] и торчащий из неё золотистый шпиль собора. – Но мне кажется, что мы упускаем что-то в личности преступника. Я пытаюсь вжиться в его образ. Что мы уже выяснили?

– Эээ… То, что он по неизвестной причине двигается по набережной в сторону Троицкого моста. И…

– Он не боится мест скопления людей. Отсюда шикарный вид! – Он обвёл рукой открывающуюся панораму.

Я оглядела белевшее на стрелке Васильевского острова здание биржи, торчащие по бокам от него, как красные свечи, Ростральные колонны, раскинувшиеся арками со всех сторон мосты и линию стен Петропавловской крепости. Потом опустила глаза на Неву, которая медленно катила мимо нас синие, блестящие на солнце волны.

– Шикарный, – не могла я не согласиться.

– Ты и сама сказала, что ночью здесь много народу, – продолжал Паша. – Но его это не останавливает! Он не прячет тела, он кладёт их в воду, только чтобы смыть следы. Не для того, чтобы их унесло течением.

Мне пришла в голову догадка:

– Он же внешник, он может накладывать щит невидимости, как Дима! Так он не опасается свидетелей.

– Да, это возможно. С таким же успехом он мог использовать свою силу, чтобы перенести тело на середину Невы, и его прибило бы к берегу за городом, а там ищи-свищи – концов не найдешь. Но нет! Он хочет выставить содеянное напоказ. Ему наверняка нравится внимание, то, что о нём пишут и рассказывают в новостях. Он любит манипулировать. Он хочет, чтобы его боялись.

У меня мурашки прошли по спине от Пашиных слов.

– То есть у нас убийца-психопат, который невидим и не оставляет магических следов, зато обожает, когда про него рассказывают по телику, – резюмировала я. – Прекрасно!

Он ничего не ответил на мой сарказм. Мы поднялись наверх и снова зашагали вдоль реки.

На этот раз мы шли минут пятнадцать. Миновали Дворцовую пристань с прогулочными катерами, место посадки на метеоры в Петергоф, Дворцовый мост. А слева на нас взирали здания Эрмитажа, Зимнего дворца, особняки девятнадцатого века и, наконец, жёлтая арка одного из павильонов Адмиралтейства.

Показался нужный спуск к воде. Между его полукруглыми лестницами, уходящими вниз, был кусочек асфальта, где устроилась спонтанная парковка. Там стояли в ряд пять машин, а шестая перегородила выезд. Через её окно было видно, как водитель болтает с кем-то по телефону. Возле левой лестницы сидел усталый зазывала, какие приглашают на водные экскурсии, с картонкой с ценами на груди. На спуске позади него покачивался на воде речной трамвайчик с незамысловатым названием «Софья» по борту. Правый спуск был свободен, и мы направились прямо туда.

– Тело первой жертвы, Ирины Пархомовой, нашли здесь, – сказал Паша.

Я прекрасно об этом знала, ведь тоже читала отчёты, и всё равно стало не по себе. Жутко представить, что на этом месте кого-то лишили жизни, при том, что буквально в паре метров толпятся на посадку туристы.

Паша смотрел на воду и на далекий Дворцовый мост, словно что-то прикидывая, а я оглядывала безлюдное место.

– Давай я снова попробую использовать дар? – неуверенно сказала я.

Он обернулся ко мне.

– А это возможно? Ведь прошёл уже год.

Я коснулась рукой гранитной стенки и ответила:

– Кажется, здесь не так многолюдно. Попробую.

Закрыв глаза, я стала колдовать. Это напоминало чистку луковицы: я пробиралась через наслоения новых событий к старым. Я точно знала время, точно знала человека. Но здесь происходило слишком много. Чем глубже, тем меньше я могла разглядеть. Я слышала лишь смутное эхо, которое подавляли более новые слои.

Ощутив, что силы снова покидают меня, я открыла глаза.

– Нет, не получается. Мне сложно заглядывать так далеко в прошлое.

