Тетя Таня опять засмеялась. В свете керосиновой лампы все казалось каким-то особенно мрачным. Тени, которые мы бросали на деревья были словно из старых киносказок. Из головы не вылезали все эти мумии на болотах, бабки, которые молились в дыры и прочая ерунда. Как это только могло получится? Мы живем здесь веками и сами не знаем себя. Какие-то деревни, о которых никто ничего толком не может рассказать, культы поклонения суевериями, нерусские диалекты, что это вообще такое? Иной раз даже до боли знакомые вещи, оказываются совсем не такими, какими ты их видел всю жизнь. Это все равно что прожить всю жизнь в доме, а потом узнать, что у тебя в подвале есть еще потайные комнаты, о которых ты никогда не знал и даже не слышал. Елки, березы, осины, овраги, тропинка, опять овраг, какой-то булыжник на бугорке у дороги. Опять елки, сушняк, бурелом. Как же темно! Когда, когда успело стемнеть? Сколько уже прошло времени? Пока я, как завороженный, рассматривал все, что смог различить в лесу, я совсем не уследил за временем и не заметил момента, когда все вокруг почернело и слилось. А ведь прошло так мало времени! Пламя в керосиновой лампе неожиданно погасло. Вокруг стало по-настоящему темно. Глаза привыкшие к тусклому свету лампы не могли различить даже силуэты деревьев вокруг.

– Еще не легче… сейчас, спички достану.

– Давай.

– Сейчас… Сейчас… Ну… Да ну к чертям!

– Что случилось, Таня?

– Да ну меня, растеряху, спички, вот, погляди!

Таня вывернула наизнанку карман фуфайки, в котором виднелась огромная дыра размером с кулак. Она не переставала причитать, а я про себя радовался тому, что мы не в глубине леса и что нам придется возвращаться назад по дороге. Уж не знаю, что именно, но что-то меня настораживало. Было какое-то ощущение постороннего присутствия. Чего-то такого необъяснимого. Как если бы ты знал, что здесь кто-то еще есть. Но ведь никого же не было! Может, это какой-то дикий зверь наблюдает за нами со стороны? Мне все время казалось, что что-то вот-вот должно произойти. Но, к счастью, ничего такого не было. Мы продолжали стоять в нерешительности. Что делать? Идти домой? Или продолжить идти по дороге? Если пойдем назад, то это будет слабостью – слабостью перед таким важным делом. Бабушка заблудилась. Она сейчас где-то в лесу и проведет в нем уже вторую ночь. Если она вообще жива. С другой стороны, мы ведь сейчас и не особо-то ищем ее. Просто прогуливаемся по дороге на всякий случай. Уж на дороге-то мы ее вряд ли найдем. Видимо, Таня думала точно так же, потому что, постояв еще немного в раздумьях, она тяжело и устало сказала нам:

– Ладно, пойдем уже. Чего тут в потемках шарахаться.

Я начал звать Тиму. Через пару секунд откуда-то со стороны послышался треск и шум. На секунду меня одолела мысль: а что, если это сейчас к нам бежит не Тима? Но лишь на секунду. Еще через мгновение из зарослей выбежал довольный пес, который явно не считал вечерний лес пугающим. Я подозвал его к себе, и мы направились в обратную сторону, к дому, радуясь тому, что все-таки не удумали сходить с дороги в гущу леса.

Уже подходя через поля к дому, мы заметили, что пес убежал вперед и, встав на задние лапы у нашей калитки, начал на кого-то лаять. Мы с Таней поспешили к нему. Подойдя к калитке, ведущей на задний двор, возле которой остановился пес, Таня взяла Тиму крепкой хваткой за шкирку и хорошенько треснула ему по морде, на что пес тут же стал скулить и ластиться.

– Кто там, посмотри, Ромка, скажи, чтоб вышли за забор, пока я собаку загоню домой.

– Хорошо.

Когда я подошел к калитке, то никого за ней не увидел. Ни у крыльца, ни у забора, ни на скамейке никого не было. Я повернул завертку, открыл калитку и зашел, кожей ощущая чье-то недавнее появление. За забором на дороге виднелись чьи-то силуэты, и тогда я услышал до боли знакомые голоса.