Паша кивнул и взял меня за руку. Но когда мы поднялись по лестнице, мой взгляд упёрся в золотистый купол Исаакиевского собора и опустился к высокой фигуре на коне, возвышающейся через дорогу от нас.

– Постой, первая жертва была найдена напротив Медного всадника?

– Ну да.

– Того, который по ночам бродит по городу? Не похоже на совпадение!

– Максимально не похоже, – нахмурившись, согласился Паша.

В голову пришла неожиданная и нелепая мысль. Я даже сбилась с шага.

– Ты думаешь о том же, о чём и я?

– Сомневаюсь. – Он взглянул на меня.

– А что, если убивает сам Медный всадник?

Глава 4
Иллюзии и артефакты

Вслух это прозвучало ещё более абсурдно, чем у меня в голове. Но Паша не засмеялся.

– Ты же понимаешь, что статуя не может действовать сама по себе? – медленно проговорил он. – Даже если предположить… Ею кто-то управляет. Какой-то человек, которого нам и нужно найти.

Но ноги уже сами собой несли меня к памятнику.

– И если рассуждать логически, трёхметровый мужик на коне не может убивать незаметно, – продолжал Паша, не отставая от меня. – Он создаёт страшный шум, его фотографируют, он максимально привлекает внимание.

Звучало правдоподобно.

– Всё равно нужно пойти и осмотреть памятник! – не сдавалась я.

– Как ты собираешься это сделать? Полезешь на камень на глазах у молодожёнов?

Возле Всадника действительно фотографировалась нарядная пара. Тут было классическое место для свадебных фото. Но меня это не остановило.

– Напомни мне, в какое время произошли убийства? – Я уже решительно переходила дорогу.

– В три-четыре часа утра.

Всем было известно, что Пётр предпочитает начинать променад в три часа ночи.

Теперь даже Паша задумался.

Мы подошли к Медному всаднику. Громада памятника возвышалась, окружённая невысокой живой изгородью. Как и всегда, Пётр стремился вперёд с простёртой над землёй рукой, подняв коня на дыбы. Но сейчас я присмотрелась к нему повнимательнее, будто в первый раз, и глаза коня показались мне безумными, а вся его морда с раздувающимися ноздрями – жуткой.

Я решительно перешагнула кусты. Паша остался за чертой. Люди вокруг возмущённо зашумели, но инквизитор громко сказал что-то о следственном эксперименте. Наверное, и удостоверение в ход пустил.

Быстро подойдя вплотную, я положила руку на Гром-камень, на котором стояла статуя. Но проблема была в том, что камень не мог мне помочь. Во время ночных прогулок Петра он оставался на месте. Мне нужно было прикоснуться к самому императору или хотя бы к его коню.

Я знала, что это в принципе возможно, потому что подростки порой баловались таким образом. Существовала даже примета для выпускников близлежащих училищ – потереть на удачу… кхм… тестикулы Петровского коня. Так что я с разбегу полезла на камень сзади, где он был пологим. Но мои навыки скалолаза оставляли желать лучшего: я потеряла равновесие и скатилась бы вниз, если бы не успела ухватиться за хвост бронзовой змеи, коварно подползшей к Петру.

Змея – тоже часть скульптуры, но я сомневалась, что всадник скачет по набережной, волоча её за собой. Так что, придерживаясь за змею, я кое-как встала на ноги и, потянувшись, ухватилась за кончик хвоста гигантского коня. Бронза немного нагрелась на весеннем солнце, так что прикосновение было даже приятным. Я сосредоточилась, чтобы выудить какую-нибудь информацию. Но напрасно: Медный всадник был чист.

Если прикосновения к гранитным стенам на местах преступлений пробуждали сотни и тысячи образов и воспоминаний, то здесь не было ничего. Я мысленно упёрлась в стену.

Попробовав ещё раз, ровно с тем же результатом, я выпустила хвост и совсем не изящно сползла вниз по камню на попе. Паша уже протягивал мне руку, чтобы помочь встать.

– Ну что?

– Да ничего! – растерянно ответила я. – Похоже, на нём магическая защита.

По моим венам тяжёлой волной разливалось разочарование.