– Данька, Машка, не может быть!

– Привет, а мы тебя уже полчаса ждем.

– Твоя мама сказала, что вы ненадолго ушли в лес опять.

– Я сейчас, погодите, собаку загнать нужно, сейчас, стойте там.

Уже через пять минут мы сидели у меня на скамейке и обсуждали последние известия. Как же рад я был их видеть. Теперь ничего не страшно. Хоть прямо сейчас в лес, да хоть ночью. Как же хорошо, что они здесь. Их компания всегда была особенно теплой, из-за чего я так любил возвращаться в деревню. Все мои светлые воспоминания из детства были связаны именно с этими людьми.

– А мы сразу приехали, мне сегодня днем дедушка позвонил, сказал, что ты утром приехал и что у вас бабушка в лесу пропала.

– Да, мы сразу же отпрашиваться начали, я просила-просила своих, а они еще и спорили, мол, а тебе зачем, ты там мешаться будешь, да…

– А меня сразу отпустили, сказали, хоть чем-нибудь полезным займешься.

– А ты когда приехал?

– Да в шесть часов утра на поезд сели. К обеду уже почти здесь были.

– А как так быстро узнали?

– Да Таня ночью маме позвонила.

– Откуда?

– С Тихвина, там на площади новый таксофон поставили, у твоего дома как раз, – ответил Данька.

Маша округлила красивые голубые глаза и удивленно начала смотреть то на меня, то на него. Я не выдержал и засмеялся.

– Да не слушай его, он издевается, с магазина звонила. Откуда же еще. Видимо, тетю Марину ночью поднимали и пошли открывать магазин, чтобы позвонить.

– Данька, блин, я уж поверила, при чем тут Тихвин вообще?

– А что за вопросы-то глупые, откуда еще можно позвонить?

– Ну, мало ли.

– Что мало ли? С галоши на ветке дерева, что ли?

Маша замахнулась ладошкой над головой своего дальнего родственника, но тот ловко увернулся, встряхнув нестрижеными русыми волосами. Я снова заулыбался и ощутил прилив радости от их появления. Мы решили прогуляться по дороге за деревню. Мы всегда так делали, с раннего детства, играли там в полях, катались на велосипедах, строили свой штаб в лесу возле дорог. Чем старше мы становились, тем меньше играли, но прогулки за деревней так и остались нашей привычкой. Там мы всегда были одни. Пели песни, громко шутили, кидались друг в друга колючками и общались. Нам всегда было о чем поговорить: от личных переживаний до важных событий в мире. Вот и сейчас мы просто шли и болтали, как в старые добрые времена. Из-за леса на Либежгоре виднелось лишь красное зарево, становилось все темнее и темнее. Пока мы шли, я начал пересказывать услышанные сегодня истории:

– А вы помните про Осиново?

– Про Осиново я помню только то, как все мальчишки проверяли друг друга на смелость и пытались дойти туда пешком, но все чего-нибудь пугались и всегда возвращались назад.

– Маленькие все были.

– Да, я сам помню, как три раза пытался дойти до Осиново, но я не об этом.

– А о чем? – удивленно спросила Маша.

– Про колдунов там всякое слышали ведь? Что там одни колдуны жили?

– Ну да, это и была главная страшилка.

– А вот про то, что там археологи какие-то древние могилы раскапывали, точно ведь не слышали?

– Археологи?

– Какие еще могилы? Мне бабушка рассказывала, что у них не было кладбищ, там запрещено было хоронить раньше. Откуда там могилы?

– Ну да, нестыковочка получается, дружище, могилы древние копали, а кладбищ там, оказывается, никогда и не было.

Даня саркастично зачесал волосы и улыбнулся, но я знал, что ему интересно будет то, о чем я хочу ему рассказать. Он словно ждал, чтобы я расставил все по своим полочкам, но в этот раз я и сам толком ничего не понимал.

– Ну, может, они древние и никак не связаны были с кладбищем.

– Не, похоже на ерунду какую-то, археологи, может, чего и копали, тут спору нет, мало ли что где найти можно, на каждом клочке земли кто-нибудь да жил раньше.