Паша вывел меня за пределы живой ограды.

– Хм… Вообще это максимально логично! – заявил он. – Кажется, я где-то читал, что на памятники с недавних пор накладывают защиту. Слишком много шутников развелось.

– Как же тогда его заколдовали?

Паша пожал плечами и, словно почувствовав моё состояние, приобнял меня.

– Мы всё выясним, иначе и быть не может. Для начала мы собрали немало информации. Поехали домой, тебе надо отдохнуть.

Я ощутила, что он прав. После всех приключений сегодняшнего дня я едва держалась на ногах.

Паша настроил ТИК, чтобы переместиться к оставленной машине. Прежде чем он нажал на кнопку, я ещё раз оглянулась на Медного всадника. В ярком свете майского солнца вид у него был чересчур самодовольный, словно Пётр радовался, что жалкие людишки не сумели разгадать его тайну.

* * *

В девять утра мы собрались в офисе на совещание. Паша докладывал Диме о нашей вчерашней прогулке. Катя и Костя внимательно слушали. А у меня внутри сидело неприятное чувство. Будто получила двойку в школе и теперь наблюдаю беседу родителей с учителем. Я раздражённо отогнала это ощущение, тем более что двоек в школе я не получала.

– И Полина решила проверить памятник на всякий случай, – дошёл Паша до самого интересного.

Тогда я взяла слово и описала свою неудачу. Памятник защищён от магии.

– Да бросьте! – усмехнулся Дима. – Наш маньяк – Медный всадник? Звучит как бред!

Я стушевалась и умолкла.

– Понятно, что он не мог действовать сам по себе, – сказал Паша.

– Нет-нет, ребята! – замахал руками Магистр. – Убийца мог использовать гуляющую статую как прикрытие, с этим я согласен. Но давайте вернёмся к смерти Алисы, а этой ходячей фигнёй пусть полиция занимается!

Настаивать на своей идее я не стала. Чем дальше, тем больше я убеждалась, что она бредовая. Несостыковок слишком много. Начиная хотя бы с орудия убийства. Пётр Первый на коне, размахивающий топором, – это уже явный перебор!

После нас слово взяла Катя. Она рассказала, что нашла об антиперчатках, но нам эта информация не помогла. Это был редкий и дорогой артефакт, с которым мало кто хотел расставаться, если уж он попадал в руки. Ходили слухи, что перчатки имеются у некоторых криминальных авторитетов, но углубляться дальше в дебри преступного мира Дима Кате запретил, предложив Паше сделать запрос в полицию. Официально антиперчатки были у нескольких крупных медицинских центров, но Кате не удалось пока связать никого из их сотрудников с нашими убийствами.

Потом Костя пересказал нам показания той парочки, что нашли мёртвой Алису, и рассказы её подружек. Но ничего интересного или подозрительного в их словах мы не нашли. У подруги Алисы был девичник, и они катались на катере по каналам женской компанией. Несколько раз они причаливали, чтобы сделать фото, после одной из таких остановок Алиса пропала. Подвыпившие подружки заметили это не сразу и даже не особенно переживали: решили, что она уехала домой. Уже потом по их фото удалось проследить, что катер приставал к набережной напротив Мраморного дворца, а после этого Алису никто не видел. Мраморный дворец как раз находился недалеко от места убийства. Но оставалось непонятным, зачем девушка ушла от подруг. Заставили её уйти силой или это был кто-то, ей знакомый?

Все ниточки были настолько тонкими, что мы приуныли. Но долго унывать не пришлось: с минуты на минуту должен был прибыть адвокат.

* * *

Степан явился с точностью японского поезда – ровно в десять ноль-ноль. Чтобы его встретить, мы вновь по указанию Димы переместились в роскошный кабинет. После взаимных рукопожатий адвокат уселся на предложенный стул, стянул с головы свою старомодную шляпу и небрежно положил на стол.

– Я вижу, вы бодро взялись за дело. Так быстро разобрались в документах! – сказал он. – Какие у вас ко мне вопросы?