– Да, – подтвердила Маша, – а вот про могилы, скорее всего, болтовня. Сам знаешь, как это бывает, один сказал – копали, второй сказал – кость нашли, а третий придумал, что там могилы древние.

И я впервые подумал, что мог ошибиться. Действительно, мало ли бывало такого, когда старики что-то выдумывали, даже про нас самих, а мы потом смеялись или даже краснели. Почему в этот раз я поверил? Из непроглядной темноты завыл ветер. Маша первая обратила внимание на то, что в такой темноте даже по дороге гулять жутковато, и предложила повернуть назад.

– Когда теперь? Мы с Даней, если что, и ночью готовы пойти.

– Вас пустят?

– А еще как? Мы же сюда не на картошку выпросились.

– Да уж, – заметил я, – а хорошо здесь в это время, да? Урожай у всех уже собран, сено заготовлено, работы совсем немного, целыми днями гулять можно.

– Да! – обрадовалась Маша, но тут же осеклась: видимо, ей стало неловко за излишнюю радость в этой не самой радостной ситуации. Я сразу же попытался перевести тему.

– Ночью, наверное, пойдет группа охотников и других опытных мужиков, кто эти места возле Либежгоры хорошо знает.

– Уже решено, значит?

– Ну точно не знаю, вроде к нам должен Дым после ужина зайти.

– Хм-м-м… Хм-м-м… – язвительно изобразил его мычание Данька, и Маша тут же прыснула от смеха. Я посмотрел на них. В темноте их лица казались каким-то странными, словно светящимися. Белые, блестящие глаза. Белесая кожа и с трудом сдерживаемый смех. На секунду я даже испугался этого их странного вида, но потом тоже не выдержал и рассмеялся в голос. Мы стали смеяться хором, как дураки. Мне кажется, на секунду мы даже забыли, над чем смеемся. Мы смеялись друг над другом, над тем, как это бывает, когда видишь практически родное лицо друга, смеющегося над чем угодно. Это само по себе забавляет и радует. На душе стало очень легко. А ведь где-то там, в лесу сейчас бродила моя бабушка.

Через несколько минут мы были уже у моего дома. Ребятам предстояло идти дальше. А я спешил домой, чтобы успеть немного вздремнуть, перед тем как отправиться в лес.

– Ну что?

– Если идем в ночь, то, значит, увидимся.

– Вы уверены?

– Ты что, конечно, я только за.

– А я давно мечтал с тобой всю ночь по осеннему лесу пошляться. Таких приключений у нас еще не бывало, да и так далеко мы еще никогда не заходили.

– Это точно! Ладно, ребят, спасибо вам, увидимся!

– Давай и спокойной ночи тебе, если все-таки ночью искать не пойдем.

– И тебе, Маш!

И действительно, ведь мы с Даней часто уходили в лес – просто посидеть у костра, попробовать построить новый штаб или выковать на костре нож из ржавого куска железа. Когда мы были всей компанией, то и Машка с Ленкой всегда были с нами. У нас никогда не было этих странных предрассудков, что относится к женским делам или вкусам, а что к мужским. У нас всегда все было вместе, строили ли мы плот, хижину или обустраивали хозяйство в очередной землянке. Жаль, что Ленка, скорее всего, не приедет. Я был бы рад ее увидеть, с ней мы как-то были особенно дружны, хотя в городе почти не общались.

Мы сидели всей семьей за столом и в очередной раз пили чай. Обсуждая услышанное и высказывая различные гипотезы о произошедшем, мы коротали время до появления Дыма, который должен был сказать, что решили насчет ночных поисков. Если готовых людей нашлось бы достаточно, то в эту ночь обе мои тети, Таня и Вера, должны были отдохнуть. Потому как в прошлую ночь они почти до самого утра вместе с остальными бродили в поисках бабушки по болоту. И толком не выспавшись, вынуждены были приступить к поиску уже утром. Между тем кто-то еще и должен был заниматься хозяйством. Да и мы с мамой тоже ослабли. Было нелегко, все были измучены и хотели спать, а врожденный крестьянский образ мыслей не позволял пустить дело на самотек или даже просто передать его в чужие надежные руки.